Жаклин Топаз - Примирение

Отыскать адрес Вероники Голд было непросто. Хотя Оливия и прочла статью в журнале о ее доме, но местоположение его не указывалось. Наконец она позвонила своей подруге Мэри Бет — ее дядя был режиссером в телекомпании. Он и отыскал адрес.

Написав бабушке, Оливия попыталась вообразить, что будет, когда оно придет в этот дом. В ее памяти возникла сцена из фильма, где играла Вероника Голд: героиня в своей богатой просторной спальне, балдахин над кроватью, инкрустированные серебром щетки на туалетном столике… Оливия представляла себе самые разные ответы на свое письмо, но только не тот, что получила, — полное молчание. Хотелось бы ей знать почему! Какова будет реакция ее бабушки, когда она живьем увидит свою внучку?

Такси свернуло с шоссе, повернуло налево у заправочной станции. Краем глаза Оливия увидела черный «порше» со спущенным колесом, припаркованный возле насосов. Мужчина в черных брюках и жилете вытаскивал из багажника домкрат. На одно мгновение сердце ее судорожно забилось. Со спины он выглядел таким похожим на Эндрю!

Слишком разыгралось воображение! — отругала она себя. Но ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы сердцебиение успокоилось.

Район Пасадены, где жила Вероника Голд, был старым и роскошным. Красивые особняки прятались за сплошной стеной кустарников. Чем ближе Оливия подъезжала к месту назначения, тем гуще и выше становились живые изгороди, полностью скрывая дома, лишь через равные промежутки виднелись ворота.

А что, если там охранник? Страх сжал сердце Оливии. Ей не приходила в голову мысль, что она, возможно, не сумеет попасть в дом.

Таксист подкатил к дорожке и остановился у железных ворот. И потрясенная Оливия увидела, что из-за ворот на них наставлен глазок видеокамеры. Раздавшийся из динамика недоброжелательный мужской голос поинтересовался: «В чем дело?»

Таксист вопросительно глянул на Оливию. Ее охватила паника. Единственное, что она могла сделать, это сказать правду.

— Пожалуйста, передайте, что мисс Оливия Голд приехала повидать мисс Веронику Голд.

Он повторил сообщение. Последовала пауза, а затем мужчина, по-видимому привратник, очень сухо произнес:

— Мисс Голд нет дома.

— Я сомневался, что вам сразу повезет, — сочувственно кинул таксист. — Вы родственница киноактрисы?

Оливия собралась ответить, но тут ей пришло в голову, что голливудский таксист, возможно, подрабатывает, подкидывая скандальную информацию разным бульварным журналам. Вот уж чего ей не хватает, так это чтобы ее история тут же попала на страницы газет.

— Дальняя, — сказала она. Но теперь-то что ей делать? Что же, она сдастся и уедет? Ни черта! — решила Оливия выпрямляясь. — Высадите меня здесь, я еще не кончила свои дела.

Шофер с восхищением кивнул.

— О'кей. Хотите, я вас подожду?

Кто бы там ни был в доме, конечно, он будет наблюдать за машиной, чтобы убедиться, что посетительница уехала.

— Нет. Просто сделайте вид, как будто уезжаете, и высадите меня перед следующим домом.

— Как скажете.

Он выполнил ее указания, поблагодарил за более чем щедрые чаевые и укатил.

Стоя у обочины, Оливия ощущала себя человеком, оказавшимся на необитаемом острове. Для субботы улицы были довольно тихи. Не слышалось даже гудения газонокосилки, заглушавшей пение птиц. Заросли скрывали дома от посторонних глаз. У нее возникло неприятное ощущение, что на человека, находящегося за воротами, всем наплевать, что богатые жители этих особняков не отреагируют, даже если она сломает ногу, или упадет, или вовсе исчезнет с лица земли. Там, за оградами, даже пешеходных дорожек не было, словно для того, чтобы подчеркнуть: пешеходам тут нечего делать.

И чего ради ее посещают такие мрачные мысли? — выругала себя Оливия. Сейчас неотложная задача — придумать, как добраться до порога дома Вероники Голд.

Сам собой перед ней возник образ человека с задорной улыбкой, с пронзительными голубыми глазами за стеклами очков. Казалось, Оливия слышит, как Эндрю говорит ей: «Та, кто умеет справляться с кучей озорных школьников, сможет сделать что угодно!»

На мгновение она вновь ощутила его присутствие. Ей так захотелось, чтобы он оказался рядом!

Вспомнив прошедшую ночь, Оливия почувствовала себя лучше, не такой подавленной. Жизнь — это игра, напомнила она себе. Конечно, она может проиграть, ну и что? Она и вправду проиграет, если не попытается что-то сделать.

Оливия отошла от обочины, а мимо прошелестел «мерседес». Затем она решительно повернулась, зашагала назад к поместью бабушки и остановилась, не доходя до шпионящей видеокамеры. Изгородь была густая, однако через нее можно было пробраться. Скорее всего, дом защищен сигнализацией, но, по крайней мере, ей не придется перелезать через колючую проволоку, а только через кусты.

Но это значило пробираться сквозь колючки. Оливия просунула вперед ногу, в душе проклиная трехдюймовые каблуки. Почти тотчас она зацепилась колготками за ветку, и они «поползли» до самых бедер.

Пробравшись сквозь изгородь без дальнейших серьезных повреждений, она смахнула прутики и листья, прилипшие к костюму. Радуясь, что ее тут никто не видит, она снова причесалась и уложила узлом волосы, а затем, спрятавшись за огромным кустом гибискуса, сменила колготки. Уж этому-то Оливия научилась за годы работы с непоседливыми детьми: она всегда носила в сумочке запасные колготки.

Ну, теперь она готова!

Оливия добралась до подъездной дорожки и шла по ней примерно четверть мили, с тревогой ожидая, что раздастся голос, приказывающий ей остановиться, либо завоет сирена, но ничего такого не произошло. Должно быть, ворота нужны для того, чтобы не пускать туристов, решила она, упорно шагая вперед.

Кипарисовая рощица скрывала здание от Оливии, и, лишь когда она свернула за поворот, возник перед ней дом, похожий на замок.

В нем было два этажа. Колонны, дугообразные завершения дверей и окон напоминали о так называемом колониальном стиле в архитектуре девятнадцатого века, хотя было известно, что дом выстроил нефтяной магнат в 1914 году. Ей не были видны ухоженный сад и бассейн, находившиеся на другой стороне, но она и так поняла бы, что все это должно существовать, даже если бы не прочла об усадьбе в журнале. В натуре все смотрелось даже импозантнее, чем на фотографиях.

Площадка перед домом была пуста, дорожка сворачивала за дом, по-видимому, прямо к гаражам. Оливия прошла по асфальту, с ужасом слушая, как громко стучат ее каблуки, и позвонила в дверь.

Внутри раздалась мелодия «Колыбельной» Брамса. Первый приятный звук с тех пор, как такси подвезло ее сюда, и первое, что напомнило ей о женственной, хрупкой Веронике Голд, которой она любовалась в старых фильмах.