Джорди Риверс - Во Имя Закона

– Скажи мне, брат, где ты увидел устремление к Закону? – спросил бакалавр средней степени, расположившийся между старшим и младшим братом.

Братьями их назвать можно было с большой натяжкой. Больше всего три бакалавра были похожи на одного и того же человека, пребывающего в разном возрасте. И в разном душевном состоянии. Старший – в состоянии глубокого безразличия к этому миру, Средний – в состоянии любви и приятия, а Младший – в колеблющемся состоянии.

Если Старший бакалавр был бесцветен, то бакалавр средней степени был прозрачен. Очертания его полной фигуры колыхались, словно на ветру. Темно серое одеяние его мерцало поглощаемым светом. Серые глаза искрились добротой. Треугольная борода под цвет одежды терялась в складках балахона на груди.

– Я вообще ничего не вижу, – недовольно воскликнул мальчишка в изысканном камзоле, сидящий по правую руку от своего отца, Великого Принца, и представляющий собою второго по могуществу наследника Короля Изидора.

Его Высочество, не долго думая, одарил сына подзатыльником.

– За что? – еще громче воскликнул мальчик.

Вместо ответа Принц снова ударил сына. Тот замолчал, надув губы.

– Пока ты не стал королем, жди, когда тебе разрешат говорить, – произнес принц.

И в его голосе не было злости.

Мальчик, насупившись, склонил голову. Потом любопытство взяло верх, и он вернулся к рассматриванию огоньков, играющих на поверхности черного пруда, раскинувшегося перед столом.

Младший бакалавр, который уже поднялся, чтобы держать ответ перед собравшимися, после такого действия со стороны человека, на деле стоявшего во главе Поднебесья, не мог вымолвить и слова.

Его Высочество заметил колебания чиновника и сдержанно кивнул.

– В возрасте восьми лет юная Флоренс гуляла с друзьями, когда мать соседней девочки вынесла во двор яблоки. Хватило на всех, кроме маленькой сестренки подруги Флоренс. И Фло, как звали ее тогда, почувствовала непреодолимое желание отдать той свое яблоко. И отдала. Этот момент навсегда запечатлелся в памяти Флоренс яркой вспышкой бескорыстной любви к другому человеку. В возрасте четырнадцати лет… – Младший бакалавр продолжал зачитывать длинный список деяний, которые позволяли бы узреть в жизни человека стремление к Закону.

Свиток в его пухлых руках развернутой лентой струился по столу, а с него на каменный пол.

– И последним толчком явилась несчастная любовь. Желание вернуть любимого человека тому, кто так же его любит.

Собравшиеся молчали.

– Не убедительно, – выдохнул Бартоломеу. – Что за любовь такая? Кого она полюбила?

– Несвободного человека, – опустив голову, ответил Младший бакалавр.

– Я вижу здесь только нарушение Закона, но не следование Ему.

– Надо дать ей испытание, – произнес бакалавр средней степени, ласково посмотрев на брата.

Морщинки вокруг его глаз заволновались, как круги на воде.

– На том и порешим, – произнес бакалавр Старший, поднимаясь из обитого красным бархатом кресла. – Кто пойдет?

– В такой-то ливень! – с неверием в голосе прошептал мальчишка, узрев наконец в зыбкой ряби на поверхности пруда разразившуюся непогоду.

Он вжал плечи, когда понял, что произнес свои мысли вслух, но вместо оплеухи получил только предупреждающий взгляд отца.

Флоренс шла вдоль шоссе по широкой обочине, засыпанной щебнем. Дрожа от холода, ежась от все больше проникающей за шиворот короткой кожаной куртки воды, постоянно утирая с лица налипшие волосы, она все равно чувствовала себя лучше, чем в теплом автомобиле, чье маленькое пространство было словно вырвано из общего мира, подвластного природным переменам.

К тому же сейчас ей была так глубоко безразлична собственная участь, что скользкая ночная дорога, уводящая в никуда, как нельзя более подходила ее стремлениям. Прилагаемые усилия, необходимость идти навстречу пронизывающему ветру, бросающему ей в лицо холодные струи дождя, позволяли на мгновение забыть о боли. О Боли.

Вдруг на очередном повороте прямо на обочине в десятке метров впереди себя она увидела фигуру человека. Та стояла неподвижно, чуть вытянув руку с раскрытой вверх ладонью.

Нерешительно приблизившись, Флоренс смогла различить нищенку в грязных обносках. Та просила милостыню.

Девушка с удивлением осмотрела пустынную дорогу и начинающийся за обочиной дремучий лес. Вокруг не было ни души. Неподходящее место для подобной деятельности.

Сперва Флоренс хотела побыстрее пройти мимо, но потом сгорбленная до нитки промокшая старушка вызвала в девушке жалость. А вслед за этим и желание что-то сделать.

Для себя Флоренс ничего уже не могла сделать.

Девушка, дрожа от холода и воодушевления одновременно, стала выворачивать карманы.

– Возьмите, – произнесла она, вкладывая в сморщенную сухую руку мятые банкноты.

Денег в карманах было немного, но даже от этого Флоренс почувствовала облегчение.

Она вспомнила, что в нагрудном кармане лежала пластиковая карточка. Отдавать ее нищенке не имело смысла, но девушке так хотелось избавиться и от нее тоже, что она просто швырнула ее на асфальт.

Старушка медленно подняла к ней голову. Низко нависший капюшон скрывал лицо, но в его тени Флоренс смогла углядеть блеск. Блеск?

Это сверкнули в свете фар промчавшегося мимо автомобиля очки на носу нищенки.

Флоренс отчего-то стало еще больше жаль бедную женщину.

– Может быть, я могу проводить вас домой? – спросила девушка. – Опасно стоять на дороге.

– Я живу в лесу, – ответила ей нищенка осипшим, но странно молодым голосом.

А затем она откинула капюшон и буквально впилась взглядом в лицо девушки.

Флоренс отшатнулась. В глазах старухи было что-то, отчего у девушки мурашки побежали по спине. Ни капли сожаления о своей доле, ни тени попытки вызвать жалость, ничего такого. Только непонятный огонь. Огонь сомнений и поиска доказательств. Доказательства нищенка отыскивала на лице Флоренс.

– Хорошо, – сглотнув, кивнула девушка.

Она взяла пожилую женщину за локоть и помогла той спуститься с края дороги по узкой заросшей травой тропе вниз. Запах гнили и грязного тела ударил ей в нос. Фло закрыла глаза. Не такими она представляла себе благородные поступки. При этой мысли она поскользнулась и с коротким вскриком скатилась в придорожные кусты.

Когда девушка поднялась на ноги, она стояла одна перед входом в чащу леса. Простирающиеся до земли ветви высоких многовековых елей слабо блестели в лунном свете. А в глубине тропы, там, где пропала старушка, стояла кромешная мгла.

– На помощь! – услышала Флоренс голос женщины, и ринулась в темноту.

– Ну что? – спрашивал вновь появившийся в башне Младший Бакалавр, освобождаясь от намотанных поверх плеч лохмотьев.