Клио Найтис - Две помолвки

— Проверяешь, на месте ли господин, о любимая наложница султана?

Оказывается, Лаки Латти не переставал следить за ней все это время. Однако на свою бездарную остроту он отважился, лишь когда официанты собрали пустые тарелки и теперь готовились подавать новое блюдо.

Лишившись грозного оружия в виде горячего супа, Мелисса вновь вынуждена была улыбаться Латти, старательно пропуская мимо ушей его очередные нападки. Впрочем, это было совсем не трудно. Латти интересовал Мелиссу не более чем узор на ее тарелке, скорее даже менее.

В перерыве между блюдами раздавались тосты, сводящиеся в основном к хвалебным речам в честь владельцев «Эдвертисмент кристл». Саймона среди выступавших не оказалось. Мелисса вновь отыскала его взглядом. Саймон смотрел на очередного оратора с вальяжным, скучающим видом и лениво аплодировал в конце каждого тоста.

Наконец торжественные речи закончились. Это было весьма кстати, так как гости начали выражать нетерпение. Следующее блюдо, представлявшее собой телятину по-итальянски, было встречено сдержанным одобрительным гулом. После телятины последовала запеченная голубая форель.

Эта необыкновенно вкусная рыба была красиво разложена на тарелках тонкими ломтиками. Каждый кусок форели был украшен дольками лайма. К основному блюду было подано воздушное пюре из авокадо.

Блюдо издавало необыкновенный аромат и выглядело настолько аппетитно, что многие дамы восхищенно заахали. Счастливчик Латти, мнящий себя записным гурманом, закрыл глаза и слегка запрокинул голову, издав при этом стон наслаждения. Мелисса едва не расхохоталась, наблюдая за его ужимками.

Она подцепила крошечный кусочек рыбы и так и оставила на тарелке. Тревожные раздумья о неведомом сюрпризе лишили ее аппетита. Мелисса отпила глоток вина.

— Что, столь изысканная пища непривычна бедной провинциальной девочке? — Латти смотрел на Мелиссу с деланым сочувствием. Скорбно вздохнув, он добавил: — Ничего удивительного. Где тебе было отведать голубой форели в твоей дыре, откуда ты там. — Он насмешливо покосился на тарелку Мелиссы и покачал головой. — Боюсь, если так пойдет и дальше, ты уйдешь домой голодной, а все дешевые забегаловки к тому времени закроются.

Латти выпалил это на одном дыхании, и Мелисса поняла, что эту коронную речь он готовил с того момента, как первая часть их поединка завершилась с разгромным для Счастливчика счетом.

— Послушай, — не унимался Латти, — кажется, я знаю, как мне следует поступить. Я тихонько попрошу официанта принести тебе гамбургер с майонезом и кока-колу в бумажном стаканчике. Или, может, предпочитаешь хот-дог?

Мелисса промолчала, и Латти еще больше разошелся:

— Ну-ну, не стесняйся. В конце концов, я ведь твой кавалер на этот вечер. Мне полагается опекать свою даму.

Мелисса повернулась к Латти всем корпусом.

— Послушай, Латти…

Тот с деланой предупредительностью уставился на девушку.

— Что такое? — просюсюкал он. — Вывалишь форель мне на голову? Ты повторяешься, дорогуша. — Слегка отодвинувшись от Мелиссы, он добавил: — Да это и неудивительно. У тебя вся жизнь так проходит: день за днем, ночь за ночью одно и то же. Никакого разнообразия. Где уж тут изобрести что-нибудь новенькое.

И Латти демонстративно отвернулся от Мелиссы и с улыбкой склонился к своей соседке с другой стороны, попытавшись завязать с ней непринужденную беседу.

Мелисса лишь мысленно усмехнулась. Маневры Латти ничуть ее не трогали. Подумать только! Столько стараний и изобретательности, и все ради того, чтобы досадить женщине, отказавшей ему в когда-то в благосклонности. К тому же Латти знал, что Мелисса не станет давать ему жесткую отповедь на приеме, оттого и старался вовсю. Мелисса же избрала единственно верную в данных обстоятельствах тактику — не замечать этого жалкого злобного клоуна и придерживаться правил хорошего тона.

Кроме того, сейчас Мелиссе было не до Счастливчика. Она продолжала втихомолку наблюдать за Саймоном и заметила, что он тоже бросает в ее сторону многозначительные взгляды. Один раз он даже перехватил взгляд Мелиссы и заговорщически ей улыбнулся. Мелисса чуть улыбнулась в ответ, но внутренне похолодела. Ничего хорошего эта улыбка ей не сулила. Ох уж этот Саймон со своими невозможными сюрпризами!

Делать нечего, остается только ждать. Мелисса машинально подцепила на вилку кусочек форели и положила в рот. Вкус был восхитительным, рыба просто таяла во рту. Почти успокоившаяся Мелисса почувствовала легкий голод и незаметно для себя опустошила тарелку. Подоспевший сомелье наполнил бокал Мелиссы, и она пригубила белое вино.

За столом нарастало оживление, вновь появились желающие произнести хвалебные речи. Внимание Мелиссы по-прежнему было приковано к Саймону. Ей отчего-то казалось, что ее покровитель уж сейчас непременно выступит с речью, и именно здесь и кроется суть его туманных обещаний.

Через несколько минут Мелисса, к своему ужасу, убедилась, что интуиция ее не подвела. Саймон с улыбкой встал и поднял руку в приветственном жесте. Распорядитель чуть ли не бегом бросился к Саймону, протягивая ему микрофон. Взяв микрофон, Саймон с улыбкой обвел взглядом зал.

— Друзья! — заговорил он проникновенным голосом, убедившись, что в зале воцарилась тишина и большинство присутствующих сосредоточили свое внимание на его персоне.

— Друзья! — повторил он. — Я очень рад, что сегодня мы собрались на этом празднике всей нашей большой и дружной семьей.

Эти слова были встречены одобрительным гулом голосов. Саймон с улыбкой переждал этот всплеск эмоций, легкими кивками давая понять, что благодарен публике за столь теплый прием.

— Я не случайно назвал нас одной семьей. Ведь в сущности так оно и есть. Мы вместе делаем общее нужное дело. Порой мы бываем излишне требовательными и бескомпромиссными, но все мы искренне любим друг друга. — Саймон обвел присутствующих многозначительным взглядом. — По крайней мере, я готов прямо сейчас обнять и расцеловать каждого из вас.

Это заявление было встречено одобрительным хохотом и аплодисментами.

— Так вот, — продолжил Саймон, — поскольку вы моя семья, я считаю своим долгом поделиться с вами моими ближайшими планами на будущее. Это довольно личный разговор, даже интимный.

Саймон вновь ненадолго умолк, гости тоже притихли, безошибочно почуяв сенсацию.

— Но думаю, каждый из вас согласится со мной, что в семье нет и не может быть места всяческим недомолвкам. И кто, как не вы, ближайшие мои друзья, члены моей семьи, заслуживаете того, чтобы первыми узнать эту новость.

В зале воцарилась полная тишина. Кто-то из гостей осторожно положил на блюдце серебряную ложечку, и этот тихий звон еще долго резонировал над нарядно убранным столом.