Шарлотта Хьюз - Запоздалая свадьба

— Ты, должно быть, слышал, что умер мой отец, — сказала она как можно спокойнее, чтобы не выдать нахлынувшие на нее воспоминания о прошлом. — Я планировала остаться здесь только на похороны, но когда увидела, в каком тяжелом состоянии находится мама, то…

— Что с Лореттой? — спросил он резко.

Люси предпочла бы не отвечать на этот вопрос. В конце концов, Скотт был работодателем ее матери.

— У нее диабет, и я убедилась, что она не в состоянии должным образом позаботиться о себе. Вот я и подумала, что могу помочь ей.

Ей не хотелось говорить о чувстве вины перед матерью, которое руководило ею. Как бы она ни ненавидела своего отца, как бы ни боялась Обри, ей не следовало на столько лет прерывать отношения с матерью. Хотя, с другой стороны, она не могла простить матери, что та не бросила Дарнела.

— И надолго ты здесь останешься? — спросил он.

Люси ответила не сразу.

— Не знаю. Несколько месяцев, несколько лет, какое это имеет значение?

— Имеет. — Скотт отвел взгляд, но она успела заметить мелькнувшую в его глазах скорбь. — Как ты посмела явиться в этот город после всего, что ты сделала? — спросил он.

Она смотрела на его напряженное лицо, в надежде узнать по его выражению ответы на мучавшие ее вопросы.

— А что, собственно, я такого сделала, Скотт? — наконец выдавила она из себя.

— Ты бросила меня, когда узнала, что я умираю.

— Ты считаешь, что я бросила тебя. А тебе не приходило в голову, что меня заставили уехать?

— Я знаю, что ты пыталась свалить всю вину на моего отца.

— А я знаю, что ты всегда оправдывал его. Ты закрывал глаза на все его ужасные поступки. — Люси почувствовала, что к глазам подступили слезы. — Ты не представляешь, что со мной тогда происходило, Скотт. Ты умирал. Умирал! Врач, делавший тебе внутричерепную операцию, сказал, что ты уже не выйдешь из комы. Не думаю, что ты по-настоящему понимаешь, какое это чудо, что ты сегодня жив… и все у тебя нормально.

Люси замолчала; слезы текли по ее щекам.

— Это было ужасно, Скотт. Я не могла смириться с тем, что ты умираешь, не могла стоять около тебя и смотреть на твое безжизненное тело. Твой отец не хотел, чтобы я оставалась около тебя. Твоя несчастная мать была настолько больна, что не поднималась с постели. Это был настоящий кошмар.

Люси не стала упоминать о своем отце, который в пьяном виде позвонил в больницу и заявил ей, что не пустит дочь в свой дом с незаконнорожденным отродьем.

Скотт, увидев ее слезы, отвернулся. Было время, когда ее слезы повергали его в отчаяние. Тогда он был совсем мальчишкой и не понимал, что некоторые женщины используют слезы в своих интересах. Черт, может быть, и она сейчас расплакалась нарочно.

— И все-таки это не объясняет, почему ты взяла деньги у отца и уехала из города, — резко бросил он.

Люси посмотрела на него. Очевидно, он слишком долго таил на нее злобу и еще не скоро избавится от нее. Она сомневалась в его готовности узнать правду о Келли.

— Я имела право на эти деньги, Скотт, — сказала она, вскинув голову.

— Почему?

— Потому что я…

Люси не могла найти подходящих слов. Скотт был в эту минуту слишком зол. Если она расскажет ему сейчас о дочери, то он, возможно, совершенно выйдет из себя.

— Они давали мне надежду выжить и добиться чего-то в жизни, — сказала она, наконец.

— Ты всегда была мелочной, Люси. Даже когда мы собирались пожениться, я знал, что любил тебя сильнее, чем ты меня.

— Неправда. Моя любовь была ничуть не меньше твоей.

— Многие месяцы я тосковал по тебе, — сказал он. — Жалел, что не умер, что вышел из комы.

— Тосковал ты, положим, недолго, — возразила она холодно. — Насколько я знаю, ты женился через полгода после моего отъезда. Слышала, у тебя есть сын.

Сердитое выражение на его лице сменилось яростью. Никогда вид его не был столь угрожающим.

— Не вмешивай сюда мою бывшую жену, Люси. Она собрала по кусочкам то, что от меня оставалось, в то время как ты отвернулась от меня. Что же касается моего сына… — Он помолчал. — Он — единственное светлое пятно в моей жизни.

— Зачем ты пришел сюда, Скотт? Если ты меня ненавидишь, то зачем вообще было приходить?

— Я пришел для того, чтобы выяснить кое-что с тобой до конца. Уж если ты вернулась в город, я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мою жизнь.

Ее удивило, что он все еще был способен причинять ей боль.

— Ты сам пришел ко мне, — напомнила она и, усмехнувшись, добавила: — Может быть, ты ненавидишь меня не так уж сильно, как думаешь?

Скотт взглянул на нее. Она всегда умела читать его самые потаенные мысли. С самого начала Люси поняла, что возбуждает его, и воспользовалась этим. Он отвел взгляд, но затем посмотрел прямо ей в глаза.

— Какую игру ты затеяла, Люси? — Он приблизился к ней настолько, что почувствовал запах, исходящий от ее волос — запах жасминового шампуня. — Ты приехала, чтобы убедиться, что до сих пор возбуждаешь меня? Или у тебя кончились деньги?

— Иди к черту!

— Я уже был в преисподней и вернулся оттуда, детка.

Люси отступила назад и оперлась спиной о дверь. Его дикий взгляд пугал ее. Он уже не был мальчиком, которого она знала и любила. Он стал мужчиной, грубым и властным, явно испытывавшим в эту минуту ненависть к ней. Ее охватил страх. В страхе ей даже представилось, что в сравнении с ним Обри Баффорд был весьма безобидным. Тем не менее Люси продолжала стоять, гордо подняв голову, и бесстрашно смотрела ему в глаза.

— Пожалуйста, уходи, — сказала она, и голос ее дрогнул.

— Не уйду, пока не получу ответ, — ответил он спокойно.

Скотт склонился к ней, почти прижавшись к ней телом, обхватил ее шею рукой, с силой надавив большим пальцем на горло. Ее сердце бешено забилось.

Люси задрожала и отвернула от него лицо, насколько это было возможно. Она не могла допустить, чтобы он увидел боль и смятение, чему сам был причиной.

Скотт не без гордости заметил, как краска бросилась ей в лицо, как проявились сквозь блузку внезапно затвердевшие соски грудей. Ему страстно захотелось прижаться к ним губами. Пятнадцать лет прошло, но она по-прежнему отзывалась на его прикосновения. Ему было приятно сознавать, что все еще возбуждает ее. Взяв Люси за подбородок, он повернул ее лицо к себе, наклонился и провел губами по ее рту.

— Скотт… — Его имя в ее устах прозвучало жалобно, как хныканье ребенка. — Пожалуйста, — прошептала она.

— Пожалуйста, что?

Он снова прижался к ее губам, но на этот раз его поцелуй был неистовым. Его язык глубоко проник в ее рот, жадно и страстно исследуя его, упиваясь его вкусом. Его руки обняли ее, держа нежно, но крепко. У Люси не оставалось иного выбора, как уступить его настойчивому порыву. Внезапно прервав поцелуй, он легонько укусил зубами ее нижнюю губу.