Пола Хейтон - Цвет ночи

— Сейчас, любимая… подожди… Я хочу… — Но он не смог договорить.

Сжимая ее крепко, Джеймс целовал ее живот, влажную кожу между бедрами.

— Боже… Джеймс… — почти кричала она.

Мэндж ласкала его волосы, прижимая к себе голову. Казалось, она сейчас умрет от вожделения. Если он не возьмет ее сию секунду, она просто погибнет, сгорит… Но Джеймс продолжал игру Его губы и язык терзали ее грудь, но как это было сладостно…

— Еще… еще… — просила Мэндж.

Она металась по подушке, пальцы судорожно вцепились в простыню. Мэндж зажмурилась и полностью отдалась безумным ощущениям. Джеймс впился поцелуем в ее рот, и в этот момент тела их слились воедино.

Мэндж вскрикнула радостно и облегченно. Но и здесь Джеймс явно не спешил. Она приняла этот ритм от медленных, томительных движений к сокрушительному экстазу. Казалось, это могло протянуться вечность. После минуты наивысшего блаженства оба долго еще не разнимали крепких объятий, едва переводя дыхание.

Джеймс очнулся первый и, приподнявшись, коснулся губами виска Мэндж, потом щеки.

— Что с тобой? — прошептал он, почувствовав, что они влажные. Слезы катились из ее глаз.

Мэндж не смогла ничего объяснить и улыбнулась ему, Конечно же, это были слезы радости. Она снова с единственным любимым человеком, о котором даже не разрешала себе мечтать столько лет. Джеймс вытер ладонью ее слезы.

— Знаю, любимая. — И поцеловал ее.

Джеймс лег на спину и потянул Мэндж к себе. Теперь она была сверху, положив голову ему на плечо. Почему же она так долго сопротивлялась своему счастью? Ведь они с Джеймсом одно целое. Вот сейчас она слышит, как бьется его сердце, а ее стучит в унисон. Удар в удар. Ей так уютно и тепло. У него на груди. Сильная рука нежно поглаживает ее спину. Она чувствует его дыхание, и он шепчет:

— Мэнди…

— Что? — Она подняла голову.

— Ничего. Просто… Мэнди… — ответил он и прижал ее крепче к себе. Скоро она заснула.

Она проснулась от поцелуя. Джеймс стоял рядом, полностью одетый. Только начало рассветать.

— Внизу ждет машина, — сказал он. Мэндж потянулась и посмотрела на него довольно кокетливо. — Не смотри на меня так, а то я никогда не уеду во Франкфурт.

Мэндж вспомнила, что он уезжает. Улыбка исчезла с ее лица.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты не уезжал.

— Поехали вместе. — Джеймс сел рядом, и Мэндж обняла его за шею. — Я серьезно. Поехали со мной, малышка.

— Не могу, — сказала она грустно, стараясь не поддаться искушению, — У меня с собой ничего нет.

— Мы купим все, что нужно, — настаивал Джеймс.

— Паспорт купить нельзя. Но дело даже не в этом. Я не могу все бросить и укатить с тобой. Нас, кажется, поджимают сроки по контракту.

— Понимаю, — улыбнулся Джеймс. — У нас даже не было возможности поговорить, а мне нужно так много сказать тебе. А теперь недели две меня не будет. Я бы отложил поездку, но мы так долго готовились к этому. Я не могу всех подвести.

Мэндж ласково потрепала его по щеке.

— Конечно, не можешь. Мы поговорим, когда ты вернешься. Ты же знаешь, где меня найти.

— Знаю, знаю. — Он поцелован ее и нехотя поднялся. — Я лучше пойду, а то… Ну, в общем, скоро придет Флора. Ей надо забрать кое-какие бумаги. Она тебя подбросит до стоянки. Но у тебя еще есть время поспать часок-другой.

Джеймс погладил ее по голове и ушел, Мэндж откинулась на подушки и потянулась. Она уже давно не чувствовала себя такой удовлетворенной и успокоенной. Она вспомнила бурную ночь, и душа ее наполнилась счастьем. Думая о Джеймсе, Мэндж задремала, но ее разбудил телефонный звонок. Первой мыслью было — Джеймс звонит из машины. Кто еще может звонить в такую рань? Ей отчаянно захотелось услышать его голос. Она схватила какой-то халат и побежала в ту комнату, где надрывался телефон. Но звонки прекратились. Спать уже не хотелось. Она подошла к письменному столу, на котором высилась кипа бумаг, но тут взгляд ее упал на записку, лежавшую сверху. Там было что-то о Грэнтоне — она увидела название. Что? Отложив в сторону пару конвертов, она стала читать заинтересовавшую ее бумагу, и постепенно ощущение счастья покинуло ее.

Это было сообщение от Флоры недельной давности:

«Звонил Кен Морган, он хочет срочно встретиться до отъезда в Японию. Он осмотрел несколько усадеб для замены «Грэнтона», и у него на примете есть две подходящие. Сказал, что отправит рапорт с подробностями. Но ему нужны указания — остановить ли работу в Грэнтоне прямо сейчас или подождать до окончания первого этапа».

Внизу рукой Джеймса было написано:

«Поговорил с Кеном. Он готов вести переговоры о Хилрос-Хаузе и свяжется с тобой по поводу контракта. Пока все. Я сам все продумаю с подрядчиками в Грэнтоне. До этого наши изменения планов конфиденциальны».

Мэндж прочла все это дважды и аккуратно положила бумагу на место. Она была в замешательстве. Изменение планов? Почему он ничего не сказал ей? Или она для него просто подрядчик? Не может быть! После того, что было вчера! И она вспомнила взгляд Джеймса, когда он уходил. Нет, нет, она уверена, что это не так! Но настроение испортилось. Стараясь не думать о плохом, она приняла душ, оделась и, не дожидаясь Флоры, ушла. Было еще очень рано, на улицах почти никого. Ей удалось поймать такси, чтобы добраться до стоянки у здания «Моторс компани».

Потом, уже когда она ехала в своем фургоне по шоссе, сомнения снова закрались в душу.

Почему Джеймс передумал использовать особняк в Грэнтоне? Он же прекрасно знал, что значит для ее фирмы этот контракт. Хотел наказать ее за ссору с ним в лесу? Она же сама сказала, чтобы он оставил ее в покое и убирался из Грэнтона.

Мэндж отчаянно старалась заглушить мрачные мысли воспоминаниями о ночи любви. Бесполезно. Эта записка словно отпечаталась в ее голове. И что ей теперь делать? Она ничего не могла сказать своим людям, пока не поговорит с Джеймсом. Но как ей дальше притворяться, что все идет хорошо?

И еще одна коварная мысль закралась в душу: не пытался ли Джеймс откупиться от контракта разговорами об авансе? А после этого так любить ее ночью? Голова шла кругом.

Мэндж подъехала прямо к особняку, и рабочие стали разгружать камины. Она обошла все комнаты и наконец вошла в так называемую спальню Джеймса. Вспомнила, как они стояли с ним у окна, как он улыбнулся и спросил, хотелось ли бы ей спать в такой комнате? Ощущение его присутствия было так сильно, что Мэндж даже показалось, будто он стоит за спиной.

Неожиданно глаза ее наполнились слезами. Ей до боли не хватало Джеймса. Если бы только он не уехал! Она бы могла прильнуть к нему, он обнял бы ее, успокоил… И объяснил, что эта записка — дурацкая ошибка.

Мэндж встрепенулась. А это и есть ошибка. Должна быть. Она абсолютно неправильно поняла смысл. Так ей и надо — не будет лезть не в свое дело. На этот раз она полностью доверяет Джеймсу.