Джон Макдональд - Тепло твоих рук

В ответ он рассмеялся.

— Кто кого называет свиньей, дорогуша!

Она сошла с крыльца. Окинула его уничтожающим взглядом.

— Ты вычеркнул себя из списка моих друзей, приятель.

— Ну ладно, Эйнджи, — произнес он заискивающим тоном. — Не надо, Эйнджи, пошутить что ли нельзя? Только ведь и всего.

— Объявились еще две шлюхи, и я уже не так хороша?

— Да мне и в голову ничего такого не приходило.

— А может, все-таки намылился попытать счастья с одной из них?

— Да чего там…

Она с презрением посмотрела на него.

— Фантазер ты, Джордж. Почему всегда слюнтяи вроде тебя считают себя могучими любовниками?

— Да ну все это к черту, Эйнджи, я только…

— Бедненький Джордж. Бедненький уродливенький Джордж.

Отвернувшись от него, она выдавила пасту на щетку и стала энергично чистить зубы. Я почувствовал, как комок в груди начинает потихоньку рассасываться. Мег была жива. Она находится в этом доме, живая.

Костинак подошел к блондинке вплотную. Они заговорили очень тихими голосами. Мне не было слышно, о чем они говорили. Искоса взглянув на дом, Костинак взял ее за руку и отвел подальше, прямо к тому месту, где был я. Мне захотелось врасти в землю. Они остановились метрах в трех от меня.

— Морг ведь главный, а? — сказала Эйнджела Фрэнкел. — Есть жалобы — поговори с Моргом.

— Да я только хочу сказать, дорогая моя, и сказать это тебе, а не Моргу, что все гладко шло до субботнего вечера. Клево все было, пока ты с Макейрэном не привезли сюда девицу эту.

— Нервишки сдают, Джордж. Сцепился из-за Кермера. Получилось же, так ведь?

— Да, выгорело это. Обещал это Морг Дуайту. Можно считать, частью плана было. Но сейчас мы все дальше от задуманного отходим. Фрэнк Келли мертв. И тебе бы надо было быть единственной женщиной. Трех никто не ожидал. И мы чересчур гоним картину. И ты, и Херм, и Морг, господи, да вы так держитесь, как будто все идет как по нотам, но я-то чую, все к чертям собачьим катится.

— Может, ты слишком дерганый для такой работы?

— Тебя что, вовсе не колышет, что баба этого полицейского вдруг объявляется?

— Ничего, Джордж, меня не колышет.

— Если она нас так запросто нашла…

— Смоемся мы отсюда раньше, чем кто-нибудь сюда заявится. Намного раньше.

— Конечно, Эйнджи, да только куда мы денемся? Ведь жарко-то как будет. Не пойму, чего вы с Моргом в толк этого не возьмете. Слишком много народу, черт побери, знает об этом слишком много. Они тебя вконец окрутят, как только с этими бабами потолкуют.

К моему облегчению, они повернулись лицом к дому.

— Думаешь, Морг теряет хватку? — в ее вопросе чувствовалось некое утверждение. — Думаешь, он наследить за собой может?

— Ты это о чем?

— Могу сообщить кое-что такое, чего ты не знаешь. Тебе, может, от этого получшает.

— Чего это?

— Макейрэн ошибся насчет девчонки Перкинс.

— И чертовски ошибся!

— Морг по-другому теперь относится к Макейрэну, Джордж.

— Но… он нам нужен. По тому, как все задумано, нужен он нам.

— Но сколько еще он нам будет нужен?

— Чего?

— Ты должен был узнать об этом позднее, когда мы в мотеле разделим то, что возьмем. Там-то и найдут Макейрэна — он как бы во сне жмуриком стал, а фургон его так и припаркован у входа. И никакой туфты не потребуется вроде отправки открытки мужику этой Мег — где тот может найти свою связанную женульку.

— Сделаешь Макейрэна, как ты сделала Кермера?

Голос у нее стал грудным.

— С помощью маленького шампура, Джорджи. Когда я кольнула им Кермера, он только «ой» и успел сказать, ко мне повернулся, бледный весь, а я ему и скажи: «Приветик от Макейрэна». А он покачнулся, будто устал здорово, и к бару поковылял. Клево получилось, Джордж.

— У меня от тебя по коже мурашки, Эйнджи.

— Третьим он у меня был. С одним побыстрей вышло, со вторым подольше, но быстро это получается или нет, у тебя такое чувство появляется, что ты распоряжаешься очередью на тот свет, что твоя очередь отодвигается. Вроде достаточное число раз повторить это — и ты жить вечно будешь.

— Жутковато делается, как о твоем перышке подумаешь.

— Да не перо это, милок. Простой шампур.

— Видел я его. По мне — нож это.

— Морг пообещал, что у меня еще случай будет, Джорджи. Когда мы уже в машинах будем сидеть, совсем уж ехать соберемся, я вспомню, что забыла сумочку и побегу за ней. Очень быстро это произойдет, Дуайт ничего и не прочухает. Чик-чик, и я даже смотреть не стану, как у них лица переменятся, а Морг газу поддаст, если кто из них заскулит. Понял, как все в ажуре будет? Ясно тебе, что дергаешься ты, чересчур? Год, может, пройдет, пока шлюх этих отыщут. Может, только на другой день Макейрэна найдут, а мы тогда уже разбежимся кто куда, только Морг и я будем в Янгстауне, вроде как и не произошло ничего.

— Херму все это известно?

— Нет еще, милок.

— Никогда еще в такие дела не встревал.

— Чего тебе-то терять?

— И Морг мне все о том же.

— Не забудь удивленный вид сделать, когда он тебе обо всем расскажет.

— Естественно.

— Получшало тебе?

— Пока не знаю. Наверное, не получшает, пока от тебя подальше не оторвусь, чтобы ты на мне этой чертой штуковиной не попрактиковалась.

Она рассмеялась.

— Не стоит подавать мне мысль, Джорджи. Соблазнять не надо.

— Ты зациклилась на этом. Вдруг с Макейрэном так все гладко не пройдет. Может, у него силенок хватит достать тебя, Эйнджи.

— Потому-то ты, милок, вместе с Хермом и Моргом и будете там — чтобы за ручонки его ухватить.

Они не торопясь двинулись к дому. Оттуда донесся тоненький пищащий звук.

— Морг пытается поймать семичасовые известия, — сказал Костинак.

Держа в руках транзисторный приемник, на крыльцо вышел Морган Миллер. Приглушил звук. Он был одет в защитного цвета брюки и охотничью куртку. Лысину прикрывала коричневая фетровая шляпа.

— Кто-нибудь из вас мог бы и кофе сварганить, — укоризненно произнес он.

— Я как раз и собиралась, — ответила Фрэнкел, — думаю вот мужики встанут, я и поставлю кофе.

— Давай-ка развяжи сестренку и с собой ее своди, — велел ей Миллер.

— Я схожу, а потом за ней вернусь. Новенькая-то как?

— Ты что, не глянула на нее, как встала? — спросил Миллер.

— Да глянула я, — немного угрюмо ответила Эйнджела.

— И о чем ты подумала?

— Вид у нее не слишком-то. Паршиво, в общем, выглядит. Время только теряли, привязывая ее проволокой за щиколотки к трубе. Дышит она как-то странно. Может, ты считаешь, если ей разок врезать по затылку, здоровье у нее поправится?

— Полегче на поворотах, Эйнджи, когда со мной говоришь. Если бы она за дверь выбралась и в темноте скрылась, тебе бы следовало врезать за то, что такую ей возможность дала.

— Она тогда так дергалась, — сказала Эйнджела. — Когда из города-то ехали, тихая была. Если и отвесили ей чуть больше, велик ли грех?