Тори Андерсон - Бедная богатая девочка

— Ну что ж, буду рад снова с тобой… — он сделал длинную паузу, — встретиться.

— Всего хорошего.

— Взаимно, девочка моя.

Эмили вышла, пошатываясь и опрокинув стул. Между лопатками догорал фитилек от взгляда, который Ричард устремил ей в спину.

— Мишель, Мишель, Мишель! Я умираю! Я не могу, это невозможно, мне нужен консилиум из пятнадцати психоаналитиков! Или заклятие дюжины шаманов! Нет, это не поможет! Я его люблю! А-а-а!

Ей было наплевать, что прохожие оборачиваются, а стайка голубей то и дело беспокойно взмывает вверх от ее отчаянных криков. Эмили сидела на краю фонтана в парке и горько рыдала, телефонируя в Канаду.

— Подожди, сестренка…

— Я его люблю! Я не знаю, как это вылечить! Я не могу его видеть! Почему меня все время выносит к нему?!

— Эмили…

— Еще сегодня я собиралась найти другого! А свернула именно в этот бар! Представляешь?!

— Ты можешь мне объяснить…

Но она ничего не могла объяснить, она могла только плакать, отчаянно и неудержимо, потому что так было всегда, если встреча с Ричем не затягивалась на две недели.

— Я знаю, — ныла она. — Мне надо его убить. Мишель, это единственный выход!

— А потом мумифицировать и поставить в шкаф. Ты можешь наконец…

— Ты еще шутишь! — заголосила Эмили, вскочив с мраморного бордюра и снова спугнув голубей. — Но что мне делать? Как? Он преследует меня! И даже не он, а эта проклятая судьба! Понимаешь?

— Нет.

— Ничего ты не понимаешь! Никто мне не может помочь! Это просто… Кругом одни враги!

— Кто?

— Тетя стерва! Сандра предательница! Джонни встречается сразу с двумя близнецами! У Флетчера любовница! Дурдом!

Мишель молчала.

— Эй! Ты слышишь?

— Слышу.

— И что?

— Это я должна у тебя спросить что. — Мишель явно начала злиться. — Слушай, Эми, а Джонни-то тут при чем?

— То, что он встречается…

— Это его личная жизнь и мистера Флетчера, кстати, тоже. Я имею в виду любовницу.

— Но как ты не понимаешь?! Я ехала от матери, чтобы обрести покой и уют. Чтобы обрести семью, потому что у нас…

— Я знаю, — оборвала ее Мишель. — Не надо подробностей.

— Ну вот. И в первый вечер мне показалось, что все так и есть. Что меня любят и ценят. И что я теперь смогу жить без вечного маминого давления. И что смогу начать самостоятельную жизнь.

— А оказалось, что не сможешь?

Эмили открыла рот, чтобы ответить что-нибудь резкое, и осеклась. Жить-то ей никто не мешает. Как-то она сразу об этом не подумала?

— Слушай, ты, по-моему, просто привыкла жить под чьим-то началом. И теперь, когда впервые до тебя никому нет дела, вместо того чтобы радоваться свободе, сидишь и рыдаешь, что все предатели. Думаю, что, если бы тебя продолжали опекать, как в первый вечер, ты тоже стала бы жаловаться. Но уже на то, что, вырвавшись из-под материнского крыла, попала под тетушкино. Так?

— Так. И в то же время не так!

— Что не так? Эми, мне это надоело. Бери пример с меня. Я сразу поняла, что мать нас в порошок сотрет, и спокойненько уехала подальше.

— Вот и я уехала.

— Долго ты на это решалась, сестричка.

— Иден не пускала. Хорошо, что сейчас… Спасибо лотерее, это был железный повод.

— Да, для матери деньги всегда были железным поводом, — сквозь зубы процедила Мишель. — Вот лотерея, кстати, и есть судьба. А то, что тебе всюду попадается Ричард, просто совпадение.

— Ничего себе совпадение! — сразу всхлипнула Эмили, вспомнив, что надо плакать. — Он мне всю душу вымотал.

— Ну, душу ты, положим, сама себе вымотала. Но дело не в этом. Эмили…

— Нет! Это он!

— Эмили, хватит орать. У меня от тебя голова болит. Я хотела спросить: неужели у тебя на примете больше нет ни одного мужчины? Ты же вроде никогда не жаловалась на недостаток мужского внимания.

— Не жаловалась. Но на примете все равно никого нет.

— Просто, по-моему, тебе банально надо отвлечься. Если из головы никак не идет один, надо найти другого. Чаще всего помогает.

— Чаще всего? Значит, не всегда?

— Эмили! Иди ты знаешь куда? К своим шаманам! А я ничем не могу тебе помочь! Все, у меня нет времени вытирать тебе крокодиловы слезы!

— Ну подожди, не обижайся. — Эмили вздохнула. — Расскажи хотя бы, как вы там.

Так было всегда: сначала они обсуждали проблемы младшей сестры, а потом Мишель кратко делилась новостями.

— Нормально. У Дэнни режутся зубки. Нам очень весело, особенно по ночам. Я уже не помню, когда последний раз спала. Позавчера на студии вручили очередной сценарий. Я им — про зубы, а они мне — про сроки съемок. А тут еще ты со своим сумасшедшим домом.

— Ой, Мишель! — Эмили мгновенно забыла Рича и рассмеялась. — Слушай, я тут такое недавно устроила!

— Что? — недовольно переспросила сестра. Она не любила, когда ее перебивают.

— Я сказала одному человеку, что я — это ты. Наврала ему с три короба, что снимаюсь в фильмах, живу в Канаде (правда, я сказала, что снимаюсь в Голливуде), что меня зовут Мишель, мне тридцать лет… В общем, все про тебя. Ну, кроме мужа и ребенка, конечно.

— А почему «конечно»? — еще мрачнее спросила сестра.

— Как это — почему? Он же мужчина! Зачем я буду врать, что у меня есть муж?

— А что за мужчина?

Эмили поморщилась.

— Ну какая разница, мужчина как мужчина. В поезде познакомились, в мое купе сел, место перепутал. Всю дорогу мы вино пили, кстати коллекционное. Приличный такой, только старый. Тридцать пять лет. Я тебе про другое говорю…

— Слушай, а вы потом не встречались?

— Да нет, конечно. Зачем он мне сдался?! Мишель, послушай…

— Эмили, тебе голова зачем нужна?

— В смысле?

— Чтобы класть в нее еду и делать прическу? У тебя мужчина с коллекционным вином пропадает, а ты говоришь, что нет никого на примете!

— При чем здесь вино?

— А при том! Просто так дорогими винами не угощают. Из этого может получиться неплохой адюльтер.

Эмили замолчала, раздумывая над словами сестры. Когда они с Кларком прощались на вокзале, ей, признаться, и самой пришло это в голову. Но как-то неосознанно. К тому же она еще не успела опомниться, увидеть новый город, определиться с местом проживания и всякое такое. Рано еще пока было думать о Кларке, тем более ему звонить. А тут еще Ричард спутал все карты. Эмили на секунду замерла, пораженная новой идеей, и мстительно прищурилась.

— А что, интересная мысль.

— Ну слава богу!

— Надо ему позвонить.

— Рада за тебя. Слушай, сестренка, мне надо бежать. Дэнни уснул, я тоже хотела вздремнуть, нельзя упускать такой случай.

— Хорошо, — медленно проговорила Эмили, размышляя о своем. — Спасибо тебе, Мишель.

— Не за что. Созвонимся. И вот что, Эми. Обещай мне одну вещь. Даже две.

— Какие?

— Обещай, что никогда и ни при каких обстоятельствах не вернешься к матери и к Ричарду.