Шотни Сент-Джеймс - Долгожданное счастье

Рэйчел стала украшением праздника. Роб в самом благодушном настроении сидел вместе с другими мужчинами и с удовольствием наблюдал, как Рэйчел завоевывает сердца всех местных жителей спокойным дружеским тоном и обаятельной улыбкой.

После обильного ужина селяне развлекали их рассказами, а потом последовали еще песни, танцы и старинные сказания.

Роб заметил, что Рэйчел с особым удовольствием забавляется с дюжиной местных ребятишек, которые спели для нее несколько песенок, а потом втянули ее в игру в салочки. Раскрасневшаяся хохочущая Рэйчел, взглянув на него и заметив, что он внимательно наблюдает за ней, весело помахала ему рукой. Она никогда с самого начала их путешествия не была такой раскованной и счастливой. Казалось, она впитывала в себя энтузиазм и энергию детей. В Робе вдруг возникло и начало крепнуть убеждение, что если Рэйчел так и не станет матерью, то лишится жизненно необходимых ей радостей.

Вскоре после полуночи общество стало расходиться, и Роб с Рэйчел вышли в ночь и невольно вскрикнули от удивления. На улице было так светло, что можно было читать.

— Что за чарующая земля! — воскликнула она, беря Роба под руку.

Он посмотрел на усталую, но довольную жену и подумал, что и она вполне заслуживает такого эпитета. Его, во всяком случае, она очаровала. С самого первого момента их встречи. И теперь он не сомневался, что будет очарован ею всегда.

Потом дни буквально полетели, наполненные впечатлениями, которых им не суждено было забыть. Каждая встреча с крестьянами заканчивалась чаем или ужином возле очага. Все в Бробэнке и соседних селениях из кожи вон лезли, чтобы доставить Блиссам удовольствие. Мужчины рассказывали самые необычные и занимательные истории, которые только могли отыскать в своей памяти; женщины тут же принимались печь чудесные лепешки или печенье, при одном виде которого начинали течь слюнки.

— Я никогда не забуду этих людей, — сказала она Робу в один из редких часов, когда им удалось уединиться, чтобы поесть дома перед камином. — Двери их домов открыты для нас, словно мы знакомы с ними с рождения. Это самый дружелюбный народ в мире.

— Естественно. Ведь у островитян здесь очень спокойная жизнь, — заметил Роб. — У них не бывает преступлений, нет сутолоки и суеты, как у нас, в Штатах. Они довольны, им хватает того, что у них есть.

Рэйчел взяла из рук Роба тарелку с супом и поставила перед собой.

— Вот именно так я представляла себе свою жизнь, — улыбнулась она чуть застенчивой улыбкой. — Сидеть и рассказывать внукам истории о добром старом времени и о простой и чистой жизни. Объяснить им, что иногда прогресс бывает совсем не так хорош, как его хотят представить.

— Внукам? — Роб замер с половником в руках, не успев налить себе супу. — Но я думал…

— Что?

— Гм… я думал, что ты вообще не собираешься заводить детей. А без этого невозможно иметь внуков.

— Ты думал, что я не собираюсь заводить детей? — У Рэйчел округлились глаза. — Но почему? Ведь это ты…

Она в смятении замолчала и посмотрела на Роба. Тема, которой они всячески избегали, возникла совершенно неожиданно, и ее вдруг поразило, что оба они вбили себе в головы то, чего на самом деле не было.

— Вскоре после нашей женитьбы, Рэч, ты как-то заметила, что, по твоему мнению, многие люди слишком спешат стать родителями, не обдумав как следует последствия, и что ты так не поступишь.

— И из этого ты заключил, что я вообще не хочу иметь детей?

— Зная, как прошло твое детство, как ты увлечена работой и карьерой… что же еще я мог подумать?

— Но мы никогда не обсуждали этот вопрос.

— Нет.

— Дело в том, Роб… я думала, что это ты не хочешь иметь детей. Однажды я подслушала, как ты говорил одному из своих коллег, что мы не собираемся иметь детей. Что мы слишком заняты своей карьерой. — Рэйчел вздохнула.

— Я это сказал только потому, что… черт возьми, Рэйчел, я хотел детей. Я всегда хотел. Но ты…

— Тоже хотела иметь их! — закричала она. — Я не могу в это поверить! Мы же нормальные, разумные люди. Как же мы могли заблуждаться в таком важном вопросе?

Взгляды их встретились, и они робко улыбнулись друг другу.

— Отсутствие общения, — одновременно сказали они и рассмеялись.

— Нам следует читать свою собственную книгу, — сказала она с лукавой гримаской.

— По правде говоря, Рэч, я уже это делаю. Я начал читать ее в Лондоне, и, честно сказать, она довольно-таки полезная. Я и забыл, что мы писали что-то нужное.

— Не знаю, как нам это удавалось, если у нас хватило ума самим попасть в старую ловушку — не говорить о проблемах, связанных с собственной семьей!

— Подозреваю, что каждый из нас пришел к выводу не создавать себе проблем и не обсуждать животрепещущие вопросы.

— Ошибка, которую допускают все.

— Ты знаешь, я думал, что допустил массу оплошностей, будучи твоим мужем. Мне бы хотелось получить возможность исправиться.

— Что?

— Не удивляйся. Я не тешу себя надеждой. — Он глубоко вздохнул и пожал плечами. — Я испортил пикник в «Тенистом береге» и прошу дать мне шанс исправиться. — Он усмехнулся. — На этот раз я все беру в свои руки. Один человек, с которым я разговаривал вчера вечером, рассказал мне о месте, вполне пригодном для пикника, с прекрасным видом на острова.

Рэйчел в изумлении подняла брови:

— Ты хочешь устроить здесь пикник?

— Конечно. Все это можно сделать завтра, в наш последний день на островах.

— Хорошо, — согласилась она с легкой улыбкой. — Буду рада предоставить тебе еще один шанс.

Роб задумчиво помешивал ложкой горячий суп. Он взглянул на нее, и в глубине его темных глаз вспыхнули искорки.

— Ты серьезно говорила о нашей общей семейной проблеме?

Рэйчел похлопала его по руке.

— Не торопись, — мягко сказала она. — Давай поедем на пикник завтра и посмотрим, что из этого получится.

Роб нагнулся к залитому водой ветровому стеклу, стараясь разглядеть дорогу. Ливень обрушился с такой силой, что дворники не справлялись, бесполезно двигаясь туда-сюда. Грохот грома лишь едва перекрывал вой ветра и стук капель по крыше автомобиля.

— Смотри, — показала пальцем Рэйчел, — вон какое-то здание. Может быть, там можно переждать грозу.

Роб притормозил и свернул на покрытую щебенкой дорогу. Протерев запотевшее боковое стекло, он рассмотрел указатель. «Скигнесский маяк». Он медленно повел машину и остановил ее на пустой площадке у основания высокой белой башни.

Рэйчел вскрикнула от неожиданности, когда рядом с ее головой раздался громкий стук. Она обернулась и увидела морщинистое лицо, украшенное пушистыми бакенбардами. Она опустила стекло.

— Желаете посмотреть маяк? — спросил старик. На его желтом плаще блестели капли воды. — Я уж собрался запирать его.