Изобель Чейс - Нектар любви

Она была очень короткой и была написана беглым женским почерком, который, как мне показалось, принадлежал миссис Лонквет.

«Филиппу Айронсайду: будь счастлив здесь так долго, как сможешь, хотя твое счастье будет недолгим. Ничего не изменилось».

Я аккуратно свернула ее и засунула в карман; меня охватило странное, болезненное чувство, когда я представила себе, какая затаенная злоба двигала рукой, написавшей эту записку.

— Что там такое, Камилла? — спросил меня Губерт.

Он подошел сзади и, наверное, видел, как я засунула записку в карман.

— О, ничего… — неловко замялась я.

Он не поверил, но в этот момент ему не хотелось спорить со мной. Он явно находился под впечатлением новой обстановки и жаждал все поскорее осмотреть, хотя и отдавал себе отчет, что все поместье принадлежит только мне.

— Не падай духом, — прошептал он мне на ухо. — У нас все получится!

— У нас нет другого выхода! — возразила я.

Дядя Филипп расплатился за такси и несколько минут постоял, глядя, как машина уезжает по аллее к воротам.

— Я даже и не думал, что доживу опять до такого зрелища! — наконец сказал он. — Опять увидеть, как такси уезжает по моей собственной аллее. Какое пространство! Вот чего нам так недоставало, дети, пространства для дыхания! Только вдохните этот воздух! Понюхайте! Чувствуете, как пахнет сахар? Мы снова дома!

Губерт засмеялся.

— Дом на Шарлот-стрит был не таким уж плохим, — заметил он.

Дядя Филипп пожал плечами:

— Это было лишь временное пристанище, мой мальчик. Не более того!

Он не захотел входить в дом. Он отбросил портфель, который нес в руке вместе с плащом и газетой, на крыльцо и отправился осматривать поместье. В его шагах чувствовалась новая сила, а его спина уверенно распрямилась. Может, он и в самом деле сможет управлять этим местом, с надеждой подумала я. Было бы так хорошо, если бы он смог.

— Что это была за записка, которую ты спрятала в карман? — спросил Губерт, как только его отец отошел на достаточное расстояние. Он задал этот вопрос неохотно, как будто он не очень хотел услышать ответ.

— Я думаю ее оставила миссис Лонквет, — ответила я. — Ничего особенного.

Губерт мне не поверил.

— Тебе не кажется, что за ней могут последовать другие? — озабоченно спросил он.

— Нет, не кажется, — ответила я с гораздо большей уверенностью, чем испытывала на самом деле.

— Надеюсь, что так. Это расстроит старика.

Но Губерт не мог долго расстраиваться. Улыбка осветила его лицо, и он исчез. Словно ракета, он носился по дому и рассматривал все подряд на своем пути.

Я следовала за ним, но не так быстро. Было трудно поверить в то, что этот дом теперь принадлежит мне. Я бродила по спальням, раздумывая, какая из них станет моей. Лонкветы занимали самую большую, цвета морской волны с позолотой, с потолком, украшенным обильной инкрустацией. Нет, это не для меня, решила я, она слишком шикарная. Я поспешно вошла в другую дверь и поняла, что очутилась в комнате Памелы. Она была такой миленькой, а запах ее духов, казалось, впитался в обои. Я почти представила, как она стоит у окна и улыбается мне своей слегка надменной улыбкой — хоть я и владела теперь домом Лонкветов, сама она счастливо обосновалась в семейной резиденции Даниэля.

— Мисс Милла?

— Я здесь, наверху!

Пейшнс с трудом протиснулась в комнату и водрузила мой багаж посреди огромного белого ковра, устилавшего пол комнаты.

— Что вы здесь делать? — раздраженно спросила она.

— Я просто осматривалась, — недоуменно объяснила я.

Она сморщила нос, принюхавшись.

— Нам придется почистить! — мрачно объявила она. — Этот дом уже несколько дней никто не притрагиваться. Ты лучше надеть старые вещи, мисс Милла! Мы не можем позволить здесь запах Лонкветов ни одной минуты!

Я напрасно пыталась протестовать, что мы только что приехали и что сначала мне хочется все хорошенько осмотреть. Пейшнс была непреклонна. Она не могла успокоиться, пока весь дом не заблестит чистотой; не могла она также ничего съесть, пока кухня не станет такой же чистой, какой она была на Шарлот-стрит.

Боюсь, что я оказалась не слишком рьяной помощницей. Меня гораздо больше интересовали сам дом и мебель, которую я унаследовала от Лонкветов. Большая часть этой мебели мне нравилась, но все-таки какие-то изменения были необходимы, так как мои вкусы были не столь прихотливы, как у них. Но все-таки мне не приходилось жаловаться. Общий эффект был весьма благоприятным. Моя семья теперь была обеспечена достойным жильем, может, и не таким шикарным, как у Хендриксов, но это был вполне достойный дом.

К тому времени, когда мы закончили, я была совершенно измождена. Пейшнс выбрала себе для уборки нижнюю часть дома, так что мне остались спальни. Я приготовила постели для всех нас, с удовольствием обнаружив, что бельевой шкаф был до отказа забит простынями и одеялами. Я как раз застилала последнюю кровать, когда Пейшнс возмущенно вскрикнула внизу. Я тут же выбежала на лестницу и стала вглядываться в нижний холл.

— Что случилось?

— Ты это видеть? — сердитая Пейшнс размахивала куском бумаги через перила. — Ну, видеть?

Я, не глядя, догадалась, что это очередная записка.

— Я нашла первую записку, — устало сказала я.

— Они точно хотят, чтобы он это видеть, — ответила она, вся трясясь от гнева. — Ты думать, что в офисе тоже есть такая записка?

— Думаю, что да, — осторожно ответила я. — Лучше всего не обращать на них внимания. Я думаю, что миссис Лонквет не слишком нравились кое-какие вещи!

— Это не миссис Лонквет! — сказала Пейшнс.

— Но это похоже на женский почерк! — воскликнула я.

— Это не есть миссис Лонквет!

Я выпрямилась, чувствуя боль в спине.

— Не говори мне больше ни слова! — взмолилась я. — Я не хочу ничего знать!

Пейшнс бросила на меня мрачный взгляд:

— Если ты так говорить. Но…

Я опрометью бросилась назад в комнату. Я не хотела знать, каким образом она поняла, что записки были написаны не миссис Лонквет. Я ничего не хотела знать об этом!

Когда зазвонил телефон, Пейшнс была все еще надута и не стала отвечать. Я с облегчением обнаружила, что наверху тоже есть аппарат, и взяла трубку.

— Алло?

Последовало длинное молчание.

— Кто это? Где миссис Лонквет?

— Она уехала, — отважно ответила я. — Это Камилла Айронсайд.

— Айронсайд? — удивление сменилось смехом. — Вы уже переехали? Как жаль, что мы не знали! Миссис Лонквет оставила распоряжения по поводу вечеринки в честь вашего прибытия…

— О, ради бога, не беспокойтесь! — прервала я.

— Никакого беспокойства. Кроме того, — протянул мой собеседник, — я весьма исполнительный человек. Я следую данным мне инструкциям, видите ли. Мне хорошо заплатили.