Энн Уил - Младшая сестра

Вместо того чтобы отдать ей ключ, испанка на пальцах показала, что замок очень сложный, и пошла открывать сама. Замок поддался только после нескольких попыток, сопровождаемых проклятиями.

Когда они подъезжали сюда, Кресси успела заметить, что вдоль дороги нет столбов с электропроводами. Значит, современных удобств в доме не имеется.

Войдя вслед за сеньорой Гильот в дом, Кресси сразу почувствовала затхлый дух. Даже до того, как они открыли одно окно, света, лившегося через дверь, было достаточно, чтобы определить: пол не подметали уже давным-давно. Принесенная ветром пыль лежала толстым слоем на всех горизонтальных поверхностях, паутина, сплетенная давно сдохшими пауками, обвивала балки, поддерживавшие второй этаж, куда вела лестница без перил в углу гостиной.

Закончив разговор с женщиной, Николас доложил:

— Несчастный случай произошел в воскресенье рано утром. Ваша тетя упала с лестницы, сломав при этом бедро и запястье. К счастью, по блеянию козы, привыкшей, что ее доят по утрам и вечерам, сеньора Гильот поняла, что произошла беда. Еще до приезда неотложки она смогла оказать вашей тете первую медицинскую помощь — ее племянник работает в Красном Кресте. Она догадалась также поискать какую-нибудь информацию о родственниках пострадавшей. Над кроватью вашей тети она нашла прикрепленный к стене конверт с надписью на испанском: «Инструкции в случае моей смерти». Там был ваш лондонский телефон.

Тем временем сеньора Гильот направилась к лестнице, делая им знак следовать за ней.

— Есть здесь хоть какие-то удобства? — спросила Кресси, поворачиваясь к поднимавшемуся за ней по лестнице Николасу.

— Скорее всего, имеется подземный источник, а вместо канализации — выгребная яма. — Немного помолчав, он добавил: — В любом случае вы не можете здесь оставаться. Дом в ужасном состоянии.

— Просто придется сделать генеральную уборку, — бодро отозвалась Кресси. — Мне приходилось сталкиваться с помещениями и похуже.

Спальня оказалась в еще большем беспорядке, чем комната на первом этаже. Очевидно, крыша протекала. На комоде Кресси сразу заметила семейные фотографии в потускневших серебряных рамках: снимки людей, одетых по моде двадцатых годов, чередовались с более современными черно-белыми фотографиями. На одной из них была изображена Кресси со своей семьей.

Девушка специально не стала обращать на нее внимание Николаса — она выглядела на снимке настоящим гадким утенком, к тому же он мог узнать Вирджинию Вейл.

К счастью, его внимание было поглощено разговором с сеньорой Гильот, которая продолжала трещать без умолку.

И только в машине Николас вкратце пересказал полученную от нее информацию.

— Она давно волновалась, что пожилая леди живет совсем одна. Предлагала ей свою помощь — готовить и убираться в доме. Но ваша тетя и слышать об этом не хотела. В Польенсе ее видели только на рынке. Она свободно говорит на испанском и не любит общаться с соотечественниками.

Когда они выехали на дорогу, Кресси спросила:

— Польенса совсем рядом. Там есть пункт проката автомобилей?

— Конечно, но если вы думаете, что я брошу вас одну в такой передряге, то забудьте об этом. Мы вернемся ко мне, немного отдохнем и вместе поедем в больницу. В этой ситуации вам не обойтись без местного советчика. Испанская девушка, не владеющая языком, попав в Англии в аналогичную ситуацию, оказалась бы не менее беспомощной.

По его тону Кресси поняла, что протестовать бесполезно. Ее сестрам, привыкшим чаще давать указания, чем исполнять их, такой тон наверняка показался бы возмутительным. Но Кресси действительно была нужна помощь, и она возмущаться не собиралась.

— Спасибо, — тепло ответила она. — Надеюсь, что если какая-нибудь испанская девушка окажется в такой же ситуации, как я, то ей встретится англичанин — такой же любезный, как вы.

— Вы так говорите, словно я испанец, — улыбнулся Николас.

— Раз вы здесь живете, то, наверное, чувствуете себя больше испанцем, чем англичанином.

— Я живу здесь, потому что у меня здесь дом… и потому что мне нравится климат. Мои испанские корни сильно усохли, когда меня послали в школу. Сейчас я чувствую себя свободно почти везде. Если бы я не получил в наследство Кан-Льоренк, то мне пришлось бы по-прежнему снимать небольшую квартирку в Лондоне.

Кресси не стала уточнять, где расположена эта квартирка, дабы он в ответ не поинтересовался ее адресом. Родители жили неподалеку от здания Парламента, в доме, занимаемом в основном депутатами. И если он хорошо знает Лондон…

Переводя разговор в безопасное русло, она поинтересовалась:

— На острове хорошее медицинское обслуживание?

— Трудно сказать. В моем поместье пока что обходятся без этого. Если случаются какие-то легкие недомогания, то советуемся с фармацевтом в Польенсе. Это дешевле и быстрее, чем обращаться к врачу. Но я выясню.

— Я просто подумала: может, стоит забрать тетю Кейт в Англию?

— Это будет очень дорого. Вряд ли у нее есть медицинская страховка, способная покрыть транспортные расходы.

— Действительно, вряд ли, — согласилась Кресси, вспомнив убогий тетин дом. — Но я уверена, что, если это будет необходимо, отец заплатит. С другой стороны, может, и здесь обслуживание первоклассное.

За разговором они незаметно подъехали к Кан-Льоренку. Беспокойство за престарелую родственницу отошло на второй план, временно вытесненное интересом к тому, как живет Николас.

Дверь оказалась открыта, и он сразу провел Кресси в дом. Вопреки ее ожиданиям, они оказались не в холле, а в огромной комнате. Еще одна двустворчатая дверь располагалась в противоположном конце. Так же как и в гостиной тети, в углу виднелась лестница с голыми каменными ступеньками. Но здесь ступеньки были защищены с одной стороны перилами, а с другой — толстым черным канатом, прикрепленным к стене.

Внимание Кресси привлекла картина, висевшая над огромным камином, на котором стояла большая плетеная корзина, заполненная огромным количеством сухих цветов.

— Какая милая картина! — воскликнула Кресси, приближаясь к ней.

Пока она всматривалась в голубые вершины гор на заднем плане и деревья с розово-белыми цветами на переднем, Николас, стоя позади нее, пояснил:

— Она называется « Noria entre Almendros », что означает «Нория среди миндальных деревьев». Нория — это водяное колесо, приводимое в движение ослом, бредущим по кругу, а приделанные к ободу колеса черпаки поднимают воду из источника и подают ее в ирригационные каналы. Когда я был маленьким, такие сооружения можно было встретить по всей стране. Очевидно, они появились благодаря маврам, так как само название происходит от арабского «na'ara», что означает «скрипеть».