Джон Макдональд - Тепло твоих рук

— Понадобится некоторое время.

— Все не так, как я хотела, Фенн.

— Потерпи.

— Я так старалась.

— Ты делаешь все замечательно. Делаешь все что можешь.

— Но чего он хочет? — воскликнула она.

Зазвонил телефон. И это, думаю, был частичный ответ на ее вопрос. Я снял трубку.

Послышался женский голос, молодой, хрипловатый, нерешительный:

— Здесь находится Дуайт Макейрэн?

— Кто его просит?

— Знакомая.

— Будет лучше, если он вам позвонит. Если вы оставите номер вашего теле…

Сзади меня вырос Макейрэн со словами:

— Меня спрашивают? Дай-ка мне.

В нем ощущалась какая-то напряженность, когда он заговорил в трубку.

— Кто? — спросил он. — А, это ты. — Похоже, он немного обмяк. — Конечно, на воле лучше. Естественно. Что я еще об этом могу сказать? Что? Нет. Не так сразу. Попозже, крошка. Дай мне еще несколько дней. Дай попривыкнуть к вольной жизни. Да, конечно. — Он положил трубку и взглянул на меня: — Тебе требуется запись разговора, ищейка? Ты хочешь, чтобы я спрашивал разрешения, когда мне нужно поговорить по телефону?

— Кто она?

— Девчонка, которую я в глаза не видел, лейтенант. Но она мне писала письма. Тьму писем. И свои карточки посылала. — Я понимал, что Мег совсем рядом. — Она просто молоденькая девчонка, поддерживавшая меня в мой самый мрачный час, лейтенант. Ей было всего семнадцать, когда меня упрятали в Харперсберг, но сейчас-то выросла.

— Кто же она, дорогой? — спросила Мег. — Мы ее знаем?

Он пожал плечами:

— Может, знаете. А может, и нет, Кэти Перкинс, блондиночка такая. Скелетина.

— В школе есть учитель истории Тед Перкинс, — заметила Мег, — у них пятеро дочерей.

— Это средняя из пятерых, — ответил Дуайт. Он осклабился, как кот на рыбном рынке. — Я ее герой.

— Она не слишком-то благоразумна? — сказал я.

Мег повернулась ко мне:

— Что ты позволяешь себе говорить? Это очень приличные люди. Думаю, что одна из дочерей Перкинсов вполне подойдет Дуайту, конечно же, гораздо больше подойдет, чем эта Хейнемэн. Что же, из-за того, что он побывал в тюрьме, приличная публика уже не для него? Что у тебя за подход, Фенн? Подумай сам!

Через некоторое время я поехал к себе в участок. Мы размещаемся в построенном из песчаника крыле, которое добавили к возведенному в псевдогреческом стиле зданию муниципалитета в двадцатые годы. Оно прилегает к кварталу, где расположен окружной суд Брук-сити, серое, безрадостное здание в стиле середины прошлого века. Я поставил машину позади нашего крыла. Когда я открыл дверь в дом, то услышал предостерегающие крики и увидел летящую на меня девушку. Хотя у меня и был момент, чтобы собраться, она все же отбросила меня к двери. Она вопила и корчилась. Я ухватил ее за запястья. Она дважды пнула меня, пока я не прижал ее к стене, тогда она попыталась впиться в меня зубами. Сотрудник Рэглин и тюремная надсмотрщица по прозвищу Железная Кейт кинулись мне на выручку и оттащили ее. Я рад был оказаться подальше от этой девицы, распространявшей вокруг себя дурной запах. На ней были черные джинсы, расшитый мотоциклетный пояс и пропотевший бледно-зеленый свитер на голое тело. Вновь пойманная, она стояла тяжело дыша, уставившись в пол. У ее обесцвеченных волос виднелись черные корни.

— Извини, Фенн. Рванула, как кролик, — сказал Рэглин.

От ярости у него даже лысина покраснела.

— А это кто ж такая?

— В городе недавно, пыталась на вокзале пьяницу общипать. Ее задержал Чак Уэст. Он вел их до Олдермастон-стрит, до одного из пустых гаражей. Когда он вошел внутрь, чтобы с этим покончить, ее приятель, поджидавший их там, уже оглоушил этого пьянчугу, и они вовсю шуровали у того по карманам.

— Я документы там посеяла, пыталась найти, — произнесла девица каким-то дребезжащим голосом. — А тут эта пьянь за мной увязалась, свалился, голову зашиб, ну, Томми и я, как водится, помочь хотели, а нас как каких-то дешевок зацапали.

— Пойдем-ка, милая, в одно замечательное местечко, где у тебя будет много новых друзей, — сказала Железная Кейт, потянув девицу за руку.

Не успели они подойти к лестнице, как девица стала вырываться. Взвизгнув от боли, она покорно пошла дальше.

— Залетные, — сказал Рэглин, — промышляют понемногу. Пьяных обрабатывают. Помоют их, накормят, переспят они здесь и — бесплатный проезд до границы города.

— Но уж больно ей хотелось удрать.

— А?

— Проведи расследование по всей форме, зачем объединись с Россмэном и подбрось идею использовать их, чтобы списать на них убийство Джона Доу, бродяги, которого три недели назад кто-то слишком сильно шарахнул по голове. Она, вроде, достаточно ушлая, чтобы пускаться наутек без веских оснований.

Я видел, что Рэглин понял мысль. Он стал кивать.

— Ладно, но мне еще проверять бензоколонки…

— Я скажу, чтобы тебя подменили, Рэгз.

Я поднялся в дежурную часть. Одиннадцать из пятнадцати столов пустовало. Трое из четверых присутствовавших говорили по телефону. Сержант Джонни Хупер сидел за моим столом, положив на него ноги. Стремительно вскочив, он покраснел и попытался спрятать книгу, которую читал. Это была моя книга «Руководство для полицейского инспектора» Скотта и Гарретта.

— Все тихо, Фенн, — настороженно сказал он, — денек выдался спокойный.

Джонни Хупер — один из хороших ребят. Ему двадцать восемь, а выглядит на двадцать, светловолосый сельский паренек, недавно женившийся, недавно получивший повышение, немного в себе неуверенный — до того момента, когда надо действовать, и тогда никого лучше, чтобы тебя поддержать, и искать не надо. Он принялся докладывать о тех, кого арестовал Уэст, но я сказал, что уже отдал Рэгзу распоряжения, рассказал, какие, и казалось, он расплачется от огорчения, что ему самому это не пришло в голову. Я изменил распорядок дежурств, и он сам отправился обзванивать бензоколонки. Недавно со склада украли несколько коробок «дворников», примерно на семьсот долларов, похоже было на деятельность каких-то местных умельцев-любителей, тех недоумков, что станут сбывать их здесь же, в городе, да еще в тех местах, что в первую очередь в голову и придут. Через пятнадцать минут он вернулся и сообщил, что у него появилась ниточка и ему надо выскочить проверить ее. Я заметил, что он что-то чересчур быстро все решил, но он объяснил, что не стал прозванивать все станции в алфавитном порядке, а начал с тех, что в западном районе. Там вероятность была выше. Так ниточка и появилась через пятнадцать минут вместо часа, и такую способность соображать не на каждом шагу встретишь.

Лэрри Бринт прослышал, что я здесь, и попросил к себе в кабинет. Как раз вернулся Чак Уэст, так что я попросил его проследить за делами в лавке и пошел наверх. По пути я задержался, чтобы посмотреть, как идет расследование дела двух браконьеров, истреблявших барсуков. Я присел на зеленый кожаный диван в кабинете Лэрри. Он откинулся в своем кресле, и на его лице учителя появилось выражение внимательной озабоченности, когда я рассказал о своей поездке в Харперсберг и о моей оценке Дуайта Макейрэна.