Барбара Гилмур - Время любить

— Спасибо. Я запомню.

За дверью Роско остановился и внимательно посмотрел на нее.

— В солнечный июльский вечер тут довольно красиво, но зимой — настоящий ад. Хорошенько оглядитесь вокруг и попытайтесь представить эту местность зимней ночью, никаких огней, ближайшая ферма в нескольких милях отсюда. Если у вас есть воображение, представьте.

Джиллиан сухо ответила:

— Если у вас есть причина, по которой вы не хотите, чтобы я работала здесь, то назовите мне ее.

Он спокойно сказал:

— Никакой причины. Наоборот, мы вам очень рады. Я просто хочу, чтобы вы понимали, на что идете.

— Я вполне понимаю.

Агрессивный тон был признаком ее сомнений. Роско слегка пожал плечами.

— В таком случае до встречи. Обычно я подвожу Стивена и забираю его днем.

— Для детей нет специального автобуса?

— Нет. Родителям приходится управляться собственными силами. Ваши ученики живут на ближайших фермах. Мой дом — бывшая ферма, а земля принадлежит соседним фермерам. — Он ответил на ее мысленные вопросы. — Я проводил археологическое исследование этого района и записывал свои изыскания, сельские жители эпохи неолита и все такое. — Внезапно он улыбнулся. — Если вам будет интересно, тогда понятно, почему вы захотели приехать сюда. Но наверное, это не так?

Его мягкий юмор успокоил Джиллиан.

— Неужели я выгляжу такой неотесанной?

— Неотесанной? — До Роско дошел смысл ее слов. — Я не могу назвать вас неотесанной, и вы уж точно не отшельница. Честно говоря, вы меня удивляете.

Джиллиан улыбнулась.

— Простите.

— Не хотите поделиться?

Она не ответила.

Роско спокойно добавил:

— Вполне справедливо. Эта работа нужна вам по какой-то личной причине. Вы ее получили. Надеюсь, у вас все получится.

Он распахнул для нее ворота и вернулся к микроавтобусу. На прощание поднял руку, Джиллиан ответила тем же и направилась к Дэвиду.

Извинившись за то, что задержалась, она сказала:

— Похоже, меня взяли.

Дэвид помрачнел, и Джиллиан, пытаясь успокоить его, быстро добавила:

— Долго это не продлится.

Он резко ответил:

— Верно. Это самое жуткое место, какое я когда-либо видел.

— Я не дам себе прийти в отчаяние. Как только я закончу книгу…

Он грубо перебил ее:

— Ты и твоя чертова книга! В таком месте можно написать только некролог. Возвращайся и скажи им, что передумала. Скажи, пусть ищут кого-нибудь другого.

Джиллиан уже садилась в машину.

— Ты поведешь, Дэвид.

— Но, Джиллиан…

— Я согласилась.

— Но ты можешь передумать. Мне пойти с тобой? — Он все еще стоял на дороге.

Терпение Джиллиан иссякло.

— Неужели ты не понимаешь, что я серьезно?

Дэвид сел за руль и притянул Джиллиан к себе. Он взял ее лицо обеими руками и крепко поцеловал в губы. Джиллиан почувствовала боль. Дэвид сердился, и его поцелуй тоже был сердитым. Она оттолкнула его и подумала, видел ли их кто-нибудь из школы. Дэвид мрачно произнес:

— Я не могу многого тебе предложить, всего лишь свой скудный заработок, но я не просто вожу тебя за нос. Я хочу жениться на тебе.

Он давно хотел сказать ей эти слова. Теперь они вырвались как бы сами собой, и Джиллиан не могла проигнорировать их. Она вдруг ощутила смятение. Жалобным голосом она произнесла:

— Я не могу разобраться в своих чувствах.

Дэвид почувствовал, что это правда, и замолчал.

— Дэвид, прости.

Он включил сцепление.

— Ладно, тебе жаль! Мне тоже. Тебе не нравится реальная жизнь, ты бежишь в сказку. Потом ты делаешь еще шаг и добровольно хоронишь себя в этой глуши. Почему бы тебе не взглянуть в глаза действительности?

— Ты не понимаешь меня.

Машина резко тронулась с места.

— Нет, я не понимаю… Возможно, со временем ты поймешь. Чего ты ищешь, Джиллиан? Принца на белом коне? Но мы ведь обычные люди.

Скрытая критика книги уязвила ее больше, чем критика ее самой. Джиллиан устало попросила:

— Оставим это, Дэвид. Я приняла решение и больше не хочу об этом говорить.

Остаток пути они ехали молча.

Поздно вечером Анна пришла в квартиру. Когда она поднималась по лестнице, то услышала судорожный стук пишущей машинки. Она улыбнулась с облегчением. Джиллиан надеется, что ее потревожат. Она будет ворчать, притворяться, что сердится, а потом отодвинет машинку со словами:

— Ладно, говори! Сестра Бозон вела себя ужасно. Капельница сломалась. Джо пригласил тебя в свою холостяцкую квартиру.

Но вместо этого Джиллиан развернулась на стуле и заявила:

— Я устроилась на работу.

Она говорила и выглядела подавленно. Анна, забывшая про все, радостно ответила:

— Отлично, я рада за тебя. — Пристально посмотрев на Джиллиан, она добавила: — А может, не стоит?

— Не знаю. Место не внушает доверия. Дэвид считает меня сумасшедшей.

Анна сняла туфли и уселась на диван. Она провела рукой по своим светлым волосам, и они упали ей на плечи. Ее отличала хрупкая, изящная красота. Несмотря на то, что сестры были близнецами, Анна совершенно не походила на Джиллиан, ни внешне, ни по характеру. Она не обладала достаточным воображением, чтобы глубоко чувствовать. Она жалела своих пациентов, но никогда не могла представить себя на их месте. Джиллиан и дня бы не протянула в палате для раковых больных. Анна видела, принимала и была добра. Ничто не могло поколебать ее. Она никогда сильно не страдала.

Она слушала рассказ Джиллиан о школе. Это ей было неинтересно. После тяжелого дня она любила расслабиться — яркие огни, танцы, скромный ужин в одном из лучших отелей, если только у кого-нибудь из молодых сотрудников были деньги, чтобы ее угостить.

Сестры выросли в богатой семье. То, что они решили работать, было вызвано скорее их желанием быть как все, нежели необходимостью. У всех друзей была работа. Образ жизни был задан еще в школе, когда все упорно учились, чтобы хорошо сдать экзамены. Целью сестер была независимость. Они обе узнали, что независимость и нищета часто бывают синонимами, но держали это открытие при себе. Им казалось немыслимым принимать регулярно посылаемые чеки из дома. Они были независимы, свободны.

Анна оглядела квартиру. Владелец квартиры предоставил им право самим обставить ее. Они выбрали старинную мебель из красного дерева, а посередине постелили плюшевый темно-коричневый ковер. В довершение они оживили комнату разбросанными подушками, огромной птичьей клеткой белого цвета и парой туристских постеров на стенах.

Впервые увидев квартиру, Дэвид улыбнулся про себя. Анна не поняла его улыбки, а Джиллиан вспыхнула и свирепо выпалила:

— Ладно, значит, по-твоему, это нечестно, но что ты от нас ожидал?

Дэвид мягко ответил:

— Ожидал? Как раз этого.

Как-то раз он приводил Джиллиан в дом своих родителей. Его отец, рабочий на металлургическом заводе, как раз спал после ночной смены и даже не вышел к ним. Мать, простоявшая целый день за прилавком в магазине, только что вернулась домой. Джиллиан, пытаясь привыкнуть к маленькому типовому коттеджу на улице в промышленном районе, добилась того, что обычно разговорчивая мать Дэвида за весь вечер почти не произнесла ни одного слова. Они были готовы понравиться друг другу, и со временем это, возможно, произойдет. То, что Дэвид пригласил Джиллиан домой, означало, что он намеревается жениться на ней, но Джиллиан тогда этого не понимала. Зато мать обеспокоилась. Она и сама не знала, какую жену хотела бы для своего сына. Если он выбрал эту девушку, значит, и говорить не о чем, но ей было не по себе в присутствии этой расфуфыренной красавицы. Несмотря на все старания Дэвида, разговор не клеился, и обе женщины, мать Дэвида и Джиллиан, чувствовали себя неловко.