Элен Стюарт - Вьющиеся розы

Откуда такие странные ассоциации? — вяло подумала Дорис, но ответ потонул в головной боли. Ее знобило, ломило виски, а горло казалось распухшим изнутри и шершавым, как старая кора. Еще плохо соображая, что с ней происходит, Дорис сделала героическую попытку добраться до ванной. Добралась. Но то, что она увидела в зеркале, заставило ее об этом пожалеть. На Дорис смотрело зеленовато-белое лицо с красными глазами и волосами-паклей, сухо торчавшими во все стороны.

— У-у-у, — в тупой досаде мычала Дорис, проделывая обратный путь на подгибавшихся ногах.

Спокойно, сейчас я выпью аспирин и еще чего-нибудь убойное. И через пару часов буду в порядке. Она ведь пообещала Стиву! Эта мысль казалась ей самой главной из всей той сутолоки, которая теснилась в мозгу, как в переполненном автобусе.

Им просто тесно. Вот почему, наверное, так голова болит, осторожно укладываясь на подушку, думала Дорис. Она пообещала себе, что полежит совсем чуть-чуть, а потом пойдет на кухню искать это проклятущее лекарство. Пообещала — и провалилась в грязный снег болезненного сна.

Ей снилось, что кто-то забивает гвозди в луну. Та гудит как большой серебряный гонг и противно дребезжит. Дорис зажмурилась, пытаясь перебраться в другой сон, не так похожий на кошмар сумасшедшего музыканта, но вместо этого проснулась. На тумбочке рядом с кроватью заходился сотовый телефон. Вялой рукой она нащупала трубку.

— Стив?

— Прости, я тебя разбудил? — Голос у Стива был бодрый и очень теплый. Видимо, он пребывал в отличном расположении духа.

— Нет, все в порядке, — как могла членораздельно сказала Дорис.

— Мне не нравится твой голос. Сейчас ты мне расскажешь, что у тебя происходит. Только вначале продиктуй, пожалуйста, данные своего паспорта и страхового полиса. Скоро подойдет моя очередь в билетную кассу.

— Ох да, сейчас… — Дорис попыталась встать и зашлась сухим кашлем.

— Эй, ты что? — Обеспокоенный голос Стива доносился до нее как сквозь вату.

— Стив, прости, я заболела. — В мозгу пронеслась какая-то очень нелепая детская мысль. Сейчас он обидится, улетит один — и она его больше никогда не увидит.

— Дорис, держись, я сейчас еду. Только открой входную дверь. Сможешь? — Стив говорил очень собранно. — Какие нужны лекарства? Еда у тебя есть?

— Есть. Не знаю. Болит горло и голова, — прошелестела Дорис, надеясь, что он разберется, какой ответ относится к какому вопросу.

— А температура какая? — судя по всему, на ходу спрашивал Стив.

— Не мерила. Не помню, куда дела градусник.

— Видишь, какая ты молодец, — неожиданно заметил Стив. — Если бы ты часто болела, то была бы специалистом по градусникам и таблеткам.

— Угм, — пробормотала Дорис, что должно было означать «да, я великолепна».

— Я еду. Пока. — В трубке раздались гудки.

Дорис задумчиво посмотрела на сотовый и снова отключилась.

Вопреки всем ее страхам Стив не только не обиделся, но и отменил свою поездку.

— Это ерунда, — объявил он, сверкая улыбкой. — Майами никуда от меня не денется. Часов переработки у меня столько, что мне не просто дадут отгул, а обвяжут его красной ленточкой.

— Стив, но твоя информационная служба? — вяло убеждала Дорис.

— Спасибо тебе, ты самая внимательная женщина в мире. Я бы в жизни не запомнил названий твоих спецкурсов или что ты там еще ведешь?

— Это все неважно.

— Важно. Важнее только твоя температура. Ну и сколько тут у нас? — Стив посмотрел на табло электронного термометра, потом на Дорис. Нажал кнопку сброса. — Мерь еще раз. Я сейчас приду.

Дорис послушно засунула термометр под мышку, сонно пытаясь понять, чем это позвякивает на кухне Стив. Оказалось, чаем с лимоном и медом.

— Я подумал, что есть ты сейчас хочешь вряд ли, но на всякий случай прихватил шоколадку. — Стив бережно приподнял Дорис, помогая ей сесть. — А лекарства просто скупил все, что нашлись в аптечном киоске. Выбирай, что понравится.

Он водрузил ей на колени бумажный пакет со всевозможными коробочками, пакетиками и склянками.

— Надеюсь, что большая часть этого тебе не пригодится, — заметив недоуменный взгляд Дорис, пояснил Стив. — Я совершенно не разбираюсь в тонкостях медицины.

— И я тоже.

Дорис снова до слез закашлялась. Обессиленно откинулась на подушки.

— Может быть, вызовешь врача? — Стив открывал и закрывал сотовый. — Вдруг это что-нибудь серьезное?

— Банальная простуда, — хрипло проговорила Дорис. — А еще выходит напряжение учебного года. Я иногда болею на выходных или в отпуске.

— Интересно. А в рабочие дни?

— Почти никогда, — гордо просипела Дорис.

— Чтобы у меня все сотрудники были такими ответственными, как ты, — усмехнулся Стив.

— Я не твой сотрудник, — возразила Дорис, — я твоя… я твой…

— Друг, — сухо закончил Стив, в его глазах промелькнула жесткость и что-то еще. Какое-то очень важное чувство, но, что именно, Дорис, в голове которой катались чугунные шары, понять не смогла.

Она выпила жаропонижающее и снова легла. У нее было такое чувство, будто она прошла какой-то очень сложный этап своей жизни и теперь ей больше всего на свете хотелось спать.

— Ты иди, — сквозь накатывающиеся волны дремы Стив казался ей то очень далеким, то очень близким. — Я все равно буду спать.

— Вот и хорошо, — задумчиво глядя на нее, ответил он. — Я взял с собой ноутбук, поэтому могу работать где угодно. — Он расположился на кресле, придвинув его поближе к кровати Дорис. — Мне будет приятно смотреть, как ты спишь, — уже почти шепотом добавил он.

Стив прислушивался к тому, что происходило в его душе. В его жизни такого еще никогда не было. Никогда еще ему не хотелось сидеть рядом с постелью больного человека. Переживать и заботиться. Ждать, пока он проснется, думать, чем бы развлечь и порадовать. В прошлых романах (Стива передернуло оттого, что он на секунду поставил ее на один уровень с теми, кого он раньше называл «моя девушка») бывали случаи, когда «его девушка» заболевала. И только сейчас он понял, что ничего, кроме отстраненной досады, это в нем не вызывало. Как холодно и жестоко.

А сейчас… Стив и сам не понимал, какая сила не дает ему отойти от постели Дорис. Что заставляет вглядываться в ее черты, словно он пытался запомнить их навсегда, впитать, вплести в образ его внутреннего мира, чтобы всегда можно было вернуться и вдохнуть? Света? Жизни?

Откинутая тонкая кисть, еле видная голубая жилка на запястье. Золотистые волосы, беспомощно рассыпавшиеся по подушке. Длинные темные ресницы. Горящие от жара щеки. Почему она его не подпускает? Жалеет о случившемся? Нет, не похоже. Слишком она была искренна в ту ночь. Боится? Не доверяет?

Стив открыл ноутбук, стер несуществующую пыль с клавиатуры.