Джон Макдональд - Тепло твоих рук

Я подошел и обнял ее.

— Мне так страшно, — прошептала она. — Вдруг мне стало страшно. Я боюсь за нас всех и за Дуайта тоже.

— Может, все и утрясется, — сказал я ей.

Возможно, мы даже немного верили в это. Поскольку, в конце концов, надо же верить в свою удачу. С этим чувством ты должен мчаться, даже когда знаешь, что руль заклинило. Потому как если уж ввязался в игру, останавливаться нельзя.

Утром следующего вторника мне предстояло провести час в окружном суде Брук-сити, наблюдая за тем, как один из моих сотрудников дает свидетельские показания по делу о нападении, которое рассматривалось в тот день. Обвинитель известил Лэрри, что действия этого сотрудника не вполне отвечали существующим нормам, поэтому Лэрри и попросил меня разобраться в ситуации. Это был способный парень по имени Гарольд Брэйджер, настолько высоко себя зарекомендовавший во время скрытого патрулирования, что мы повысили его, перебросив в сыскной отдел. Защиту осуществлял весьма проницательный человек Т. С. Хаббард.

Брэйджер уже ознакомился с пособием, которое я считаю обязательным чтением — «Клиника показаний», расписавшись в библиотечном формуляре.

Я сидел и наблюдал, как он разваливает версию обвинения с помощью лишь своих природных способностей и красноречия. Но в изобретательности он уступал Хаббарду. Слишком обширный запас слов может навредить полицейскому офицеру, вызванному для дачи показаний. Если отвечая на один вопрос, он характеризует ответчика словом «непреклонный», а позднее снабжает прилагательными «непоколебимый», ловкий защитник сфокусирует внимание на нюансах в различии двух слов и на глазах удивленного суда увлечет свидетеля в джунгли семантики, чего можно было бы с легкостью избежать, постоянно употребляя прилагательное «упрямый». К тому же вследствие нервного напряжения, вызванного процедурой дачи показаний, Брэйджер забыл об одном основополагающем правиле — не давать возможности адвокату в ходе перекрестного допроса задавать свой темп. Своим сотрудникам я внушаю: следует дождаться окончания вопроса и в каждом случае вне зависимости от его простоты сосчитать до пяти прежде, чем дать ответ. Чтобы не забывать об этом, проще всего держать большой палец на собственном пульсе. Благодаря таким паузам создается впечатление ответственного подхода, глубины мысли, чистосердечности, готовности помочь. В случае же если вопрос сложный, это дает вам возможность распознать западню, а юристам выдвинуть возражения, в результате судья может потребовать прояснить вопрос. Когда же ловушка очевидна, вы можете, выждав пять секунд, попросить повторить вопрос. Брэйджер был столь стремителен и словоохотлив в своих ответах, что сам себя запутывал, ставил в тупик суд, то и дело смешивая собственные впечатления с действительными фактами, касающимися этого нападения.

Больно, когда сложное завершенное дело лопается из-за какой-то юридической технической детали. Еще больнее, если это происходит из-за того, что следователь, оказывается, загнал в ловушку, поскольку слишком далеко отклонялся от материалов дела.

Вот почему в начале первого в моем кабинете находился детектив Брэйджер — с пунцовым лицом, мрачный и полный возмущения. В этот момент и позвонила Мег.

— Случилось то, чего он ждал, — проговорила она. — Он уехал. Вызвал такси. Дорогой, ты можешь сейчас говорить?

— Подожди минутку, — ответил я и прикрыл трубку рукой. — Давай, Гарри, шевелись и, ради Бога, перестань чувствовать себя обиженным. Хаббард выполнял работу, за которую ему платили. Если ты не в силах выполнить обязанности свидетеля в суде, возникает вопрос о твоей возможности работать здесь, черт побери. Ведь это входит в нашу работу, и ее тоже следует делать хорошо. Перечитай материалы дела. Перед следующим слушанием просмотри еще раз «Клинику показаний». А пока что скажи Джону Финчу, что я хочу, чтобы тебе дали изучить текст твоих показаний в суде. Как их изучишь, подготовь для меня докладную записку о том, в чем, по-твоему, ты допустил ошибки.

Когда он вышел, я попросил Мег рассказать, что произошло.

— Дорогой, примерно сорок минут назад на его имя принесли заказное письмо. Посланное мне, но на его имя. Он расписался в получении и ушел с ним в свою комнату. Толстый белый конверт. Минут через десять он вышел из комнаты и вызвал такси. Он выглядел взволнованным и возбужденным, но старался скрыть это. Когда он уехал, я заглянула в его комнату. В большой пепельнице, которую я для него поставила, лежали почерневшие остатки сгоревшей бумаги.

— Из какой компании он вызвал такси?

— Блю лайн.

— Ты спросила, куда он направляется?

— Он сказал, что собирался сделать кое-какие покупки.

— Спасибо, родная. Подумаю, что можно предпринять.

— После его отъезда прошло меньше десяти минут.

Вначале я позвонил в «Блю лайн». Это крупнейшая в городе таксомоторная компания, ее машины оборудованы радиопереговорными устройствами. Водитель посадил пассажира и сообщил, что движется к углу Уэст Булвар и Эндрюс. По Уэст Булвар проходила трасса номер 60, а Эндрюс была на отшибе, уже за городской чертой. По словам диспетчерши, водитель сообщит о конце поездки и скорее всего попросит разрешения сделать там же обеденный перерыв, чтобы в том районе перекусить. Я велел ей разузнать у шофера, когда тот позвонит, не дал ли ему понять Макейрэн, куда он действительно направляется.

Повесив трубку, я никак не мог принять решение — посылать ли мне кого-нибудь в тот район или нет. Позвонила диспетчерша и сообщила, что, по словам шофера, пассажир намеревался приобрести автомобиль. Выглядело это логично. Там в нескольких местах продавали машины. Денег на подержанный автомобиль у него вполне хватало. Я позвонил в отдел регистрации автомобилей, размещавшийся в подвальном помещении здания суда, и сказал, чтобы они следили, не появится ли регистрационный документ на имя Дуайта Макейрэна, и сообщили бы мне об этом сразу же. Следующий шаг был более трудным. Почтовые отделения действуют так, чтобы максимально все затуманивать. Чтобы обратиться туда по официальным каналам, потребовалось бы постановление суда, поэтому я прибег к помощи приятеля, к которому и прежде обращался. Я с ним созвонился и после обеда заехал к нему. Письмо было накануне отправлено из Питтсбурга, квитанция уже получена. Отправителем значился некий Томас Робертс. Адрес: Питтсбург, до востребования. Конверт был солидный, весил примерно сто семьдесят граммов. Адрес был выведен синей шариковой ручкой, возможно, написан непосредственно на почте, конверт был запечатан и сверху еще заклеен липкой лентой.

Когда я вернулся в участок, то обнаружил, что мне звонили из отдела регистраций автомобилей. Они зарегистрировали продажу фирмой «Топ грэйд отос» продажу Дуайту Макейрэну «понтиака» модели фургон, выпущенного два года назад. Новые номера машины: БС18—822. Документ принес один из продавцов.