Пола Хейтон - Цвет ночи

Она прочитала недоверие в глазах Мэндж и решила объяснить все подробно.

— Мы учились вместе в школе. Джеймс на два года старше меня, но мы с детства играли вместе, носились и дурачились, такое вытворяли! У Джеймса дома был ад: отец бил мать, та вообще не имела права голоса. И за Джеймсом они не очень-то следили. А у меня… Скажем так: мои родители никогда не заботились о своих детях, и тем не менее можно было ожидать от них понимания моих проблем. Джеймс очень скоро сбежал из дома, а когда вернулся, я уже просто, что называется, отбилась от рук. Делала что хотела, и в основном всем назло. Чем больше обо мне говорили всякие гадости, тем меньше меня заботила собственная репутация. И только Джеймс знал, какая я была на самом деле — отчаянная напуганная маленькая девочка.

Мэндж вдруг стало стыдно. Она прекрасно знала, что говорили о Флоре в деревне, и помнила, как дико та себя вела. Но никогда не пыталась понять, почему Флора стала такой.

— Извини меня, — вдруг вырвалось у Мэндж.

Флора, казалось, поняла ее чувства.

— Мне нелегко было помочь, — продолжала она. — Джеймс часто заходил ко мне поболтать. Только он относился ко мне по-человечески. И я ни с кем, кроме него, не делилась своими бедами. Но в то лето он был занят тобой, и я его почти не видела. Но однажды он все же заметил, что я хожу сама не своя. Он спросил, в чем дело… Мне просто некому было довериться. — Она помолчала. — Я была беременна. И по правде говоря, не знала, кто отец ребенка. Впрочем, меня это совсем не волновало. Я чувствовала, что во мне все изменилось. Я очень хотела оставить ребенка и воспитать его сама, не так, как мои предки. И хорошо знала, что со мной будет, если о ребенке узнает отец.

Мэндж слушала, затаив дыхание. Это было так неожиданно, и она пока не знала, как реагировать.

Флора продолжала.

— В тот день, когда ты нас видела в лесу, Джеймсу удалось вытащить из меня правду. Мне нелегко было все выложить. Я так разволновалась… а когда поведала Джеймсу, что хочу родить малыша, то вообще разревелась. Он обнял меня и стал утешать. И тут появилась ты.

Она замолчала. Мэндж снова вспомнила ту сцену: она неслась к Джеймсу со всех ног, чтобы сообщить, что не верит сплетням о нем и Флоре, и, выбежав на поляну, увидела, как он обнимает и прижимает к себе именно ее. Утешал?

— Джеймс побежал за тобой, — продолжала Флора, — вернулся расстроенный: ты даже не захотела его выслушать. На следующий день он снова пошел к тебе, но ты сказала, что все кончено. Джеймс пришел ко мне очень сердитый. Говорил, что с него хватит этой жизни в Грэнтоне и он собирается уехать. Предложил поехать с ним, обещая позаботиться обо мне. Я посоветовала ему еще раз объясниться с тобой, но, видимо, тогда он и сам еще не понимал, как много ты значишь для него. Он не переставал твердить, что нужно уезжать, а то другого момента не будет. Через два дня мы покинули Грэнтон.

Флора снова замолчала. Но Мэндж ждала продолжения. Она вопросительно посмотрела на Флору.

— Я думаю, Джеймсу помогло то, что приходилось обо мне заботиться. Тогда он мог не думать о тебе. Мы приехали в Лондон, и он нашел для меня жилье. Потом родился ребенок, и он опять помогал мне, пока я не оправилась после родов. Джеймс подыскал мне работу по силам. А когда он вернулся из Штатов и начал организовывать фирму, я пошла к нему секретарем. Правда, я работаю неполный день, мне надо заниматься сыном. Но меня это устраивает, появилась стабильность. А Джеймс не только лучший в мире босс, он самый настоящий друг.

Мэндж чувствовала себя неловко, вспоминая все, что она думала о Джеймсе и Флоре. Осуждала, толком ничего не зная. Почему она тогда отказалась выслушать Джеймса? Он оказался прав, сказав ей, что она вся во власти предубеждений.

— Надо было мне прежде всего принять объяснения Джеймса, — созналась Мэндж. — Он сказал, что я просто боюсь доверять ему, и это правда.

— Ты была слишком молода, — возразила Флора. — Я бы на твоем месте вела себя точно так же. Сколько было Джеймсу? Ведь он намного старше тебя. Он был достаточно взрослым, чтобы понять, насколько тебе больно и обидно. Но он же такой упрямый!

— Ты знаешь его лучше, — грустно призналась Мэндж. Она отвела взгляд. Ей хотелось еще кое-что спросить. — А вы когда-нибудь, ну… вы были?..

— Любовниками? Нет. Не стану врать, что мне это никогда не приходило в голову, но у меня было столько забот с Майклом, а Джеймс не собирался серьезно связываться с женщинами. У него были девчонки, знавшие правила игры и не имевшие никаких далеко идущих планов. Нет, мы всегда были друзьями и остаемся ими сейчас. Шесть лет назад я вышла замуж, и Джеймс радуется моему счастью. — Флора многозначительно посмотрела на Мэндж. — Я хочу, чтобы он тоже был счастлив.

Мэндж глядела на фонтанчик, на воду и думала: сколько же потеряно времени! И все из-за того, что она не поняла Джеймса. Обвиняла его в эгоизме — он, дескать, не думает ни о ком, кроме себя. Считала его безответственным, заносчивым и ненадежным.

Но разве она дала ему возможность рассказать об их дружбе с Флорой? Мэндж чувствовала себя ужасно.

— Спасибо, что ты мне все рассказала. Я была в полном неведении.

— Я так и думала, и всегда считала, что ты должна все узнать. Хотя у Джеймса свой взгляд на это.

— Да. Ну, бог с ним. Извини, что я осуждала тебя, Флора.

Та улыбнулась.

— Не надо. У меня все сложилось удачно. Если хочешь извиняться, иди к Джеймсу.

— Так и сделаю.

Когда вечером Мэндж подъехала к зданию «Моторс компани», стоянка почти опустела. Дежурные в вестибюле собирались идти домой. Мэндж сказала, что она к Флоре, и поднялась на двенадцатый этаж.

— У Джеймса переговоры, — сказала ей Флора. — Даже не знаю, когда он освободится. Извини, я не успела предупредить его, что ты здесь. Ты действительно хочешь поговорить с ним именно сегодня?

— Да.

Все это время Мэндж только и думала, что она скажет Джеймсу. Для нее было очень важно, как она встретится и объяснится с ним. Она только извинится и уйдет.

— Я подожду, — сказала она Флоре.

Та взглянула на часы.

— Мне пора идти за Майклом. Посиди здесь, у меня, и сразу увидишь, когда закончатся переговоры.

Было почти семь часов, когда Мэндж наконец услышала, как открылась дверь кабинета Джеймса. Все попрощались, и дверь опять закрылась.

Мэндж встала и поправила волосы. Жаль, что она в джинсах. Хорошо бы сейчас выглядеть более женственной, но она не взяла с собой даже помаду. Отправлялась же за каминами. Но все это ни к чему — Джеймс и так прекрасно знал ее.

Мэндж постучала и вошла.

Он сидел за большим письменным столом и работал. Его пиджак висел на спинке стула, а галстук лежал на столе. Но вид у него все равно был важный и серьезный. Это подчеркивали и очки — Мэндж впервые видела в них Джеймса. Он был так погружен в свои мысли, что даже не повернулся.