Диана Рейдо - Тысяча и один совет

— Извини. — На этот раз голос Денниса был совсем безжизненным. — Конечно. Ты — настоящий друг. Я даже не подумал о том, что ты все время меня поддерживала. И мне действительно больше не к кому обратиться. Разве что взять в долг — но и такими связями я пока не обзавелся. Так глупо. Словно в игрушки сюда прилетел играть.

— Может быть, теперь ты соизволишь поужинать? И убери это кольцо, я уже достаточно на него насмотрелась.

Всю ночь я не могла заснуть. Ощущение было такое, будто за ужином я выпила сразу несколько чашек крепкого кофе. Принимать снотворное было не в моих правилах. Забыться удалось лишь под утро, и то ненадолго.

Разбитая, вялая, я выползла на кухню, освещенную первыми бликами щедрого утреннего солнца.

— Завтрак?

Деннис колдовал над плитой.

Выглядел он как обычно — то есть подтянутым и бодрым. Я удивилась. Неужели некоторым хватает одной ночи, чтобы зализать все имеющиеся раны?

— Нет, спасибо.

— Даже не обсуждается. Я не привык выкидывать еду. И получать отказы. И вообще… Не хочу быть нахлебником и обременять тебя. — Тут он заметил мое состояние. — Ты почему такая бледная?

Я пожала плечами.

— Немедленно отправляйся в душ, — велел он. — Я проверял, там нет очереди.

Возвращение чувства юмора — хороший признак… Но мне почему-то было все равно. Я стремительно теряла вкус к жизни.

— Я не шучу. Иначе не получишь завтрак.

— Вот и отлично.

— Неужели ты сможешь отказаться? Я еще не встречал человека, который бы смог. — Деннис ловко подбросил блинчик на сковородке.

— Что это? — равнодушно спросила я.

— Блинчики с вишней. По моему любимому фирменному рецепту. А в Окленде пекут такие блинчики, как на севере?

— Откуда ты достал вишню?

— Ты плохо осведомлена о содержимом своего холодильника.

Его взяла. Пришлось плестись в душ, истязать там мочалкой не проснувшееся тело, долго и с раздражением расчесывать длинные волосы, которые, казалось, с каждым днем теряют свой упоительный рыжий блеск.

В спальне я натянула джинсы, какой-то топик и вернулась на кухню.

— Ты как раз вовремя. Кофе сварился. — Деннис разливал по чашкам дымящуюся жидкость, потом положил в каждую по ложке сахара.

Я заглотала несколько порций блинчиков с вишней, даже не чувствуя вкуса.

— Тебе понравилось?

— Да, спасибо. Кажется, мы уже опаздываем.

— Я готов выходить.

— Я тоже.

— А что, ты собираешься в офис в таком виде?

— Что ты имеешь в виду?

— Нет… ничего.

Пока я заводила машину, пристегивалась, пока лавировала в городских пробках, лишние мысли не посещали мою голову. И только когда я уже припарковалась на стоянке холдинга, у меня внутри все похолодело.

— Вот черт!

— Что такое?

Деннис уже отстегивал ремень, готовясь вылезать из машины, но замер на полпути и выжидающе смотрел на меня.

— Но мы же не можем прийти в офис вместе!

— Почему? — удивился Деннис.

— Потому!

— Я не понимаю.

— Э-э-э…

Как объяснить ему за пять минут, оставшиеся до начала рабочего дня (а надо учесть еще подъем на лифте и марш-бросок по длиннющему офисному коридору), всю ту шумиху, которую устроили вокруг него и из-за него девицы из нашего отдела?

И как рассказать, почему я не хочу, чтобы предметом пересудов теперь становилась наша дружба?

— Потому.

— Ты боишься? Боишься, что нас неправильно поймут? Или с подозрением посмотрят? Или даже — строго посмотрят?

Надо же, он даже развеселился.

— Может, и боюсь, — сердито ответила я.

— В жизни не поверю, что ты чего-то боишься.

Замечательно. Теперь вот выясняется, что в восприятии Денниса я — та самая железная леди и универсальный солдат. Ладно, ничего, переживем, и не такое, как говорится, случалось слышать.

— Просто выполни мою просьбу. И вникать ни во что тебе не надо. Хорошо?

— Что за просьба?

— Войдем в здание по отдельности. Кто-нибудь из нас может даже задержаться в баре, купить себе сока. Все, что угодно, только чтобы в холдинге не видели, что мы пришли вместе.

— Дейзи, ты в своем уме?

— Откуда такая грубость?

— Я что, должен шарахаться от каждой тени? Кому какое дело?

— Ты даже не представляешь, скольким, оказывается, есть дело…

— И что? Это не значит, что я стану на них оглядываться.

— Ну пожалуйста…

— Дейзи, прекрати! Это даже не обсуждается.

— Все ясно, — обреченно сказала я, — только мне не плевать, что чувствуют и думают окружающие. А окружающие могут никак не учитывать мое мнение и пожелания.

— Брось прикидываться обиженной. Можно подумать, мы с тобой не могли столкнуться в лифте. Или приехать на одном автобусе.

— Мы с тобой не ездим муниципальным транспортом.

— Теперь ездим. Я езжу.

В самом деле… Мы ведь вполне можем столкнуться в лифте и появиться в кабинете друг за другом. Правда, что будет, если кто-нибудь заметит, как мы выходим из одной машины? Моей машины.

Я постаралась не думать об этом. В конце концов, если Деннис относится к этому так беспечно, то мне-то о чем волноваться?

«Это его репутация загублена безвозвратно, а не твоя», — поспешил вкрадчиво шепнуть внутренний голос.

Я никогда бы не подумала, что такое может со мной случиться. Но следующие несколько дней действительно прошли как в тумане, без преувеличений.

Я старалась держаться как ни в чем не бывало.

Старалась реагировать на все, как всегда.

У меня не выходило быть креативной и сообразительной — я пыталась компенсировать это внимательностью и примитивной исполнительностью.

Контакты с Лесли и Меган я свела к минимуму. Боялась проговориться ненароком о своем маленьком секрете.

А с «секретом» я старалась говорить исключительно о работе, исключительно ровными интонациями, исключительно в присутствии Ричарда. Чтобы исключить любые возможные неверные толкования наших с Деннисом отношений.

То есть верные…

Мы по-прежнему ездили на работу вместе. И уезжали с нее тоже вместе.

Я поняла, что Деннис считает мою боязнь чужого мнения страшной глупостью. Еще более глупо было бы ему добираться до моего дома общественным транспортом или на такси, только чтобы он мог почувствовать себя независимым.

Я была против того, чтобы мы входили в здание вместе. Деннис был против того, чтобы ездить на работу в моей машине. В конце концов я заявила, что нам обоим не помешает обследоваться на предмет мании преследования. После продолжительного смеха мы вынуждены были уступить друг другу.

Деннис усложнял мне жизнь тем, что вел себя в офисе со мной как ни в чем не бывало, то есть дружелюбно, свободно и с симпатией. Этим он почти сводил на «нет» весь мой официоз. Как это выглядело в глазах коллег, я не знала. И не хотела знать. Я даже не хотела об этом думать. В отличие от прежней жизни я больше не прислушивалась к перешептываниям девушек, не ловила случайные слова, не подмечала подозрительные фразочки в обсуждениях.