Джон Макдональд - Тепло твоих рук

— Ну, делает все то, чего он был лишен возможности делать. Гуляет по улицам. Ездит на машине. Еду покупает. Ходит в кино. С девушкой встречается. Многие просто бродят, день за днем, миля за милей, привыкая к возможности ходить туда, куда им хочется. Городские парни бродят по улицам, сельские — по полям и лесам.

— Уж не опасается ли он выходить из дому?

— Нет. Ты же знаешь, я сообщил ему об обещании Лэрри Бринта. Никаких преследований.

— Значит, он здесь чего-то дожидается. И делается все более беспокойным, Фенн. Что бы это ни было, но произойдет это скоро. И вот прошу тебя об одном. Позволь ему дождаться, чтобы это произошло — что бы это ни было. Обещаю тебе, что не совершу ничего, что бы… его расстроило. Я буду знать, когда то самое произойдет, потому что он перестанет вести себя так, как сейчас. И если он и тогда не уйдет, я думаю, мы… сможем попросить его удалиться. — Рывком она высвободила свои руки. — Но я помогу ему найти жилье и стану навещать его, а если он заболеет, приведу его опять сюда, если же он попадет в беду, буду рядом с ним, стану ему помогать.

— Я стану просить тебя перестать с ним видеться, дорогая.

— Он может остаться?

— Пока не прекратится его загадочное ожидание, или пока он кого-нибудь не изобьет, или пока не истекут десять дней — пока не произойдет что-нибудь одно из трех, неважно что.

— А две недели? Можно это будут две недели?

Поскольку это была более полная победа, чем я ожидал, я согласился. Она поцеловала меня и продолжала разгружать продукты.

— Бобби хотел мне рассказать обо всем, — сказал я, — но ты взяла с него обещание. Сдержать данное слово для нашего парня — дело очень важное, как это и должно быть. Ему будет не по себе от всего этого.

Она взглянула на меня с другого конца кухни.

— Но, милый, как только ты вошел в дверь, я все же тебе выложила. Разве не так?

Когда до меня дошел весь подспудный смысл сказанного ею, единственное, что мне оставалось, это сесть и с восхищенной улыбкой уставиться на нее. Слово сдержано. Ощущение доверия между родителями не поколеблено. Женщины способны на потрясающее лукавство, которое черпают в истинной мудрости своего сердца.

Она присела на корточки и стала перекладывать продукты в морозильнике в нижней части холодильника, чтобы освободить место.

— Если он будет знать, что есть люди, любящие его, Фенн, с ним все будет в порядке.

— Люди. Сколько же людей ему нужно?

— Двоих достаточно. Меня и… Кэти Перкинс. Вчера она была здесь.

— Ты мне ни слова об этом не сказала!

Она поднялась, захлопнула дверцу холодильника и произнесла с некоторой торжественностью:

— Она очень милая девушка, дорогой. У нее любящее сердце. Переживает за него так же, как и я. Я не собиралась тебе говорить, что она приходила сюда. Не хотела, чтобы ты опять вмешивался. Ты же ходил с ней встречаться. И мне ведь не сказал об этом, не так ли?

— Это она тебе сказала о нашем с ней разговоре?

— Нет. Сказал Дуайт, после ее ухода. А ему она сказала.

— Не следовало ей так делать.

В проеме двери появился Макейрэн с ленивой ухмылкой на лице.

— Зря ты считаешь, что у моей юной подружки могут быть от меня какие-нибудь тайны. Ты попытался превратить ее в полицейскую стукачку. Не слишком здорово ты это придумал, Хиллиер. Ее так переполняет любовь ко мне, что сил не хватит держать ее на расстоянии. Все, что знает, она мне рассказывает. Всю душу мне изливает.

Секунд пять я разглядывал его. Он не отвел глаз. Я сказал:

— Не собирался я делать из нее информатора, Макейрэн. Мне просто любопытно все, что тебя заботит. И я бы, наверное, не беспокоился, если бы она была заурядной потаскушкой, но, похоже, это порядочная девушка. Если бы я увидел, как ребенок принимает за игрушку гремучую змею, я бы предупредил этого ребенка.

— Фенн! — с ужасом и яростью в голосе воскликнула Мег.

— Пускай воображает себя великим спасителем, — промолвил Дуайт. — Он полицейский с головы до пят, сестрица.

— Может, тебе стоит ударить ее покрепче, свалить на пол, — сказал я, — жахнуть в живот кулаком, чтобы доказать, что ты крутой мужик.

Дуайт вопросительно поглядел на Мег.

— Я… я ему рассказала, — произнесла она.

— Его-то это не касается, правда, сестрица? Ему известно, что после этого я готов был себе руку отрезать?

— Он бы этому не поверил. Я подумала, что… что ему нет до этого дела.

— Дела других он превращает в свои, сестрица. К примеру, Кэти он лапшу навешал на уши, наболтал ей, будто я «утюгом» был, который в чувство Дэви Морисса приводил. Ну как можно ожидать, что моя любвеобильная крошка поверит, что отделал этого бедолагу я прямо в его гараже, где поджидал, когда он заявится в своем розовом «кадиллаке»? У меня сердце такое мягкое, что мне не выдержать было его криков, когда он молил о пощаде, даже сквозь тряпку, которую я сунул ему в рот. Мне бы никогда не вывихнуть ему плечо, когда я выкрутил ему руку назад и сломал ее, а затем другую сломал, потом подвесил его за ворот на гвоздь и ждал, когда он оклемается, и уж потом стал ломать ему ребра, сообщив, что Джефф просил передать одну мелочь насчет неуплаты процента, о котором договаривались. Кэти знает, что ничего подобного я сделать не мог. И сестрица знает это, и отныне она не станет посвящать тебя в наши семейные дела, потому как понимает, что мне вредно ощущение, что один законник-полицейский шастает по моим следам. Пойди поболтай еще с Кэти, Хиллиер, коли от этого кайф ловишь. Я ее предупредил, что ты настрополился все так подстроить, чтобы меня снова в Харперсберг упечь. Для нее ты — чудовище.

Он усмехнулся, подмигнул и ушел. Через несколько минут я услышал звуки футбольного телерепортажа. Я следил за выражением лица Мег. Цвет его был совсем скверный.

— Он вздумал так пошутить, ведь правда? Пошутить насчет того человека.

— А тебе как показалось?

— Это была шутка, — произнесла она не слишком убежденно.

— Я обратил внимание, ты не хотела говорить ему, что это Бобби рассказал мне о том, что он тебя ударил.

— Не надо об этом больше, Фенн, пожалуйста.

— Впервые ты отчетливо увидела нечто, что тебе никогда не хотелось видеть. И вот теперь ты пытаешься себя убедить, что не видела ничего.

— Всего лишь… еще две недели. Я обещала.

— Хотелось бы надеяться, что ты не отправишься по магазинам, чтобы он остался наедине с дочкой Перкинса, а?

— Но ведь…

— А как они держались, когда были вместе?

— Вначале в ней чувствовалась застенчивость и нервозность. Он был с ней очень мил. Я слышала, как они болтали и смеялись в столовой. Мне показалось, что она и поплакала немного. К моменту ухода у нее глаза так и светились. Просто сияла вся, Фенн. И еще я заметила на нем ее губную помаду. Милый, может, ей удастся…