Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца

И тут Корали пронзила страшная мысль — ведь она тоже могла оказаться на месте трагедии — точно так же, как Лиза, — если бы не Дан. Если бы она не пошла тогда с ним и его другом, если бы потом не встретила на вокзале Брюса, и не поговорила с ним, и не открыла для себя совершенно новую жизнь!

Но — странно — это были словно не ее мысли. Как будто ее мятущийся мозг выхватывал откуда-то то одну, то другую мысль, она вертелась в голове, в мучительной, страшной пустоте нереальности. А может быть, в случившемся есть и ее вина. А Эррол! Он-то куда подевался? Пьян, наверное, как всегда. А что, если бы она тоже оказалась в этой комнате и пила вместе со всеми? К этому времени она наверняка уже потеряла бы рассудок.

Она торопливо пошла в спальню Лизы; та лежала на кровати как сломанная кукла, в накидке из белого атласа, со страшным кровавым пятном на боку и с незнакомым пустым выражением бледного лица.

Лиза, ее мама, которая лишила ее дома, нормальной семьи, детства, которая всегда деспотически настаивала на своем и совсем не давала ей свободы. И вот как все это кончилось — она умирает, и в комнате пусто и холодно, как в морге.

Приехала сиделка. Она быстро, бесшумно двигалась по комнате, делая какие-то приготовления, разрезая на Лизе дорогое платье, которое та очень любила — как она радовалась, когда его принесли из магазина! — бросая разрезанные лоскуты в кучу возле кровати, ненужные больше клочки белого материала с этими ужасными бурыми пятнами!

Корали стояла с другой стороны кровати и смотрела на все это, порой ее сотрясала невольная дрожь, слезы катились по щекам, а она этого даже не замечала. Руки были сжаты так, что костяшки побелели, губы дрожали.

Вскоре приехала еще одна медсестра. Первая сиделка что-то говорила ей вполголоса, потом подошла к Корали.

— Мы считаем, что вам лучше сейчас пойти в другую комнату и прилечь, — твердо и ласково сказала она.

— Нет, — ответила Корали. — Я останусь с Лизой. Пока не станет ясно. А она?..

— Да, она жива, — сказала сиделка, и голос ее был спокойным и обнадеживающим. — Но пока трудно сказать, какие у нее шансы, надо подождать, что скажет врач. Позвольте, я отведу вас в вашу комнату?

— Нет! — возразила Корали. — Нет! Я все равно не усну! Мне надо пойти позвонить. Я сейчас вернусь.

Медсестра смотрела, как она неверными шагами идет по коридору и исчезает за дверью. Потом повернулась к другой медсестре и они обменялись грустными, понимающими улыбками.

В коридоре толпились офицеры полиции, но Корали даже не заметила их, проходя мимо. Они были такими же чужими и ненужными, как стены и мебель. Она не понимала, зачем они здесь, только знала, что ей вместе с остальными предстоят долгие, томительные допросы.

Пока она стояла в коридоре возле телефона, один из офицеров подошел к ней, но она не обратила на него внимания. Ей было не до этого.

— Дан, это ты? Дан, послушай! Случилось ужасное. Динсмор Колетт застрелил Лизу. Нет, врач сказал, она жива. Но пока неизвестно, выживет она или нет. И еще двоих застрелили. Динсмор убил Айвора Кавано, а Айвор застрелил Динсмора. Нет, я не знаю, живы они или нет. И все это у меня на глазах! Я спала у себя в комнате и вдруг услышала Лизин крик, я выбежала и как раз застала всю эту сцену... О, Дан! Прошу тебя... ты не можешь приехать? Мне так страшно… Что?.. Да, в доме полно полиции! Да, врач уже приехал. И две сиделки... Да, в тот момент было много народу — гости Лизы, но сейчас все куда-то подевались.

Она подняла залитые слезами глаза и посмотрела в конец коридора — тела Айвора там уже не было, его унесли.

Когда она повесила трубку, полицейский сделал шаг ей навстречу.

— Вы видели, как стреляли? — спросил он.

— Да, — сказала Корали.

— А вы знали того мужчину? Вернее, тех двоих? Кто они были?

— Да, знала.

— Тогда с вами захочет поговорить старший инспектор. Он скоро приедет.

Она посмотрела на него усталым, отрешенным взглядом и пошла обратно в комнату Лизы, но выяснилось, что доктор распорядился никого туда не пускать. Поэтому Корали потерянно прислонилась к косяку двери. Белла, проходя мимо, вынесла ей стул и спросила, не надо ли ей чего. Сама напуганная и едва сдерживавшая слезы, она смотрела на Корали добрым, сочувственным взглядом.

— Скажи, Белла, когда пришел мистер Колетт? — спросила она ее потихоньку.

— Точно не знаю, — ответила Белла. — По-моему, он появился за несколько минут до того, как началась стрельба. Наверное, дворецкий должен знать. Он же видел, как он входил. Хотите, спрошу?

— Нет, не надо, — тяжело вздохнула Корали, прислонившись к стене и прикрыв глаза. — А все гости разошлись, Белла?

— Да, все до единого, — не без удовольствия ответила служанка. — Да и то сказать, давно пора. А некоторые просто сбежали, даже вещи свои оставили.

— А эти... эти двое... они убиты?

Белла кинула на нее недоуменный, равнодушный взгляд.

— А! Эти-то? — Она пожала плечами. — Не знаю, их забрали и увезли.

— Увезли? — почему-то удивилась Корали. — То есть ты хочешь сказать?..

— Ну да, мистера Кавано забрали в морг, а другого повезли в госпиталь — в тюремный! — В голосе Беллы слышалось даже удовлетворение.

— Значит, он еще... он жив? — сказала Корали с неприкрытым ужасом.

— Жив, еще как! Он такой крепкий, его ничем не свалишь! Хотя, впрочем, врач сказал, что вряд ли он протянет до завтрашнего утра. Но они все- таки решили положить его в больницу — на всякий случай.

— А откуда полиция узнала... кто это сделал?

— Как откуда? И я, и дворецкий — мы им все рассказали, пока вы ходили звонить. Да и вообще, не такие уж они тупые, эти полицейские. У них в руках были пистолеты, всюду валялись пули, полно отпечатков... Тут не надо особого таланта, чтобы разобраться, что случилось, да и дворецкий сказал, что этот тип, Динсмор, оказывается, уже несколько дней околачивался поблизости и следил за домом! Вот так! Лифт пришел, кто-то приехал. Пойду встречу.

— Слушай, Белла, если приедет мистер Баррон или мистер Карбери, пожалуйста, проведи их немедленно ко мне, хорошо?

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем приехал Дан вместе с Брюсом. Они с трудом пробрались через кордон полиции. Дан ласково обнял сестру за плечи, посмотрел на нее нежно и с состраданием, и Корали едва не разревелась.

Брюс молча тепло пожал ей руку. Его серьезное опечаленное лицо чуть снова не лишило ее сил.

— Как хорошо, что вы наконец приехали! — тихонько всхлипывала она. — Все это просто ужасно!

— Бедная девочка! — вздохнул Брюс.

— Дорогая сестренка! — нежно прошептал Дан. — Еще бы не ужасно. Но... как она? Хоть какая-то надежда есть?

— Пока ничего не известно. — Ее опять сотрясли рыдания. — Врач никого не пускает в комнату. Там с ним две медсестры.