Татьяна Савина - Новый лик любви

— Ну что ж… Успеха!

— Сидеть! — не повышая голоса, скомандовал художник.

Такого Изольда в свой адрес еще не слышала. Второй муж, если и распоряжался — грубовато, надо признать, — они оба знали, что это в шутку, и ни один из них даже не допускал, что она будет повиноваться всерьез. А Илья смотрел так, что у нее отнялись ноги, и она тяжело осела на стульчик.

«Какое он право имеет? Да я сейчас… Почему я еще не ушла?!» — Мысли метались в беспорядке, и на его вопросы она не находила ответов. Она во все глаза смотрела на этого странного художника, подавившего ее одним взглядом, тихим голосом, и понимала, что не может его ослушаться. Почему? Вот этого Изольда не знала. И никогда так и не узнала. Наверное, так покоряется укротителю хищник, которого тот мог бы смести одним ударом лапы.

— Я не собиралась заказывать вам портрет, — все же попыталась сопротивляться Изольда.

Мягким движением обеих рук Илья отбросил назад длинные волосы. Улыбка только тронула левый уголок рта.

— А я не собирался вас рисовать.

Она была так задета его словами, что не сумела этого скрыть:

— Это почему же? Может, я недостаточно красива? Но ваша предыдущая модель…

— В ее глазах была любовь, — перебил он. — А в ваших такой холод, что у меня рука коченеет. С дьяволом шутки плохи…

— Вы же только что назвали меня ангелом!

Художник предостерегающе поднял палец:

— Не передергивайте! Я лишь сказал, что у вас лицо ангела.

— Разве это…

— Не одно и то же. Да вы и сами это знаете, получше меня. Сколько трупов на вашей совести?

Почему она ему ответила? Ведь никто в мире не подозревал, что Изольда Федченко причастна к тому самоубийству, что произошло почти десять лет назад.

— Один, — вырвалось у нее. — Он повесился… Но я не думала… Все было как всегда, ничего особенного. Мне и в голову это не могло прийти!

Илья устало согласился:

— Ну конечно. Для вас ведь все люди не более чем личинки, из которых вы высасываете жизненные соки. Вам это необходимо для жизни, значит, это правильно. А что там будет с нами дальше — какое вам дело?!

— Не до такой степени…

— До такой, до такой! Знаете, почему вы боитесь заказать свой портрет?

— Это интересно! Так почему же? — Она и сама этого не понимала.

Но художник ответил так, что у нее холодок прошел по спине: «А ведь правда…» Он сказал:

— Вы опасаетесь, что повторится история Дориана Грэя. Даже если вы не читали Уайльда…

— Я читала…

— Тогда тем более. Подсознательно вы верите в то, что на портрете может отразиться то, как уродливо увядает ваша красота. Не из-за того, что вы стареете, от этого еще никто не уберегся! Беда в том, что в вашем сердце нет тепла, которое поддерживает красоту, даже когда она меняется с годами. Вам встречались красивые старухи? Обожаю эти лица! В них столько света. Уже почти неземного.

Изольда резко бросила:

— Вы несете полную чушь! Уайльд придумал то, чего не может быть.

— Как знать, — загадочно отозвался Илья. — Если я не нарисую ваш портрет, то через пятнадцать лет вы сможете увидеть его в зеркале…

Продолжая ежиться в уголке дивана в темном холле отделения лицевой хирургии, Изольда вспомнила это его пророчество с ненавистью: «Ясновидящий, хренов! Откуда ему все было известно?! И ведь прошло ровно пятнадцать лет…»

Эти годы то сближали их до того, что Изольде начинало казаться: «Да ведь это и есть Он!», то отбрасывали на расстояние, с которого ни за что не расслышать звука сердца. А обещанный портрет Илья начинал несколько раз, поддавшись на ее уговоры, когда, рассматривая свое лицо в зеркале, Изольда холодела, замечая, как явственно проступают признаки старости. И надо было успеть запечатлеть тот ангельский лик, который постепенно исчезал. Скоро никому не удастся разглядеть его в темных «мешках» под глазами, в дряблых складках, обвисших у подбородка, и в потерявших упругость губах…

Когда Изольда улыбалась, ее лицо молодело, вот только улыбаться она не любила. Со своими любовниками, которые теперь исчезали из ее жизни все быстрее, ей нравилось обращаться так, как они этого заслуживали:

— Ну ты, мерзавец! Быстро ко мне. Сейчас ты получишь по полной!

И губы ее в эти минуты кривились совсем не улыбкой.

Уже много лет Изольда наслаждалась тем, что причиняла мужчинам страдания и физическую боль. Не то чтобы она мстила за собственную боль, которую испытала в детстве, когда еще не была к ней готова… Ей просто нравилось сжимать чужую кожу в самых чувствительных местах, впиваться зубами в шею или в соски, и… И делать кое-что еще, чего никогда не делали их жены и постоянные подруги. Изольда была уверена, что ее любовникам это тоже нравится, и не могла понять, почему никто из них не задерживается около нее.

Все чаще наступали периоды, растянувшиеся на недели, а то и на месяцы, когда возле нее не было вообще никого, хотя тело ее оставалось таким же молодым и ловким, что любая девушка могла позавидовать. И носила Изольда яркие джинсы, сидевшие на бедрах так, чтобы видны были тоненькие, кружевные пояски дорогих трусиков, и надевала маечки, не прикрывающие пупок. Ее тело не требовалось прятать под одеждой.

«У этой девчонки тоже фигурка ничего, — опять вспомнилась ей Ангелина. — Я уже думала об этом? Что-то мысли путаются… О чем я вообще? А, об этой Геле. Если ее морды не видеть, можно подумать — модель, да и только! И моей морды тоже не видеть бы…»

Лицо предало ее, выставило на посмешище. Изольда поняла это, когда молоденькие продавщицы ее собственного магазина захихикали ей вслед, думая, что она не слышит, и одна из них шепнула:

— Все под девочку косит. Вся в морщинах уже, как шарпей, а туда же!

Следовало бы немедленно уволить всех этих безмозглых куколок, набрать других, менее нахальных, но Изольда внутренне оцепенела, услышав со стороны то, в чем не хотела признаваться самой себе: она безудержно старела. Запершись в своем офисе, она подолгу сидела в кресле, не обмякнув, а выпрямив спину, и пыталась понять, что сейчас представляет собой ее жизнь и что такое — она сама. Изольда Федченко, хозяйка модного мебельного салона, сорока девяти лет от роду, незамужняя…

Она уцепилась за последнее слово: надо бы выйти замуж, ведь замужние женщины в глазах обывателей кажутся более успешными, даже если они не сделали карьеры. А в бизнесе Изольда уже состоялась, пора реализоваться и в чем-то другом. Детей уже не будет, это понятно, да она никогда и не стремилась подтирать чьи-то задницы, но мужа еще вполне можно найти. И тогда никто не посмеет сказать, что она — жалкая, никому не нужная молодящаяся тетка… Только не это!

Ей казалось, что кандидата в мужья отыскать несложно, однако, начав действовать, Изольда обнаружила вокруг себя пустоту. Все бывшие любовники уже были заняты, бывшие мужья снова женаты. Некоторые даже не хотели с ней знаться. Почему, интересно? Попытавшись очаровать в ночном клубе какого-нибудь незнакомца, Изольда пару раз натолкнулась на издевательские усмешки, однажды на откровенную грубость, и испуганно отступила. Все они видели ее изменившееся лицо, а тело, которое все еще могло пленить любого, оставалось прикрытым дорогими тряпками. Не могла же она публично раздеться, чтобы выставить себя на аукцион!