Леона Шелл - Это всё она

— С деверем, дорогая, — безучастно поправил Хуан. — Думаю, ты едва ли захочешь, чтобы твой брат отвернулся от тебя. А это неминуемо случится, если я перечислю все твои подвиги перед его гостями… — Он сделал многозначительную паузу, во время которой смятенная Дора пыталась понять, в чем же именно ее обвиняют. — Когда я разделаюсь с тобой, ему и так потребуется вся его братская снисходительность. Однако… — Он задумчиво рассматривал бледное растерянное лицо девушки. — В одном ты права. Несмотря на всю твою непорядочность и мерзкое мошенничество, ты все-таки представитель слабого пола и остаешься существом физически уязвимым. Это дает тебе право интересоваться моим удостоверением личности. Вот, смотри сама!

Последовало быстрое движение руки, и в сильных мужских пальцах появился мексиканский паспорт.

— Нужны ли еще какие-нибудь удостоверения, сеньора? — вкрадчиво поинтересовался Фламинг. — Не хотите ли поговорить с консулом или моими банкирами? Каждый из них сможет подтвердить мою личность.

Дора покачала головой. Никакого смысла проверять его личность не было. Она уже верила этому человеку, понимая, что тот скорее заблуждается, чем замышляет какое-то преступление. Однако никакие документы и рекомендации уважаемых людей не могли сделать его общество приятным…

— Думаешь, я блефую? Надеешься, что не стану разоблачать тебя? — Если бы можно было убивать взглядом, она сейчас корчилась бы в предсмертных судорогах, уткнувшись лицом в великолепные мужские туфли, подумала девушка, увидев, как издевательски поднялась густая черная бровь Хуана. — Не делай ошибки, недооценивая меня, красавица. Если ты вынудишь меня, я расскажу твоему брату и его влиятельным друзьям все. Как ты умело соблазнила Марио, заставила его влюбиться, жениться, убедила открыть единый банковский счет и положить на него деньги, доверенные ему компанией для ведения дел, а потом при первой возможности сняла их и исчезла. Тогда твой позор станет его позором… — Он немного помолчал и спокойно добавил: — И этот позор в одночасье уничтожит кандидата в конгрессмены.

— Какая-то женщина подло поступила с вашим братом. Но при чем здесь я? — Дора старалась создать из услышанного логическую цепочку. Так вот что имел в виду Фламинг, когда называл ее лгуньей, мошенницей и воровкой! Вглядываясь в его непреклонное лицо, девушка чувствовала холодок в животе. Сейчас, когда на карту поставлена политическая карьера Барни, никоим образом нельзя позволить мексиканцу выдвинуть против нее чудовищное публичное обвинение…

— Какая-то женщина, которую зовут Дора Честер Эллисон, — с нажимом ответил он. — А теперь, когда ты знаешь, что я в курсе всех деталей твоего мошенничества, ты можешь извиниться перед гостями, и мы уедем. Твое место — рядом с мужем.

И только теперь Дора, погруженная в сумятицу собственных мыслей, разглядела лучик надежды, вслед за которым последовала волна облегчения, спасительным потоком разлившаяся по всему телу. Господи, какая же она дура! Все время, пока происходил этот нелепый разговор, у нее мелькала мысль о некоем несоответствии, о каком-то пустяке, мешающем сложить мозаику. Теперь она поняла, что это за мысль. Единственное, что от нее требуется, это встретиться с Марио Фламингом лицом к лицу. Каким бы ни оказался конец этой чудовищной мистификации, по крайней мере, Хуан будет знать, что она не та женщина, на которой женился ее брат…

— Где сейчас Марио? — решительно спросила она и добавила, обеспокоенная внезапно пришедшей в голову мыслью: — Вы ведь не собираетесь везти меня в Мексику?

— Пока нет. — В его глазах отразилась боль и еще какое-то чувство, не поддававшееся определению. — Похоже, твой муж, по возвращении в Бостон увидевший, что его квартира пуста так же, как банковский счет, совершенно обезумел и решил тут же найти женщину, которая украла у него деньги и честь. К несчастью, он был настолько потрясен твоим вероломством, что забыл об осторожности, с которой нужно ехать по скоростному шоссе.

О Господи! Дора во все глаза смотрела на спокойное лицо Фламинга-старшего, прекрасно контролировавшего свои эмоции. Живое воображение заставляло ее бояться худшего, что могло произойти. Несмотря на нелепость всего происходящего, Дора не могла не сочувствовать человеческому горю.

— Вы хотите сказать, что он… — Голос не повиновался ей, и она не смогла выговорить последнее слово.

— Умер? — У Хуана не было нужды церемониться с собеседницей. — Нет, к несчастью для тебя, ты не стала богатой вдовой. Марио в больнице, в Сомервилле. Возможно, тебе будет лестно узнать, что в бреду он произносит твое имя. Только вот кто знает, чего он хочет — проклясть тебя или простить?

— Как вы можете быть таким бессердечным? — Побелевшая Дора вглядывалась в невозмутимое лицо мужчины. — Неужели у вас нет ни капли любви к родному брату?

— Судя по тому, что ты отказываешься ехать со мной, я люблю своего брата куда больше, чем ты своего, — быстро нашелся он. — Иди же! Предупреди семью, что уезжаешь, или готовься пожать плоды своих проделок. Мне надоело ждать!

Разве у нее был выбор? Кроме заботы о будущем Барни, девушка испытывала болезненное любопытство и желала выяснить, у кого это хватило наглости воспользоваться ее безупречным именем и самым безобразным способом обесчестить его. Первым шагом к разгадке этой тайны должен стать разговор с Марио Фламингом.

Придя к такому решению, Дора кивнула и холодно ответила:

— Что ж, очень хорошо. Так как вы не оставляете мне иного выбора, я позволю вам отвезти меня в больницу к вашему брату. — Круто повернувшись, она пошла в гостиную, чтобы извиниться перед братом за то, что вынуждена покинуть торжество. Хуан дошел за ней до дверей гостиной и остановился.

В уголках припухлого рта Доры появилась легкая улыбка. Ничто на свете, думала девушка, не доставит ей большего удовольствия, чем выражение лица этого высокомерного и наглого латиноамериканца в тот момент, когда ему придется признать, что она ни в чем не виновата и что по отношению к ней проявлено элементарное хамство. Было видно, что этот человек не привык к унижениям. Ну что ж, на этот раз ему придется испытать его.

Фламинг вел «понтиак» — мощную, необычайно длинную, под стать самому хозяину машину цвета морской волны в штормовую погоду. Скорость была намного выше дозволенной. Дора молча сидела рядом с Хуаном, стиснув зубы и устремив глаза на дорогу, серой лентой разматывавшуюся перед автомобилем. Стрелка спидометра уходила все дальше вправо.

Когда Дора начала объяснять причину своего ухода, Сесиль была недовольна, но резко изменила отношение к происходящему после того, как золовка сказала, что ей необходимо присутствовать у постели друга, попавшего в аварию. Сесиль даже предложила не спешить с возвращением и, если понадобится, остановиться в гостинице неподалеку от больницы.