М. Р. Хайнице - Да, это мой мужчина

Внутри коллектива воцарились прекрасные отношения, атмосфера была очень свободной и раскованной — о лучшем не стоило и мечтать. Вдруг до Шеридана дошло, что теперь он смог бы встретиться с Джильдой Лоуренс без риска впасть в ярость. Ее постоянное присутствие на съемках больше не действовало ему на нервы. Джильда тоже внезапно почувствовала, что все лучше переносит Шеридана. Она приписала это тому, что под ее влиянием он стал более целеустремленным, надежным в работе и вообще приобрел уверенность в себе.

Теперь Джильда обрела способность общаться с Шериданом, не пряча взгляда. Вражда между ними таяла и таяла, пока не исчезла совсем. Она улыбнулась Шеридану, когда тот, потирая замерзшие руки, подошел к ней во время натурных съемок.

— Кто только придумал эти проклятые времена года? — Он пробурчал несколько ругательств, вызвавших румянец у добропорядочной мисс Лоуренс, зато при этом разгладилась морщинка на ее лбу. — Вчера вечером, чтобы растопить камин, мне пришлось потратить целую «Дэйли кроникл». В номере была такая холодина.

Джильда рассмеялась. Она представила себе картину: Шеридан в своем номере пытается справиться с английским камином.

— Моя бабушка в таких случаях говорила: «Думай о чем-нибудь теплом, дитя мое». Можете испытать это средство.

— Ага! — Его глаза вспыхнули огнем желания, когда он коснулся ее руки. — Тогда пойдемте сейчас же в их чайную и предадимся воспоминаниям детства. Это нас хорошо согреет!

— Но мы будем рассказывать только пристойные истории, я не терплю вольностей! — Несмотря на свой протест, Джильда последовала за Шериданом в кафе, которое выглядело так, словно за столиком в углу сидела собственной персоной королева Виктория и с изумлением слушала байки Шеридана.

— … это была очень терпеливая учительница. Она повторяла все по многу раз… Пока наконец не сдавалась.

— А мне в детстве приходилось много помогать по хозяйству. — Джильда содрогнулась, не столько от холода, сколько от воспоминаний. — Особенно успешно я мыла овощи. После моего мытья они всегда пахли мылом.

— Девичьи дела. — На лице Шеридана появилась снисходительная усмешка. — У меня была совершенно другая жизнь.

Джильда бросила на него презрительный взгляд, в глазах ее вспыхнул огонек удивления.

— Это я знаю. Мальчишки. Они всегда держатся друг за друга — водой не разольешь.

— Ну, это как сказать. — Шеридан вздохнул. — Был у меня в классе один дружок. Так он раз дал мне такого пинка, что показалось, будто у меня все зубы вылетят. — Подкупающе улыбнувшись, он обнажил свои великолепные зубы.

Посмотрев на Шеридана на следующий день на съемках, Джильда вдруг подумала, что и сзади он — то что надо. Съемки проходили в старом лондонском бассейне, который группа сняла для работы. Джильду предупредили, что в помещении очень жарко, и она, сняв пальто, оказалась в мини-юбке. Оглядевшись, девушка вдруг увидела самую совершенную мужскую задницу из всех, которые ей приходилось когда-либо видеть. Зад Шеридана был обтянут ярко-красными плавками.

Взгляд Джильды скользнул ниже — ноги не хуже. Она подняла глаза. Безупречная линия спины, широкие плечи — Шеридан как раз развернул их. Он притягивал ее к себе. До чего же сексуален этот парень! Пока она рассматривала актера, режиссер давал ему последние указания относительно прыжка в воду. — С такими парнями получаются великолепные и жаркие романы и любовные приключения!

Шеридан никогда прежде не баловался наркотиками. Но когда он увидел, как смотрит на него Джильда и какая у нее потрясающая фигура, лишь условно скрытая тем, что с большой натяжкой можно было назвать одеждой… то почувствовал себя так, словно впервые в жизни попробовал «дури». Шеридан слышал, что режиссер что-то говорит. Смысл сказанного доходил до него с трудом. Вот раздалась команда «Прыгай!», и он пошел по направлению к воде, не отрывая взгляда от Джильды. Актер сделал еще шаг, и вид ее безупречной груди разбился на тысячу мельчайших осколков. В глазах его сверкнули звезды…

Джильда услышала свой истошный крик — Шеридан, как лунатик, шагнул вперед, рухнул с кромки бассейна и стукнулся со всего маху о трамплин для прыжков в воду. Парень моментально как камень пошел ко дну.

Вытащить утопающего из воды оказалось делом нескольких секунд. Примчавшаяся машина «скорой помощи» доставила больного в госпиталь, но скольких нервов это стоило. Железных нервов Джильды. Несмотря на немедленно принятые меры, Шеридан довольно громко и жалобно стонал.

— Это вы во всем виноваты! — Он вырывался из рук санитара, который старался уложить его на носилки. — Вы меня отвлекли.

— Да меня даже не было там, — мягко пытался урезонить его санитар.

Шеридан, скосив глаза, посмотрел в сторону Джильды. В них читался нешуточный упрек.

— Исполнительный директор не должен так умопомрачительно выглядеть, это мешает работе!

— Без сознания и под водой вы мне нравились гораздо больше. Вы были симпатичнее! — Джильда нисколько не жалела Шеридана, хотя и не могла не признать, что погорячилась, надев такое мини на съемки. Однако Шеридан уже успел вывести ее из себя. — От дисциплинированного актера можно было ожидать способности владеть собой, а от исполнителя роли суперагента — большей твердости характера!

Шеридану казалось, что от удара у него наверняка лопнул череп. Он не смог возразить Джильде и ограничился громкими жалобными стонами. И это подействовало. Она была в ужасе и даже попыталась стереть пот с его лба, хотя лоб был абсолютно сухим. Увидев, что стоны действуют столь безотказно, Уорд решил использовать их на полную катушку и стонал не переставая в течение всех двух дней, которые он находился под наблюдением в больнице. Его здорово взбодрило то, что Джильда, мучимая раскаянием, за неимением лучшего времяпрепровождения, коротала почти все дни у койки больного.

— Вы можете включить телевизор, Джильда? — Жалобный стон. — Я хочу есть. — Снова стон. — Я хочу пить. — Стон. — «Я с ума схожу по тебе!» — Эта фраза осталась невысказанной. Но стон после нее последовал, и обеспокоенная девушка склонилась над Шериданом. Не теряя времени, он обнял ее рукой за шею и притянул к себе.

В первый момент Джильде почудилось, что она по неосторожности коснулась оголенного провода. Губы Шеридана оказались горячими и сильными и одновременно нежными. Рот ее безвольно приоткрылся, губы Шеридана стали мягкими и ласковыми. Вкус его поцелуя подействовал на нее столь ошеломляюще, что она без сопротивления позволила ему похозяйничать языком у себя во рту. Наконец разум взял верх. Джильда рывком выпрямилась и встала, крепко держась за ночной столик.

Шеридан как зачарованный смотрел на нее во все глаза. Он не просто сходил с ума, он втюрился в нее, как мальчишка. А как она взглянула на него… Не женщина, а сказка!