М. Р. Хайнице - Да, это мой мужчина

Однако Шеридан опередил Джильду и сам предоставил ей шанс, да такой, что от ревности она позеленела. Из Европы на имя Миллера пришла телеграмма. Потом последовали и другие. Продюсер охотно коллекционировал подобное чтиво.

«ОРГИИ С ИКРОЙ В РОСКОШНЫХ АПАРТАМЕНТАХ УОРДА В ОТЕЛЕ „РИТЦ“; „ЖАРКИЙ УИК-ЭНД В ОБЪЯТИЯХ СТАРЛЕТКИ В БЕРЛИНЕ“. „ШЕРИДАН УОРД: ИСК ПО ПОВОДУ ОТЦОВСТВА“; „ВЕЛИКОСВЕТСКИЙ УИК-ЭНД В КАП-ФЕРРА“; „РУЛЕТКА В ДОВИЛЕ“; „ГОМОСЕКСУАЛЬНЫЙ РОМАН В НЕЙИ-СЮР-СЕН“; „СЕКСУАЛЬНАЯ ОРГИЯ НА РЮ КОМАРТЕН“; „ТОРГОВЛЯ КОКАИНОМ В КАФЕ БЛИЗ ГАР ДЮНОР!“»

Джильда прекрасно понимала, что в сообщениях нет ни слова правды, но случись Шеридану оказаться в этот момент рядом — она убила бы его. Как известно, нет дыма без огня…

В этот день ее вызвал к себе Миллер.

— Поезжайте в Европу и разберитесь, что там происходит на самом деле.

Джильда, недолюбливающая своего шефа, готова была расцеловать его за такое поручение.

С лихорадочной поспешностью она упаковала чемоданы и бросилась в Европу, переходя от радостного ожидания к безотчетному страху встречи с Шериданом Уордом. Соседка по самолету, пожилая дама, усугубила нервозность. Женщина держала в руках газету, на первой странице которой был изображен Шеридан в окружении поклонниц, протягивавших ему младенцев. Старая дама тяжело вздохнула.

— Разве это не ужасно? — Она ткнула костлявым пальцем в сообщение о похождениях Шеридана с малолетними девицами в Гибралтаре.

— Насколько я знаю, он никогда не бывал в Гибралтаре. — Джильда до крови закусила нижнюю губу.

— Однако он все равно должен быть осмотрительнее, чтобы в окружающей его шумихе не попасть в положение, которое может повредить его репутации. — Пожилая женщина откинула спинку кресла и устроилась поудобнее, рассеянно посмотрев на проплывающие под крылом самолета облака. — Каждый утверждает, что с удовольствием бы делал это, а на самом деле с большим удовольствием отправился бы удить рыбу. И таких девяносто процентов. — Она еще раз вздохнула и спокойно уснула.

Джильда, совершенно сбитая с толку, сильно нервничала и, глядя на те же облака, который раз спрашивала себя: что ждет ее в Париже? Разгулявшаяся не на шутку фантазия рисовала ей картины, одну страшнее другой.

Два часа спустя Джильда почувствовала себя так, словно она, дрожа от возбуждения, с отчаянно бьющимся сердцем бросилась в постель к возлюбленному, но вместо сильного горячего тела обнаружила там лишь холодную накрахмаленную простыню. Преисполненная ожиданиями, девушка приехала в парижский отель, где остановилась съемочная группа. В справочной ей равнодушно сообщили: для продолжения работы все только что вылетели в Осло.

— Почему именно в Осло? — пробурчала Джильда.

Она купила билеты на ближайший рейс и, оказавшись в норвежской столице, отыскала отель, в котором жили члены группы, и затем без труда нашла Уорда, занятого в съемках на натуре. Стоял собачий холод, Шеридан сильно дрожал и клацал от стужи зубами, чем портил дубль за дублем.

— Почему вы не снимаете эти сцены где-нибудь в более теплой местности? — спрашивала его Джильда, когда они перебрались в отапливаемый вагончик и она сунула в руку окоченевшему актеру огромную чашку горячего кофе.

— Потому что здесь, на севере Европы, в кадр никогда не попадет пальма. — Шеридан, который был очень рад приезду Джильды, тем не менее совершенно обдуманно делал вид, что с трудом вспоминает, кто она такая. — Вы как автор сценария должны понимать это лучше других.

Глаза ее сузились, она бросила на Шеридана уничтожающий взгляд.

— Я — исполнительный директор, мистер Уорд!

— О да, простите, пожалуйста, действительно, как я мог забыть. — Он улыбался, на щеках его появились детские ямочки. — Как я мог запамятовать?

«Ах ты, задница!» — подумала Джильда.

— Я хотела бы объяснить вам причину моего присутствия здесь, мистер Уорд. Дело в том, что Миллер очень обеспокоен репутацией компании, а в прессе циркулируют фантастические, порочащие нас слухи о вашем поведении.

Шеридан сделал невинный взгляд. Джильда продолжала.

— Одна пожилая дама раскрыла мне глаза — она сказала, что в нашем бизнесе — это в порядке вещей. — Джильда подавила нестерпимое желание заскрежетать зубами и снова заговорила отчужденно-вежливым деловым тоном: — Было бы очень неплохо, если бы своими действиями вы оправдали возложенные на вас надежды, мистер Уорд.

Шеридан в этот момент с удовольствием вспомнил высосанный из пальца заголовок одной газеты: «На Гибралтаре больше нет малолетних девственниц?»

— Вы должны вести себя, как юный бойскаут за Полярным кругом… если, конечно, вам не слишком холодно здесь, — ледяным, но достаточно вежливым тоном произнесла Джильда.

Профессиональная этика определила настрой их общения в последующие дни, когда после отмены планов работы в Канаде и Австралии для проведения дальнейших съемок группа переехала в Хельсинки. Вежливость, которой обоюдно придерживались Джильда и Шеридан, становилась уже просто оскорбительной.

Пибоди Джонсон то и дело озабоченно качал головой.

— Как-то они оба перестали быть похожими сами на себя.

— Ну, такое долго не продлится, — постаралась успокоить его помощница. — Они во всем разберутся без нашей помощи.

Это тянулось до приезда в Копенгаген, где была назначена аудиенция у королевы.

— Там будут все эти придворные выкрутасы? — Шеридан изо всех сил старался говорить тихо, особенно после того, как Джильда проштудировала придворный этикет и раскопала описание книксена. — Это напоминает мне о Дональде Даке, спотыкавшемся на ровном месте.

В душу Джильды закрался гнев, и она сохранила его до прибытия в Стокгольм, где Шеридан во время обеда для прессы, поменяв шесть столов в течение десяти минут, выдавал шести разным журналистам выдуманные им самим мудрости.

Пока актер разглагольствовал за первым столом, Джильда была относительно спокойна. Уорд рассказывал о своей карьере в общих чертах. Она находилась рядом, и Шеридану следовало только поддерживать беседу на должном уровне и не улыбаться поминутно своей широкой идиотской улыбкой.

За вторым столом Шеридан заговорил такими фразами, что у Джильды слезы навернулись на глаза.

— Съемочная группа фильма…

Он пытался, состроив зверскую физиономию, хоть как-то урезонить Джильду, но с равным успехом мог бы стараться силой взгляда передвинуть с места на место таз с водой.

— Съемочная группа, — вещал Шеридан, — это изолированное временное сообщество, некий микрокосм, государство в государстве… — Он буквально окостенел, когда явственно услышал, как Джильда вслух смеется над его словами. Все это наблюдало множество людей, но только присутствие журналистов удержало Шеридана от прямого нападения.