Дениза Алистер - Когда наступает осень

— Если что, Линда? — с надеждой спросил он.

— И если ты еще хоть что-то чувствуешь ко мне…

— О господи! Что за глупые существа женщины! Для чего же я, по-твоему, примчался в Хьюстон? Только ради тебя! Я люблю тебя! Я хотел жениться на тебе! Впрочем, какой смысл говорить об этом сейчас… Ты сказала тогда, в Хьюстоне, что у тебя своя жизнь, а у меня — своя. В данный момент эти слова как раз лучше всего отражают реальность.

— Но почему?!

— Глупый вопрос. — Голос Джейка опять зазвучал раздраженно. Он в отчаянии посмотрел на свою поврежденную ногу, — Я, может быть, никогда не смогу ходить нормально.

— О! И после этого ты называешь глупой меня? Послушай, Джейк. Твоя реакция сейчас абсолютно естественна. Но Марк уверяет, что после курса терапии ты будешь так же здоров, как раньше. И думаю, первое, что ты сделаешь, это усядешься в очередной самолет!

— Ладно, сейчас мы говорим не об этом. Ты еще в Хьюстоне знала, как я к тебе отношусь, и все-таки велела мне убраться из твоей жизни.

— Да, но с тех пор многое изменилось. — Линда чувствовала, что внутри у нее все сжимается, и не могла понять, откуда взялся этот шутливый тон. — Я передумала. И к тому же теперь ты просто обязан будешь жениться на мне!

— Это почему? — недоуменно воскликнул он.

— Ну, ты же человек принципов! И ты должен охранять свою честь…

Джейк нахмурился, а затем его глаза удивленно и недоверчиво распахнулись.

— Ты хочешь сказать?.. Нет, этого не может быть!

— Да. У меня будет ребенок. Твой ребенок! — Линде показалось, что он молчит целую вечность. Так и не дождавшись ни слова, она поспешно заговорила сама: — Да, Джейк! Я знаю, что ты не любишь детей. Но если мы любим друг друга, то… Мы с ним постараемся не мешать твоей работе…

— Ребенок… — пробормотал Джейк, только теперь начиная приходить в себя. — Мой ребенок! Кстати, почему ты решила, что я не люблю детей?

— Ну, тогда на пляже ты так быстро удрал от них…

— Но я сбежал от шума, а не от них! К тому же, если ты помнишь, я был занят тогда твоим совращением, и все, что стояло на моем пути, раздражало меня.

— Так, значит, ты не против? — робко спросила Линда.

— Против?! Да я просто счастлив! Ты не могла бы больше обрадовать меня. Боже! Я дам своему ребенку все, чего не было у меня. Дом, семью…

— А как же твоя работа?

— Ну, если ты утверждаешь, что с моей ногой будет все в порядке, то тогда я смогу брать с собой в поездки жену и детей…

— Детей? — удивленно воскликнула Линда.

— Конечно! Мальчика — для тебя и девочку — для меня. А если захочешь — можно и больше. — Он похлопал рукой по своей больной ноге. — Поправляйся быстрее! — воскликнул он. — У меня масса дел.

Затем Джейк коснулся ее лица. Их губы встретились, руки переплелись…

— Черт побери! — вдруг раздался его голос. — Из-за этой проклятой травмы мы не можем заняться любовью!

— Ну почему же? — возразила Линда, дрожащими пальцами медленно расстегивая его рубашку. — Соблюдая осторожность, вполне сможем.

Она коснулась его груди, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

— Ты великолепная ученица, — прошептал он.

— Просто у меня был хороший учитель…

— Тогда почему бы тебе не показать, чему он тебя научил?

Джейк снял с ее плеч бретельки сарафана и нежно коснулся груди. Линда в это время стягивала с него рубашку и расстегивала ремень.

Когда на них не осталось одежды, их тела соприкоснулись, губы слились в жадном поцелуе, сердца забились в унисон.

— Я люблю тебя, дорогая! — прошептал он ей на ухо. — Я думаю, что всегда любил тебя, но боялся признаться себе в этом. А теперь я ничего не боюсь и хочу провести остаток жизни с тобой.

— О, Джейк! — выдохнула она. — Я тоже люблю тебя. И мы всегда будем вместе.

От англ. dickens — бесенок, чертенок (о ребенке).