Патриция Нолл - Последний шанс

Бекки в изумлении смотрела на его покрасневшую шею. Было заметно, что он недавно постригся. Там, где волосы кончались, кожа была белой.

Вздрогнув, Бекки отметила, что Клей замер, казалось, он не дышит, потом медленно повернул голову, его темно-зеленые глаза нашли ее, синие и встревоженные. Клей как будто спрашивал, что же она делает, и черт ее побери, если она знала ответ.

Если она так реагирует, взбивая ему подушку, что же с ней станет, когда придется протирать его губкой?

Бекки убрала руку с его плеча.

— Не обращай слишком много внимания на подушку. — Голос ее был хриплым, она перевела дыхание, зная, что лицо ее сейчас пылает. — Тебе нужно отдохнуть, а мне… мне готовить обед.

Уголок его рта скептически приподнялся.

— Бекки, сейчас только половина третьего.

— Я готовлю долго.

Она повернулась и вышла из комнаты, осторожно притворив дверь и не обращая внимания на доносившееся до нее насмешливое фырканье Клея.

Бекки опустилась на диван, уткнулась локтями в колени, сжала лицо ладонями. Она потерла кончиками пальцев лоб, где грозовым облаком сгущалась боль, причиной которой был Клей. Далеко не первая головная боль за эту неделю и, как подозревала Бекки, не последняя.

Вздохнув, она откинулась на спинку, положила ноги на кофейный столик и начала мрачно изучать носки своих домашних туфель.

Клей находился в ее доме уже шесть дней. Насколько она могла судить, поправлялся он быстро. Головные боли почти прошли. Теперь он постоянно бодрствовал, а в результате голова стала болеть у нее.

Нельзя сказать, чтобы Клей был капризен или придирчив. Мрачные ожидания Бекки так и не оправдались. Нет, он оставался по-прежнему приветлив и бодр, охотно признавал свою неправоту и ничего особо не требовал. Во всяком случае, она не находила его чрезмерно требовательным. Когда он хотел, чтобы ему дали воды или сока, взбили подушку или подкатили к кровати кресло, в котором он добирался до ванной и туалета, то всякий раз извинялся за беспокойство и благодарил Бекки. Она не отказывала ему в помощи, он же в свою очередь никогда ее не торопил. Всегда готов был подождать. И выглядел при этом счастливым человеком.

Со дня первой встречи у нее дыхание захватывало от его энергии и целеустремленности. У него всегда были планы и задачи, которыми он, правда, не всегда с ней делился. Клей постоянно куда-то спешил, с кем-то встречался и поэтому не имел возможности расслабляться. Сейчас он казался довольным тем, что должен выполнять предписания врача, иными словами, отдыхать и восстанавливать силы. Выбора, правда, у него не оставалось, но это, судя по всему, его не раздражало. В то же время было ясно, что Клею нужно ее внимание, даже в мелочах. Она все время старалась находиться где-то рядом.

Истинная проблема заключалась в том, что Бекки слишком много времени думала о Клее и ломала голову над происшедшими в нем переменами. Как она и предполагала, водные процедуры превратились в настоящий кошмар. Протирая его губкой, она все делала невпопад, и Клей заметил, что если это ей неприятно, то он справится сам. Он пошутил, но Бекки с удовольствием вручила ему губку и только вынесла воду после того, как Клей благополучно влез в пижаму.

Бекки сознавала, что до чертиков поглощена им, но, только избавившись от этой своей зависимости, она могла наконец покончить со своим браком, что ей никак не удавалось после развода. Она даже держала в голове список переживаний, которые ей необходимо перебороть. Плохо, что Клей все время вносил путаницу в этот список.

В тот момент, когда Бекки напоминала себе, что, пока они жили вместе, Клей был душевно далек от нее, он вдруг обращался к ней с теплой, открытой улыбкой, вызывавшей у нее желание выяснить, что же он чувствует и думает. Когда она вспоминала, что Клею не хотелось иметь свой дом, быть привязанным к одному месту, он хвалил ее дом за красоту и уют, поглаживая рукой домашнее стеганое одеяло, которое подарила ей Мэри Джейн.

Сердце у Бекки при этом болезненно сжималось. Почему, почему он не вел себя так раньше? Почему не ценил ее усилия превратить очередное временное пристанище в настоящий дом? Он, казалось, ничего не замечал, пока она сама не заставляла его обратить внимание. И ей трудно было удержаться от обид.

Клей всегда оставался для Бекки загадкой. Когда они познакомились, она так отчаянно влюбилась, что ей, естественно, захотелось проникнуть в его сознание, понять его мысли.

Но в результате была вынуждена отказаться от этих попыток и давно сказала себе, что оно и к лучшему, особенно с тех пор, как они не живут вместе.

Бекки чувствовала, что прежние ее настроения нашли лазейку. Теперь ей хотелось знать, почему Клей так изменился. Она догадывалась, что дело не только в аварии.

Ее мысли прервал стук входной двери. Бекки вздрогнула, резко повернулась и увидела входящего Джимми с двумя приятелями.

— Привет, мам. — Он бросил сумку с книгами посреди комнаты. Приятели следовали за ним. — Печенье есть?

Бекки пошла за мальчиками в кухню, где они навалились на печенье с молоком, а потом стали обсуждать планы на вечер. Джимми было что порассказать, например, что его папа снова дома и у него сломана нога — в двух местах! И вся нога в гипсе, можно даже на ней расписаться!

Покончив с едой, мальчики отправились к Клею. Бекки последовала за ними. Ей хотелось еще раз посмотреть, как будет развлекаться Клей, когда их сын начнет в очередной раз рассказывать о случившемся. Единственное, о чем Джимми, кажется, сожалел, — что нога в гипсе не у него.

Бекки очень позабавило, что в своем рассказе Джимми мужественно придерживался фактов. Она понимала, что ему до смерти хочется приукрасить события — рассказать, что они попали в горную лавину или выбирались из затопленной шахты. Но он ничего не сочинял. Потому что его слышал отец.

Приятели по достоинству оценили гипс, написали на нем свои имена и вместе с Джимми выскочили из комнаты. Бекки прислонилась к дверному косяку.

— Ты становишься местной достопримечательностью. Будь осторожен, а то Джимми начнет к тебе экскурсии водить.

— Похоже, именно это и происходит. Известно ли тебе, что на моем гипсе уже шестнадцать автографов?

Бекки зашла в комнату.

— Люди подумают, что у тебя много друзей…

— …которые не умеют писать, — докончил Клей, изучая одну подпись, в которой несколько букв были написаны в обратную сторону.

Бекки улыбнулась.

— Джимми гордится тобой. Он счастлив, что отец рядом. А сколько детей живут в неполных…

Бекки осеклась. У них с Джимми тоже неполная семья. Как она могла забыть об этом? В смущении она только через минуту осмелилась посмотреть в глаза Клею. В них она заметила проблеск сострадания. Это было тем более трогательно, что лицо Клея оставалось в шрамах, хотя синяк вокруг глаза начал бледнеть.