Ширли Джамп - Полуночный поцелуй

Стоктон предпочел не упоминать о том, что все время, проведенное на пляже, он думал о Дженне и о празднике, который она когда-то устроила для него. За эти годы он успел побывать на берегу многих морей, но море, созданное руками Дженны, оставалось для него особенным.

— Ты ездил один или с кем-то? — осторожно спросила Дженна.

— Мне показалось или я услышал нотки ревности? — поддел ее Стоктон.

— Конечно нет.

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

— Ты тоже, — нахмурилась она.

— Я ездил один, Дженна.

Она кивнула, но Стоктон все же заметил мимолетную улыбку, мелькнувшую на ее лице. Или просто он хотел ее увидеть?

— А я ни разу не была в отпуске с тех самых пор, как переехала в Нью-Йорк, — помолчав, призналась она. — Агентство, которое я организовала, высасывало все мое время.

Стоктон с удивлением понял, как похожи их проблемы. Даже находясь за много сотен миль друг от друга, они жили параллельными жизнями.

— А сейчас? Можешь представить себе, что здесь, в Ривербенде, ты на каникулах, — с улыбкой предложил он.

— Вряд ли Ривербенд — то самое место, где я хотела бы провести отпуск.

— Ты просто ничего в этом не понимаешь, — рассмеялся Стоктон. — Многие люди считают, что маленькие городки штата Индиана зимой приобретают особенное, почти волшебное обаяние.

Она скептически изогнула бровь:

— Многие?

— Ну, может, не многие, но некоторые точно, — сдался он. — Например, все местные жители любят Ривербенд.

— Не все, — покачала головой Дженна.

— Некоторые люди когда-то любили его, но потом на время забыли об этом. Если они дадут ему еще один шанс, то, возможно, снова полюбят его.

Он ведь все еще говорил о Ривербенде? Стоктону оставалось надеяться, что это так, потому что он не имел ни малейшего желания опять влюбиться в Дженну. Чтобы ни говорила тетушка Мейбел, за эти годы Дженна почти не изменилась. Да, она стала старше, собраннее, но он, как и прежде, не видел в ней желания найти место, которое можно будет назвать домом и осесть. То, о чем он сам начинал задумываться все чаще. Может, сейчас их жизни и движутся похожими путями, но эти пути пролегают на разных планетах.

— Ты что, пытаешься продать мне Ривербенд? — рассмеялась Дженна.

— Когда-то тебе нравилось жить здесь.

— Нет, Стоктон, я всегда хотела уехать отсюда.

Он покачал головой и кивнул на весело смеющихся детей:

— Когда-то мы были такими же, как эти малыши, и в подобные моменты ты была счастлива, Дженна. Но потом ты забыла обо всем, кроме навязчивого желания убежать.

— Как ты можешь так говорить? Это ведь ты всегда убегал, Стоктон Грисхем. Ты тот человек, который не мог пять минут усидеть на одном месте.

— Сейчас все изменилось. Я прочно осел здесь.

— Неужели?

— Конечно. Здесь мой ресторан, работники, которые зависят от меня, клиенты, которые ждут, что я выполню их заказы…

— А как насчет тебя самого, Стоктон? Страсть к путешествиям покинула тебя? Ты готов провести здесь всю свою оставшуюся жизнь?

— Да, — ответил он, сам не зная, говорит ли сейчас правду. Все это время он жил в доме с минимальным количеством мебели, все свое время проводил на работе и не помнил, когда в последний раз у него были длительные серьезные отношения с девушкой. — А как насчет тебя? Ты не устаешь повторять, что приехала сюда только для того, чтобы организовать вечеринку для Эунси, но я знаю, что за этим стоит нечто большее. Думаю, ты опять бежишь от чего-то? Что произошло в Нью-Йорке, Дженна?

На секунду ее лицо исказило затравленное выражение, но через мгновение оно исчезло.

— У меня все в порядке, — сказала она, пряча лицо, но Стоктон уже получил подтверждение своим словам.

Теперь он знал — Дженна что-то скрывает. Что-то тревожит ее, даже сейчас, в момент веселья, ее плечи скованы напряжением и страхом.

— Ты хочешь поговорить об этом? — мягко спросил он.

— Может, все эти годы я бегу от тебя? — с вызовом произнесла она. — Но только потому, что однажды ты дал мне уйти.

— Я попросил тебя поехать со мной.

— Нет, Стоктон, ты решил, что я поеду с тобой. А когда я сказала, что это невозможно, ты решил, что я останусь и буду ждать тебя. Ты и на секунду не задумался о том, что у меня могут быть свои мечты, не совпадающие с твоими. — Она устало покачала головой. — Уже неважно. Все это произошло много лет назад. Мы ведь не можем вернуться в прошлое.

— Может, это не так уж и плохо.

В центре катка дети устроили веселую игру: взявшись за руки, они выстроились в линию, причем стоявшие в центре пытались сохранить свои позиции, пока крайние катались вокруг них, не разнимая рук и создавая эффект волн, прокатывающихся по линии. Это грозило катающимся болезненными падениями, но зато было невероятно весело. Стоктон в детстве и сам обожал эту игру, но сейчас он смотрел на детей с беспокойством. Скорость их движения увеличивалась, и ближайшие к ним дети уже не контролировали движение линии. В какой-то момент, чтобы избежать столкновения, Стоктону пришлось резко привлечь задумавшуюся и незаметившую опасность Дженну к себе.

— Прости, — сказал он в ответ на ее изумленный взгляд. — Просто пытаюсь избежать лишних травм.

— Спасибо, — улыбнулась она, глядя на него снизу вверх.

Ее зеленые глаза сияли, а щеки и губы были красными от холода. Стоктон мог бы поклясться, что даже сквозь несколько слоев одежды ощущает, как бьется ее сердце. Он знал, что должен отпустить ее, а в идеале вообще увести с катка и вернуться к работе, но стоило Дженне оказаться в его объятиях, как все умные мысли покинули его голову. Только сейчас он понял, как сильно скучал по ней. Он только что сказал ей, что не хотел бы вернуться в прошлое, но теперь понял — это была ложь.

Он осторожно убрал упавшую на ее лицо шелковистую черную прядь и тихо спросил:

— От чего ты бежишь?

Дженна отрицательно помотала головой, но в ее глазах заблестели слезы. Сердце Стоктона сжалось от нежности, и, неожиданно в первую очередь для самого себя, он наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Это должен был быть легкий, дружеский поцелуй, который лучше любых слов сказал бы Дженне, что он здесь и готов помочь.

Дженна едва слышно вздохнула, приоткрыла губы навстречу его поцелую, и Стоктон забыл, что целует ее по-дружески, да и вообще обо всем на свете. Только смех и голоса невольных свидетелей этой сцены вернули ему рассудок.

— Прости, — сказал он, отстраняясь. — Я не знаю, что на меня нашло.

— Какое-то временное помутнение, — прошептала Дженна, кончиками пальцев прикоснувшись к своим чуть припухшим после поцелуя губам.

— Так и есть.

Дженна покачала головой. Она больше не хочет его. А то, что она испытывает сейчас, — это вовсе не желание, а лишь внезапно ожившее воспоминание о нем.