Голди Нидлз - Возвращение к мечте

— Ну, ты не делал секрета из того, что энтузиазм, который я демонстрировала в твоей постели, нравился тебе во мне больше всего, — язвительно сказала Лоури, пытаясь высвободить свою руку.

Адам только сильнее стиснул ее.

— Отчасти ты права, но только отчасти. Главное различие между тобой и другими заключалось в том, что я тебя любил.

Лоури уставилась на него, не веря своим ушам.

— Повтори…

— Повторю, — сказал Адам и слегка покраснел. — Теперь, когда я один раз сказал это, могу повторять сколько захочешь. Я обнаружил, что любил тебя, Лоури… и сейчас люблю. И если уж говорить, то говорить до конца… Так вот, я уверен, что всегда буду любить тебя, помогай мне Господь! — Он отпустил ее руку. — Ладно, теперь я все сказал. Ты можешь возвращаться к гостям.

Она задумчиво покачала головой.

— Не думаю, что я пойду…

Он придвинулся поближе к ней.

— Почему? — настойчиво спросил он. — Значит ли это, что ты несколько изменила свое отношение ко мне теперь, когда я излил перед тобой душу?

Она покачала головой.

— Нет.

Его лицо потемнело.

— Совсем нет?

Она слегка улыбнулась.

— Адам, я влюбилась в тебя с того самого момента, как впервые увидела. Я боролась с собой, но это было бесполезно, и — нет, подожди, — она отмахнулась от него, — именно потому, что так отчаянно тебя любила, я так болезненно восприняла твою реакцию на мою «новость».

— И тогда ты перестала меня любить, — с трудом выговорил он, бледнея на глазах, — и поэтому ты заставила меня напрасно ждать в тот день.

— Нет, ты ошибаешься, — спокойно сказала она. — Я так сильно любила тебя, что не могла перенести даже мысли о том, что ты женишься на мне только по обязанности.

— Это неправда, — угрюмо сказал Адам. — Признаю, что я предложил тебе выйти за меня замуж как единственное возможное решение наших проблем. Но истинную причину того, почему я хотел на тебе жениться, я понял только тогда, когда стало ясно, что ты не появишься. Ни в тот день, ни в другой… — Он сделал глубокий вдох и продолжал: — Если ты хотела мне отомстить, Лоури, то у тебя это вышло отлично. Я надеюсь, что месть была сладкой.

— Нет, не была, — быстро сказала Лоури. — Я никогда не переставала хотеть и любить тебя, Адам, как бы я ни старалась. Когда я рожала Розин, то мечтала, чтобы в тот момент со мной был ты, а не Сара и Риа, и даже не папа. Только ты. Поэтому я говорю, что не изменила своего отношения к тебе, Адам. Я всегда любила тебя…

Придя в себя, он сжал ее в объятиях.

— Это правда?

Его глаза так сияли, что у Лоури закружилась голова. Она кивнула, и он наклонился к ней и поцеловал неожиданно нежным поцелуем, в котором совсем не было страсти. Однако он не остановился на этом, и вскоре его поцелуи стали другими. Губы Адама спрашивали, ее — отвечали со страстью, и неожиданно ее пальцы сами стали развязывать его галстук-бабочку, а его — расстегивать молнию на ее платье. В этот момент зазвонил телефон.

— Извини, что помешала, — сказала Сара, — но тут одна юная леди настойчиво требует своих родителей.

— Она плачет? — задохнувшись, спросила Лоури, лицо ее было пунцовым.

— Наоборот. Она, кажется, настроена поиграть. Я бы с радостью с ней поиграла, но у меня тут еще гости…

— Мы сейчас же придем! — Лоури положила трубку и усмехнулась, глядя на Адама. — Наша дочь требует нас.

Адам прижал ее к себе так, что у нее перехватило дыхание.

— Я думал, что никогда не услышу, как ты скажешь о Розин «наша». Пойдем. — Он улыбнулся и добавил: — Жалко, что она не смогла подождать еще немного.

Когда они спускались по железным ступенькам, Лоури, улыбаясь, взглянула на него…

— Добро пожаловать в отцовство, Адам Хокридж. Ты уверен, что хочешь этого?

— Абсолютно, — твердо ответил он. — И мне не так уж и жаль, что нас прервали. Когда я наконец заполучу тебя к себе в постель, хочу, чтобы у нас была целая ночь.

— Вряд ли тебе так повезет, — прошептала Лоури, когда они уже входили в дом. — Розин иногда просыпается, имей это в виду.

Адам остановился перед дверью, ведущей в комнату для гостей.

— В таком случае, будем вставать к ней по очереди. Я больше не дам тебе ничего делать «самой», Лоури Морган, а в ближайшем будущем — Хокридж, имей в виду.

— До этого нам еще много чего предстоит выяснить…

— Тогда идите и выясняйте это здесь с вашей дочерью, — сказала Сара, торопливо выходя из комнаты. Она усмехнулась, многозначительно взглянула на них и убежала.

— Благословляю вас, дети мои, — крикнула она через плечо. — Спускайтесь и выпьем еще шампанского, когда Рози утихомирится.

Лоури и Адам вошли и увидели, что их дочь стоит в кроватке и колотит новым медвежонком по прутьям.

— Мам-мам, — сказала она, широко улыбаясь, а потом заметила Адама. Она кокетливо переступила с ножки на ножку, уронила медвежонка и протянула к нему ручки. Он подхватил ее на руки и прижал к себе, встретившись с Лоури счастливым взглядом поверх ее головки.

— Она меня узнала, — с восхищением сказал он.

— Она понимает, что из тебя можно веревки вить, — усмехаясь, ответила Лоури и вопросительно подняла бровь, увидев паническое выражение на его лицо.

— Что такое?

— Тут… немножко мокро по краям!

Губы Лоури задергались.

— Прекрасно. Можешь сразу и приступать к делу. Давай, перемени ей подгузник.

Расхохотавшись как сумасшедшая при виде смертельного ужаса, написанного у него на лице, она подробно, шаг за шагом, проинструктировала его во время мучительного переодевания, которое Розин, почувствовав неумелую руку, затрудняла, как могла.

Размахивая микрофоном интеркома, в комнату заглянул усмехающийся взлохмаченный Доминик и, явно веселясь от души, сказал:

— Я слышу каждое слово через эту штуку, так что на всякий случай, если вдруг вам придет охота лизаться, принес его.

Он подошел поближе, заинтересованный мучительными, но малоэффективными манипуляциями Адама с брыкающейся и вырывающейся девчушкой.

— Надо же, а ты в качестве папаши не очень тянешь, правда?

Адам посмотрел на Лоури с такой торжествующей улыбкой, что ее глаза наполнились слезами.

— Да, пока еще не очень, — согласился он. — Правда, откровенно говоря, я и не собираюсь преуспеть именно в этом.

Он поднял свою дочь и подбросил ее в воздух.

— Но что касается остального, то все, что мне нужно, — это только чуть-чуть попрактиковаться!