Джилл Бейкер - Полночный блюз

Тут вступил Кокомо:

— А поскольку мы не могли отказаться, то выпивали все предложенное. Ну а потом еще и еще. А под утро, около трех часов, мы оказались… Где же это было?

— На Первой улице, — подсказал Дэвид, массируя переносицу.

— Ну, да, такое местечко, короче, там находится татуировочный салон, — продолжал Кокомо. — Я бы показал леди результаты, но скромность мне не позволяет.

Эдди с негодованием обернулась к Дэвиду:

— Ты должен был присматривать за ним! У него еще молоко на губах не обсохло! Я поклялась его матери, что пригляжу за мальчишкой. Татуировки! И на таких местах!

Дэвид откинулся на спинку стула и попытался выдавить из себя улыбку.

— Ты права, милая. Но, видишь ли, э-э, ситуация вышла из-под контроля. Мне очень неудобно…

— Ну, надеюсь, у других-то хватило ума… Лоуэлл, что это у тебя на руке?

— Это скрипичный ключ, — виновато усмехнулся он. — Или что-то похожее на скрипичный ключ.

— Ой, а мне покажи! — попросила Рори.

Восхищенная стилизованным рисунком спирали, змеившейся у него по руке, Рори воскликнула:

— Лоуэлл, это очень красиво!

— Спасибо, малышка.

— Ну, это еще ерунда! — вмешался Грейди.

Он встал и поднял тенниску, гордо продемонстрировав эмблему «Дельты Блу» на своем мощном животе.

Рори завизжала от восторга. Марта и Билл громко расхохотались, а Эдди только неодобрительно покачала головой.

Грейди опустил футболку и, заправив ее, сел, обменявшись вороватым взглядом с Дэвидом, что подтвердило худшие подозрения Эдди.

Она медленно повернулась к нему:

— Что? Ты хочешь сказать, что и ты тоже?

Дэвид кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Но как ты мог на это решиться! Уродовать свое тело! И бог знает в каких антисанитарных условиях!

— Это совершенно безопасно. Я слыхал об этом местечке от своих друзей.

Дэвид взглянул на Эдди, словно надеясь, что она сможет его понять. Но поскольку она была непреклонна, то ему не оставалось ничего другого, как показать свою татуировку. Он закатал рукав тенниски, обнажив левый бицепс.

Мертвая тишина воцарилась за столом. Эдди присмотрелась к татуировке и тоже потеряла дар речи.

Это было маленькое красное сердечко, и на нем было написано: «Эдди — моя любовь».

Онемев от изумления, она застыла, потом решилась взглянуть на Дэвида. Ее сердце бешено заколотилось, ведь это было настоящее признание в любви. Эдди судорожно перевела дух и откинулась на спинку стула, не отводя взгляда от Дэвида.

Он опустил рукав и коснулся руки Эдди.

— Я выпил, конечно, но пьян не был! Я сделал это сознательно! — воскликнул он.

Эдди продолжала молчать и смотреть на него. Дэвид покачал головой, потом тяжело вздохнул и промолвил:

— Вот такая история. Знаешь, чертовски сложно придумать, как признаться кому-то в любви. А я тебя люблю, Эдди, и хотел придумать что-нибудь необычное, чтобы ты поняла, насколько сильно я тебя люблю.

Все сидевшие за столом замерли в ожидании.

Эдди увидела в глазах Дэвида знакомый блеск. Так сверкали его глаза, когда он начинал ее целовать, так сияли они перед тем, как они занимались любовью.

— Можно еще раз взглянуть? — пробормотала она еле слышно.

Дэвид протянул руку, аккуратно закатав рукав.

— Не болит? — спросила Эдди.

— Ну, чуть-чуть поболит, день или два.

Она осторожно дотронулась до рисунка, и, встретив напряженный взгляд Дэвида, громко произнесла:

— Ты совершенно сумасшедший, но я тебя тоже люблю!

На его лице появилась блаженная улыбка. Притянув Эдди к себе, он усадил ее к себе на колени и крепко поцеловал.

Марта смахнула слезу со щеки и сжала пальцы Билла.

— Какая любовь! — прошептала она. — Какая большая любовь!

Любовь действительно была большая. Это Эдди и Дэвид доказали в течение многих последующих ночей, оставляя по утрам скомканное постельное белье во всех отелях от Портленда до Аризоны и от Нового Орлеана до Майами.

Когда Дэвид захотел познакомить Эдди со своей матерью, жившей в Форт-Лодердейл, Эдди сочла это хорошим знаком.

Джудит Ландри Роджерс оказалась высокой элегантной женщиной с приятными дружелюбными манерами. Эдди ничуть не удивилась, узнав, что Джудит любит сына и страшно гордится им. Дом был заполнен фотоальбомами, в которых жизнь Дэвида фиксировалась начиная с раннего детства. По тому, как Дэвид разговаривал с матерью, поддразнивал, нежно обнял на прощание, Эдди стало ясно, что он тоже очень любит ее.

Атланта, Вашингтон, Нью-Йорк, Бостон. Города и стадионы, толпы восхищенных зрителей. Огромная радость от музыки. И два часа каждый вечер… драгоценных занятий любовью, которые следовали за выступлениями. Через некоторое время Эдди уже точно не знала, что сейчас — июль или август и где они — в Мемфисе или Сент-Луисе. Единственное, что ее заботило, это музыка, прекрасная музыка, и человек, которого она любила. Никогда в жизни Эдди не была так счастлива. Никогда не жила с такой отдачей, не ощущала с такой силой, что живет по-настоящему.

Наступила вторая неделя августа и с ней недельная передышка перед заключительной частью гастрольной поездки. Рори, Марта и музыканты отправлялись домой, в Индиану. Дэвиду и Эдди предстоял полет в Лос-Анджелес. Сначала они планировали провести короткий отдых у Эдди дома, но в последний момент позвонил друг Дэвида из «Цитадели», Скотт Раш, в результате их планы переменились, и теперь их путь лежал в Лорел-Каньон, туда, где жил Дэвид.

— И что ты думаешь насчет всего этого? Они попытаются оспорить контракт? — обеспокоенно спросила Эдди, пока их самолет кружил над аэропортом Лос-Анджелеса.

Дэвид пожал плечами:

— Не знаю, милая, я же говорил тебе, что Скотт мне ничего не объяснил. Мы узнаем обо всем только завтра утром, когда он придет ко мне.

Дэвид повернулся и посмотрел в окно, умолчав, что ему очень не понравилась почти торжественная серьезность в голосе друга, которую он услышал во время разговора. Это было совсем не похоже на Скотта, а Дэвид знал его уже двадцать лет. В общем, новости явно были неприятными.

Эдди склонила голову ему на плечо. Дэвид постарался улыбнуться и, притянув к губам ее пальчики, начал целовать, чтобы развеять ее тревогу.

Напевая старую балладу, Эдди сделала глоток холодной вишневой газировки. На темном небе ярко сияли звезды. Теплая вода в бассейне, мягко журча, омывала затекшую после долгой дороги спину. Чуть раньше Эдди по настоянию Дэвида позвала экономку-домоправительницу Айрин, чтобы та помогла распаковать вещи. Однако принимать ванну она предпочла сама.

— Я обычный человек, а не особа королевской крови, — сказала Эдди лучезарно улыбающейся экономке.

Позже они с Дэвидом с удовольствием съели вкусный домашний ужин, приготовленный Айрин. Сейчас Эдди купалась в теплом бассейне, любуясь сверкающими вдали огнями города. Она чувствовала себя куртизанкой в ожидании любовника.