Маруся Карасева - Я слышу тишину

14

Не знаю, как долго я лежала в тишине, вглядываясь в отсвечивающую неестественной белизной комнату. Казалось, я нахожусь в глубокой могиле, куда нет доступа ни единому звуку, похороненная заживо. Впрочем, заживо ли? Сколько я не прислушивалась к себе, ответом мне была лишь полная, всепоглощающая тишина. Ни одного чувства не осталось внутри -- все замерло, растворилось, покрылось ледяной корочкой. Наверное, реши я больше не дышать, мое тело бы даже не оказало сопротивления -- просто послушно отключило бы легкие и сердце, остановив ток крови в моих венах. Но даже на это у меня не осталось сил.

Я лежала, неотрывно глядя на циферблат часов, пока онемение не начало проходить. Вслед за апатией навалилась тяжесть: на грудь мне словно положили могильную плиту, и я начала задыхаться. Сердце билось в груди так, точно мне не хватало кислорода, а перед глазами начали плясать огненные искры... Стены как будто начали сближаться, а потолок -- опускаться на меня, выдавливая из комнаты остатки воздуха.

Охваченная внезапным приступом паники, я вскочила с постели и включила свет. От сияющей белизны комнаты заболели глаза, и я поняла, что больше ни минуты не хочу в ней оставаться. Набросив легкий шелковый халат, я завязала на талии пояс и осторожно открыла дверь. С момента ухода Джонатана прошло уже больше часа, и я надеялась, что дом к этому моменту погрузился в сон. Если мне повезет, я никого не встречу, а если с кем-то и столкнусь, скажу, что захотела выйти на улицу, подышать свежим воздухом, но заблудилась.

В коридоре было пусто и довольно темно -- лампочки горели не на всю мощь, и их тусклый свет позволял разве что разглядеть очертания дверей, ведущих, по всей видимости, в другие спальни. В замке было множество помещений, и расположения большинства из них (как и их предназначения) я не запомнила. Впрочем, во время экскурсии по этому огромному дому у меня была другая цель: слушать голос Джонатана, смотреть на него...

Что теперь будет со мной, с нами? Чем меня встретит утро? Будет ли Джонатан холоден и безразличен или притворится, будто ничего не случилось?

Паника постепенно уступила место вине и сожалению, смешанным с отчаянием. Что же я наделала?! Как я могла столь эгоистично оттолкнуть его? Получится ли у меня снова восстановить доверие, которое, несомненно, разрушилось из-за моего глупого поступка? Если бы только возможно было все изменить, вернуться к тому моменту, что оказался переломным, я бы сделала это, не задумываясь. Однако теперь для этого было слишком поздно.

Звук знакомого голоса заставил меня замереть на месте.

Джонатан!

Подняв голову, я увидела освещенный дверной проем слева по коридору, и затаила дыхание. Самым лучшим сейчас было бы развернуться и пойти обратно, пока меня не заметили, однако мучительное желание узнать, что чувствует мой несостоявшийся возлюбленный, охватило меня, не позволяя отступить. Подталкиваемая в спину болезненным любопытством, я неслышно подошла поближе и прислушалась.

-...эта женщина меня угробит, - говорил Джонатан. - Звонит весь день, не переставая! Что ей от меня нужно?

Голос у него был совершенно обычный -- ни следа горечи и отчаяния, которые ощущала я. Разочарование кольнуло меня, но я тут же его усмирила. Ни к чему поощрять несправедливое чувство. Джонатан не страдает, и это должно радовать меня, а не огорчать.

- Того же, чего и все остальные, Джо, - насмешливо ответил второй голос с сильным британским акцентом. Принадлежал он, разумеется, противнейшему Ярдли. То, что он называл Джонатана просто "Джо" оказалось еще одним пунктом в списке его неприятных качеств. - Стефания хочет твоей любви. Возможно, также преданности и хотя бы немного нормальности. То есть вещей, на которые ты просто не способен.

Джонатан рассмеялся, и, охваченная безотчетным желанием снова его увидеть, я сделала еще пару шагов и осторожно заглянула в комнату, встав так, чтобы по-прежнему оставаться незамеченной. Комната оказалась гостиной - с широкими диванами, стеклянным журнальным столиком и чем-то вроде бара. Джонатан стоял ко мне в пол оборота, наливая себе в низкий стакан жидкость янтарного оттенка. Пиджака и галстука на нем не было, а пара пуговиц у горла была расстегнута, что придавало ему более расслабленный, почти домашний вид.

- Вечно с тобой одно и то же, Эд, - повернувшись к невидимому мне Ярдли, Джонатан покачал головой и отхлебнул из своего стакана. - Если ты считаешь меня таким бездушным засранцем, что тебя рядом со мной держит?

Тот хмыкнул.

- Преданность, Джо, только лишь преданность. Да и кто, кроме меня, мог бы так долго тебя выносить? Кто стал бы разгребать за тобой дерьмо? Тебе стоит ценить меня больше -- ведь я до сих пор не выдал тебя властям, хотя порой меня так и подмывает рассказать всю правду о великом Джонатане Хейесе. Прекрасная бы получилась история, как считаешь?

Лицо Джонатана застыло, а в глазах появился опасный блеск.

- Если я пойду на дно, Эд, - отчетливо сказал он, - я и тебя потяну за собой. Не надейся остаться чистеньким. Интересно, что скажет на это твоя семья? Бьюсь об заклад, тетя Милли будет очень огорчена! Глядишь, совсем оставит без наследства.

Диван скрипнул, и Ярдли появился в поле моего зрения. Лицо его было бледным и злым - как тогда, утром, когда он попытался удержать меня от встречи с Джонатаном.

- О, ну тогда не удивляйся, если и мне будет что рассказать прессе, - выдавил он сквозь стиснутые зубы. - Например, о твоем маленьком хобби. И ведь я даже представлю кое-какие доказательства - ты же не думал, что я вправду все уничтожу, верно? Вот это будет настоящая сенсация, а, Джо? Скандал на весь свет! От тебя отвернутся все, мой дорогой. Вот тогда и посмотрим, чьему слову больше веры -- твоему или моему.

Лицо Джонатана было обманчиво-спокойным. Он молча выслушал своего... помощника? недруга? врага? - и оглядел свой полупустой стакан на просвет.

- Мне кажется, ты слишком много знаешь, Эд, - сочувственно заметил он. - А это плохо - слишком большой груз ответственности. Придавливает к земле, будит ненужные мысли... Можно, задумавшись, оступиться на лестнице и сломать себе шею, - Джонатан подошел к Ярдли вплотную, пристально глядя ему в глаза. Потом потрепал помощника по щеке и улыбнулся. - Честное слово, мне будет очень, очень жаль!

- Ты мне угрожаешь? - уточнил тот.

Джонатан пожал плечами, снова отступая.

- Никогда, - он сделал еще глоток. - Зачем бы я стал это делать?

То, что случилось дальше, до сих пор не укладывается у меня в голове. Протянув руку, Ярдли отобрал стакан у Джонатана и, быстро глотнув из него, отставил в сторону.

- Чтобы позлить, Джо, как всегда. Порой ты просто с ума меня сводишь! - с этими словами он положил руку на затылок Джонатана и притянул к себе. Когда их губы соединились в грубом, жадном поцелуе, я прижала руку ко рту, чтобы вскрикнуть вслух. Это было просто невозможно, и я ни за что не поверила бы в нечто подобное, если б не увидела своими собственными глазами.