Эбби Грин - Прекрасная наездница

Ей стало так больно, что она не выдержала и выпалила, не очень понимая, что говорит:

— Я сама по себе. Я не такая дура, чтобы влюбиться в человека, который даже свою жену не любил.

— Отлично. Значит, договорились.

Что-то притягательное и трогательное было в этой девушке. Она казалась Надиму маленьким львенком, вступившим в схватку с куда более сильным противником. Это так возбуждало его, что он едва удержался сейчас, чтобы не притянуть ее к себе и не начать целовать до умопомрачения, пока они оба не сгорят в этом пламени. И больше всего в мире ему хотелось сейчас расстегнуть ее джинсы и стащить их с нее…

Но шофер был всего в нескольких дюймах. Изольда была права: может, он и не понимал по-английски, зато — Надим готов был поклясться — отлично понимал, что здесь происходит. Вся его свита отлично все понимала, после того как прошлой ночью он принес Изольду в свой шатер, словно какой-нибудь доисторический воин.

Но Изольде он сказал резко:

— Я не влюблюсь в тебя. Можешь не сомневаться. Любовь мне не нужна.

Она посмотрела на него, и он увидел в ее лице что-то еще более трогательное. Она сказала тихо:

— Но ты снова женишься когда-нибудь…

— Да, конечно. Но на этот раз я постараюсь удостовериться, что моя невеста не питает иллюзий относительно любви. — Он казался чуть более откровенным сейчас. — Меня интересует только настоящее, Изольда. А настоящее — это ты. Когда мы вернемся в Мерказад, Лина перенесет твои вещи в комнаты ближе ко мне.

— В гарем?

— Что-то вроде того. — Он улыбнулся.

Изольда пыталась понять, что такого было в этом мужчине, который поработил ее, несмотря на свою холодность и жестокость. Было ли его отвращение к любви связано с трагической гибелью жены?

Однако то, что особы королевской крови не могут позволить себе такую роскошь, как брак по любви, она могла понять.

Телефон Надима снова зазвонил, и Изольда была рада ненадолго освободиться от его взгляда, однако сама украдкой посмотрела на него. Его королевский профиль, твердый подбородок, оливковая кожа — все напоминало ей, как легко он доводил ее до экстаза бессчетное число раз только при помощи рук и языка.

Правильно ли она поступает, что отдается этому безумию? Два внутренних голоса поспешили донести до нее прямо противоположные ответы.

Она понимала, что если не хочет поставить под удар будущее ее семьи, то у нее нет другого выбора, кроме как остаться. Однако, если быть совершенно откровенной, она знала, что не уедет.

Этот мужчина увлек ее с собой в сексуальное путешествие, и Изольда не могла сопротивляться ему, ведь еще недавно она была уверена, что ничего подобного с ней никогда не случится.

И не нужно советовать ей быть осторожной. Она не влюбится в него. Этого не будет.

Через несколько часов после того, как они вернулись во дворец, когда Изольда уже лежала в постели, она услышала, как дверь в ее спальню тихо открылась.

Ее новая спальня была еще более роскошной, чем та, в которой она спала раньше, но сейчас ей было не до роскоши. Все ее внимание было поглощено высокой и широкоплечей фигурой мужчины, стоявшего на ее пороге, длинное одеяние которого не могло скрыть его физической привлекательности.

Надим сделал несколько широких шагов и оказался возле ее кровати. Он наклонился и сдернул с нее простыни. Изольда лежала в трусиках и футболке. Он усмехнулся:

— Тебе нужно надевать что-нибудь посексуальнее.

Изольда почувствовала себя обиженной и потянулась за простыней, но Надим остановил ее.

— Я не какая-нибудь кукла, которую ты будешь одевать как тебе захочется, — набросилась на него Изольда. — Я буду сама решать, как мне одеваться.

Он разделся, лег рядом с ней, приблизился к ее губам и поцеловал таким долгим и страстным поцелуем, что к тому моменту, как он оторвал свои губы от ее, она почувствовала всепоглощающее желание.

— Ты заведешь меня, даже если на тебе будет мешок из рогожки, — сказал Надим. — Но все же тебе стоит привыкать к шелку и кружеву — они помогают раскрывать чувственность.

— Для этого мне не нужны шелк и чувственность, для этого мне нужен ты… — тут же ответила девушка, все еще ощущая головокружение после его поцелуя.

Он помог ей снять футболку и пристально посмотрел на ее полные груди с розовыми сосками. Она полулежала, словно куртизанка в какие-нибудь далекие времена — руки вытянуты за головой, густые волосы разметались, — и Надим задумался на секунду: а не ошибся ли он? Так ли уж она невинна?

Но как только он подумал об этом, она встрепенулась, прикусила губу и прикрыла грудь руками — и что-то похожее на восторг охватило его. Чтобы исправить досадное недоразумение, он взял ее руки и развел в стороны и, прежде чем полностью сосредоточиться на прекрасных выпуклостях, произнес:

— И чтобы никаких больше спортивных бюстгальтеров…

Она почувствовала его горячий, влажный, уносящий в какую-то параллельную вселенную удовольствия рот и закрыла глаза. Он легко стянул с нее трусики — и вот она уже ощутила все его тело рядом со своим.

Изольда ласково гладила его — ей нравилось это сочетание сильных мышц и шелковистой кожи — и где-то между поцелуями произнесла:

— Пожалуйста, Надим, я хочу, чтобы ты любил меня… как в самом начале.

Он прервался на секунду, опустил руку вниз вдоль живота — туда, где было так горячо и влажно, что это смущало ее, — и сказал:

— А у тебя там больше не болит?

Изольда была потрясена его заботой. Это из-за этого он сдерживался? Она отрицательно тряхнула головой и застонала, задвигала бедрами, почувствовав, как его палец проник в нее.

Надим притянул ее к себе, лицом к лицу, поднял ее ногу на свое бедро, страстно прижался ртом к ее рту и вошел в нее — и окружающий мир исчез для Изольды.

Ее руки обнимали его шею, их бедра были слиты воедино, она чувствовала его движения внутри себя, и в этот момент где-то далеко-далеко в ее сознании мелькнуло, что все ее клятвы никогда не влюбляться в него были ложью, ложью, ложью…

Его губы скользили по ее шее, затем по груди, он нежно покусывал ее сосок, а руки Изольды гладили его волосы. Ее спина выгнулась еще сильнее, ноги еще крепче обхватили его бедра, его упругие ягодицы продолжали двигаться все быстрее и быстрее, пока наконец он не вошел так глубоко, что мир снова исчез для нее.

Когда на следующее утро Изольду разбудил громкий звук будильника на телефоне, она уже знала, что одна в постели. Прошлой ночью, после того как они еще один раз занялись любовью, Надим вдруг увернулся от ее объятий, забрал одежду и вышел за комнаты так же тихо, как накануне зашел в нее.

В то же время девушка спрашивала себя: а чего, собственно, она хотела? У нее не должно быть никаких иллюзий — Надим был откровенен с ней с самого начала. Чего она ожидала от него? Слов любви? Что они будут часами обниматься и ходить везде, взявшись за руки?