Сонда Тальбот - Запомни мои губы

Пэтти, кажется, решила не давать Леа никаких передышек. После того как они вышли из «Именно того», Леа было сказано, что пребывание дома будет недолгим — они едут в «Вирджин».

— Мы пропустим пару бокальчиков, — уговаривала Пэтти подругу, которая мечтала только о том, чтобы поскорее снять новые туфли и сесть на что-нибудь мягкое. — Нужно же обмыть твой новый гардероб.

— А без этого никак нельзя обойтись? — спросила Леа свою мучительницу.

— Не-а, — покачала головой подруга, — никак. Иначе будет плохо носиться… Примета такая, разве не знаешь?

— Я не верю в приметы, — улыбнулась Леа. — Разве не помнишь? И ноги у меня как каменные — шагу ступить не могу. Может, отложим до завтра? Ты же не хочешь, чтобы я упала от усталости прямо в кафе, на глазах у всех клиентов?

— Не бойся, — утешила подругу Пэтти. — Мы с Эдди тебя подхватим… К тому же ты успеешь принять душ — это тебя взбодрит.

Пэтти оказалась права — после душа Леа почувствовала себя гораздо лучше. Она с удовольствием поплескалась в теплой воде с бодрящей пенкой из можжевельника и розмарина, а потом натерлась новым молочком для тела, пахнущим ежевикой. А жизнь-то налаживается, мелькнуло в голове Леа. Все не так плохо, как казалось еще несколько дней назад. Тогда она не могла себе представить, как будет жить без Ричи, как сможет заполнить пустоту — дыру, которая образовалась в душе после того, что она увидела…

Впрочем, пустота так и не была заполнена. Леа старалась не думать о ней, но чувствовала, что внутри, как на улице в холодную погоду, гуляет ветер. Ветер одиночества… Она не чувствовала какой-то особенной боли — только эту чертову пустоту. Как будто Ричи не изменил ей, а умер, или это был вовсе не Ричи, а какой-то другой человек, оставивший ее навсегда. Единственным выходом из этой ситуации было то, что она совсем недавно советовала Пэтти — найти себе другого мужчину. Но тот совет, который она с легкостью давала подруге, ей самой казался неприемлемым.

Во-первых, прошло так мало времени… Во-вторых, одна мысль о том, что она доверит какому-то мужчине свою душу, представлялась ей невероятно пугающей. А ведь без доверия нет ни взаимопонимания, ни любви… В-третьих, мужчины как предмет влечения перестали для нее существовать с тех самых пор, как она вышла замуж… Теперь, конечно, ситуация изменилась — она почти не замужем. Только вот мужчин по-прежнему не замечает… Да, советы давать оказалось значительно проще, чем самой им следовать…

Закончив с душевыми процедурами, Леа спустилась вниз — нужно было выбрать что-то из груды вещей, купленных сегодня. Начинать с чего-то броского Леа не хотелось — она чувствовала, что переломить себя будет не так-то просто. Пришлось призвать в советники вездесущую Пэтти. Правда, подруга приняла бы участие в примерке, даже если бы Леа не попросила ее об этом.

Взгляд Пэтти остановился на алом платье, которого Леа боялась, как какого-то дикого животного. Смутное ощущение тревоги она могла объяснить только одним — это платье символизировало для нее кардинальные перемены, к которым Леа все еще была не готова. Поэтому алое платье было отброшено в сторону, а взгляд Леа переключился на другую вещь — легкий брючный костюм из желтого шифона.

Брюки были довольно интересного кроя — книзу они расширялись и состояли как бы из неровных лоскутков, небрежно сшитых между собой и колыхающихся при ходьбе. Рукава кофточки напоминали нижнюю часть брюк — только лоскутки были короче. Аккуратный треугольный вырез кофточки приоткрывал грудь ровно настолько, насколько это было нужно, — он был сексуален, но не вульгарен. Леа влюбилась в костюм еще тогда, в примерочной, поэтому сейчас, увидев его вновь, она уже не сомневалась в том, что ей надеть. Пэтти, обожавшая желтый цвет, одобрила выбор Леа. Поэтому на сей раз споров не было.

Впервые за долгое время у Леа появилось желание накраситься. То ли новая одежда изменила вдруг ее отношение к косметике — несколько лет Леа не притрагивалась ни к чему, кроме светлого блеска для губ, — то ли изменившееся мироощущение потребовало от нее чего-то нового. Она взяла коробочку с только что купленными тенями и выбрала два оттенка: желтый и светло-зеленый. Желтый отлично подходил к костюму, который она собралась надеть, а светло-зеленый — к ее глазам, постоянно менявшим оттенок — от серого к зеленому. Вооружившись аппликаторами, кисточками, тенями, блесками и тушью, Леа уселась перед зеркалом и попыталась вспомнить, как всем этим нужно пользоваться.

Через час все было готово. Из колдовского Зазеркалья на Леа смотрела яркая зеленоглазая фея в легком желтом наряде. Не хватало только нескольких штрихов, которыми Леа тут же дополнила свой новый образ. Она надела серебряные браслеты-недельки, украшенные разноцветными камнями, и тонкую серебристую цепочку с затейливым кулоном, инкрустированным маленькими камешками янтаря, граната и сердолика. Выбрав туалетную воду с пряным ароматом, она нанесла ее на запястья, за уши и немного на виски…

Когда Леа, яркая и благоуханная, спустилась в холл, удивлению Пэтти не было границ.

— Вот это да! Именно то! Не зря мы полдня провели в торговом центре. Ты выглядишь просто потрясающе! — Подруга возбужденно кружилась вокруг Леа. — Великолепно! А ты еще не хотела идти!

Леа густо покраснела и отмахнулась от Пэтти, засыпавшей ее комплиментами. Она и без того чувствовала себя неловко в новой одежде. Да еще и с косметикой, к которой не прикасалась уже целую вечность… Однако кроме неловкости Леа испытывала еще одно чувство — что-то вроде обновления, перерождения. Будто связь ее с прошлой жизнью порвалась теперь окончательно и бесповоротно. Изменившаяся внутренне, сейчас она менялась внешне — и эта взаимосвязь лишь укрепляла полный разрыв с прошлым.

— Боже, как я поеду? Во всем этом я чувствую себя неловко… — пожаловалась Леа подруге, когда они сели в машину.

— Ничего, это пройдет. Ты привыкнешь к новой одежде, привыкнешь к новой жизни… А сейчас попробуй не задумываться над этим.

— Кстати, насчет новой жизни, — улыбнулась Леа. — Мне хочется начать работать…

— Не рано ли? — забеспокоилась Пэтти. — Ты еще не пришла в себя после… Гм… После… — Чтобы не смущать подругу, Леа кивнула головой в знак понимания. — Да и развод еще не состоялся…

— Процедура развода не так уж страшна, — пожала плечами Леа. Развод не пугал ее так, как пугал когда-то Пэтти. Дело сделано — она ушла от мужа. А развод — всего лишь пустая, хоть и неприятная формальность… — У нас с Ричи нет детей, поэтому нас с легкостью разведут.

— А имущество?

— Я не собираюсь делить с ним имущество. Пусть оставляет себе и дом, и вещи. — Пэтти аж рот раскрыла от удивления. Застукать мужа с любовницей, да еще и швыряться своей половиной всего, что нажито в браке. Уму не постижимо! — Пэтти, смотри на дорогу, — напомнила подруге Леа. — Я не хочу ничего делить — пусть идет к черту со своими деревянными столами и ванной с блекло-зеленым кафелем, — помрачнела она. — В этом доме все сделано по его заказу, согласно его желаниям и на его деньги… Зачем мне все это? С лихой собаки хоть шерсти клок?! Этот лозунг не для меня… Так что не удивляйся, Пэтти. Все очень просто — мне не нужен этот дом.