Кэрол Маринелли - Скандальные последствия

— И что ты делаешь? — спросила она.

— Ищу данные о своих настоящих родителях.

— А потом, — пролепетала она, — когда найдешь их, ты… — Констанс не смогла найти в себе сил и закончить вопрос. Но она должна была убедиться, что ее семья в безопасности.

Нико не стал дожидаться ее неловких вопросов, и тут она поняла, что именно изменилось в нем: настрой. Нико был в ярости.

— Я не просто хочу найти их, я хочу выяснить, кто обставил мое усыновление, и наказать этих людей. — Его тяжелый взгляд пронзил ее в самое сердце.

Конни была уверена, что он уничтожит ее семью. Позор, который она навлекла на них, будет ничем в сравнении с тем, что сделает Нико, когда узнает правду. Всю правду, ведь ей была известна эта история. Она видела бумаги, дело не ограничилось просто отказом от ребенка.

— Собери свои вещи, — приказал Нико.

У Конни не осталось сил сражаться, и, возможно, ей удастся помешать ему узнать все. Конни знала, что отец не переживет последствий.

— Мы уходим прямо сейчас.

— Я не могу просто бросить Генри! — запротестовала она.

— Он обходится с тобой как с рабыней.

— Он старый человек. А я согласилась на эту работу сама.

— Значит, ты уйдешь утром.

— Вряд ли агентство найдет замену так быстро.

— Найдут, — мрачно сказал Нико.

— Я не могу… — Конни хотела все бросить: какая-то часть ее хотела сбежать, уехать вместе с ним, прийти в себя в тиши, а другая часть ее души хотела остаться здесь, чтобы избежать неминуемой катастрофы. Но была еще одна причина, по которой она не хотела уезжать. И Нико знал, в чем дело.

— Нам нужно поговорить, — сказал он. Но, взглянув на ее опухшее, уставшее лицо, Нико смилостивился. — Но не сейчас. Когда ты будешь готова.

Конни с надеждой ухватилась за протянутую ей соломинку.

— Даю тебе слово. Сейчас главное, чтобы ты нашла в себе силы быть матерью. И тебе нужен отдых.

Конни прикрыла глаза, его слова ласкали слух, так хотелось плюнуть на все и просто принять его предложение.

— Мы уедем утром. А сейчас выспись.

Конни покачала головой:

— Мне нужно постирать белье.

Она передвинула тяжелую корзину поближе к машинке. Когда он не предложил ей помощь, а просто сел на стул, Конни нахмурилась, но промолчала. Она достала уже сухие простыни, а Нико все продолжал сидеть и переключать каналы в телевизоре. Конни напряглась.

— Я не занимаюсь стиркой, — сказал он.

— Ясно, — ответила она, вытащив гладильную доску.

— Если хочешь и дальше разыгрывать мученицу — вперед, — пожал плечами он.

Конни не хотела ни во что играть, поэтому она отложила доску и просто сложила белье без глажки.

— Бунтарка, — проговорил Нико.

И Конни почувствовала, казалось, давно забытое желание улыбнуться. Она уселась на диванчик рядом с ним. Так странно было смотреть на экран, когда ей хотелось повернуться и смотреть только на него.

— Иди приляг. Пока он спит, и ты отдохни, — сказал он.

— Пойду, как только ты уйдешь.

— О, я никуда не уйду. Не собираюсь давать тебе время придумать тысячи отговорок, почему ты не сможешь уехать завтра утром. Я остаюсь.

— А как же твой номер в отеле?

— Иди спать. — Нико не собирался препираться. — Ну же, иди в кровать.

Конни залилась краской, проглотив слезы:

— Ты на ней сидишь.

Она была благодарна Нико, что он не возмутился, просто прошел к столу и сделал себе вторую в жизни кружку растворимого кофе.

— В доме есть спальня, — начала объяснять она. — Только когда ребенок плачет, Генри недоволен.

Нико молчал, на языке вертелся вопрос, и он не утерпел:

— Как его зовут?

— Лео, — ответила Конни. Она нервно сглотнула: согласно традициям, сына должны были назвать Васос — в честь деда. Она хотела назвать его Нико, но ей не хотелось постоянного напоминания. Поэтому вместо этого она дала ему имя Лео, потому что он был зачат в августе.

— Ложись спать, — приказал он.

Конни расправила одеяло и попыталась уснуть. Повернувшись спиной к Нико, она уткнулась носом в потертую обивку дивана и постаралась выкинуть из головы все мысли о завтрашнем дне.

Постаралась не думать о туманном будущем.

Потому как, несмотря на предложение Нико, будущее виделось ей в самых черных красках.

Конни сама не ожидала, что сможет уснуть, несмотря на волнения о завтрашнем дне и присутствие Нико в комнате. Шум стиральной машины убаюкал ее.

Ночью проснулся ребенок. Нико молча наблюдал, как в полусне она поменяла пеленки сыну и опять улеглась на диван. Конни свернулась калачиком, осторожно прижала ребенка к себе, покормила его и уложила в колыбельку. То же самое она проделала рано утром, только теперь им помешали вопли старика.

— Я могу сходить вместо тебя? — спросил Нико, когда Конни в третий раз бросилась к лестнице.

— И перепугать его до смерти?

Нико промолчал, пока Констанс звонила в агентство и объясняла, что ей нужна замена.

— На следующей неделе? — переспросила Конни. Нико нахмурил брови, и она поняла, что еще секунда — и он выхватит из ее рук телефон. Но этот вопрос она хотела решить сама. — Нет, пришлите кого-нибудь сегодня.

В агентстве знали, что Конни очень ответственная и не бросит старика одного, и этим пользовались. Вздохнув, она протянула ему трубку.

— Это Нико Элиадес, — жестко сказал он, как в то утро, когда она звонила ему из кабинета отца. — У вас есть час — найти кого-то на замену или приехать сюда самим.

Нико пригрозил им судом. Но сначала он проконсультируется со своими адвокатами по поводу минимальной зарплаты и рабочих часов. А сделает он это в десять утра — если никого не будет здесь.

Владелица агентства примчалась через полчаса. Она поговорила с Генри, и тот, видимо привыкший к постоянной смене людей, не стал особо возражать.

Конни собрала вещи: свои и детские.

— А колыбель?

— Она была в доме.

— Тогда иди.

Нико подхватил тяжелый чемодан и передал его подошедшему водителю.

— Мы возвращаемся в отель? — спросила она. Он явно все предусмотрел, потому что на заднем сиденье машины было установлено детское кресло. Наверное, предупредил водителя. Конни не могла представить себе, чтобы он сам пристегивал кресло.

— Я не могу застегнуть, — смущенно призналась она после нескольких попыток.

— Не смотри на меня, — сказал Нико, нетерпеливо постукивая пальцами по сиденью.

Наконец раздался щелчок ремня на детском кресле, и машина тронулась с места.

Конни поняла, что жизнь опять сделала крутой поворот. А Нико за все время сборов ни разу не взглянул на их сына.

— Здесь так красиво! — воскликнула Конни.

Почти год она не была на острове, и, хоть она никогда не ездила на юг, сразу почувствовала себя как дома.