Мейси Ейтс - Разлучница

Ей потребовались многие годы, чтобы вернуться к нормальному состоянию после краха предыдущих отношений. Маделин даже не могла устроиться на работу почти целый год – ведь имя ее приобрело скандальную известность.

В конце концов она устроилась на фирму, производившую фастфуд. Там никто не думал о ее поведении. Или, возможно, просто ничего о ней не слышали и не читали. Ей трудно было стартовать с нуля – ведь она окончила университет с отличием, получив желанную, но злополучную практику. По крайней мере, оказавшись на более низкой ступеньке общества, в совершенно незнакомой для нее индустрии, Маделин освободилась от высшего света.

Но если она вступит в отношения с Алексеем… это будет слишком глупо.

– Пожалуйста, не надо меня целовать. Мы встретились с тобой здесь ради работы, вот и все.

– Не надо целовать тебя потому, что я – твой босс, Маделин? Именно поэтому ты не хочешь моих поцелуев?

– В некотором отношении – да, – кивнула она.

– А в других отношениях?

– Ты – мой начальник, а не любовник.

– Я не возражаю против того, чтобы стать твоим любовником.

Маделин уставилась на стену за его спиной. Она не могла смотреть на Алексея, особенно тогда, когда он предлагал ей то, чего она так отчаянно хотела и против чего отчаянно боролась.

– Я знаю, – сказала она. – Но я работаю на тебя. И это дает тебе… Соотношение сил не совсем справедливое. Я все равно проиграю…

– Нет, я так не действую. Если у нас будет роман… Я буду твоим начальником в рабочее время и твоим любовником – во внерабочее. Когда я буду твоим любовником, я не буду твоим боссом.

– А когда ты будешь моим боссом, ты не будешь моим любовником?

– Я уже сказал тебе, что не смешиваю бизнес с удовольствием.

– Мне казалось, это я сказала. И имела в виду совсем другое.

Алексей пожал плечами:

– Если ты говоришь об отношениях – то да, я понимаю: будет проблематично отделить одно от другого. Но я не хочу никаких отношений ни с кем.

Большинство женщин расстроились бы, услышав эти слова, и Маделин понимала почему. Она была одной из таких женщин. Таких, которые думают – секс и любовь неразделимы…

Теперь она почувствовала облегчение. Алексей не лгал ей. Не сказал, будто хочет быть с ней, потому что она особенная. Не сказал ни слова о любви. Он хотел просто секса. Это было честно, по крайней мере.

– Вообще-то я тоже не хочу ни с кем устанавливать отношения, – сказала Маделин, нисколько не сомневаясь в своих словах.

– Ты хочешь меня, – сказал он, и это не был вопрос.

– Да. – Ей не надо было лгать. В этом не было нужды.

– И я хочу тебя.

Его темные глаза были горячими, напряженными. Алексей явно не хотел уговаривать, обольщать. Он не говорил ей нежных слов, не улыбался обольстительной улыбкой. Он не пытался успокоить ее и не предлагал ей выпить что-нибудь, чтобы перестать нервничать…

Сердце ее стучало так громко, что Алексей конечно же слышал его стук.

Сделав к нему шаг, она сразу все поняла. Поняла, что сделала это, а именно – сказала «да».

И в ту же секунду он овладел ее ртом. Его губы и язык были настойчивыми, его тело – твердым и горячим. Маделин прижалась к нему – и ощутила его возбуждение. В ответ она почувствовала влагу, возникшую между ног, и груди ее отвердели в жажде ласки.

Это было честно. Его реакция не могла быть фальшивой, ее невозможно было скрыть. Алексей не старался приукрасить свой отклик, зажигая свечи и накидывая красный платок поверх светильника. Это не был тщательно спланированный план обольщения. Это было желание. И такого желания Маделин не испытывала никогда. Оно не имело отношения к чувствам. Оно не касалось никаких эмоций, или любви, или потребности в чем-либо или ком-либо, чтобы заполнить пустоту в сердце.

Желание возникло сейчас, и оно было реальным. И это была единственная вещь, которая сейчас имела значение.

Стон, сорвавшийся с его губ, когда он дразнил ее своим влажным языком, выражал неподдельное сексуальное желание. И это было то, чего она жаждала.

Маделин хотела физической связи с Алексеем. Да, он ее босс, но больше в нем не было никакого сходства с Уильямом Кэллаханом.

Между ней и Алексеем не было никакой лжи. Никаких обещаний. Не было ничего, кроме желания.

Маделин положила руки ему на грудь. Он был идеально сложен. Твердые рельефные мускулы, широкие плечи. И теперь она могла всецело наслаждаться им. Это желание было настолько велико, что Маделин задрожала от вожделения.

Трепеща от волнения, она стала расстегивать его рубашку, скинула ее с плеч, а затем с досадой застонала, когда рубашка осталась висеть на его запястьях, с застегнутыми манжетами. Засмеявшись, Алексей оторвался от ее губ, расстегнул запонки и скинул рубашку на пол.

Тяжело сглотнув, Маделин увидела его обнаженную грудь. Он выглядел еще эффектнее, чем она себе представляла. Рельефные грудные мышцы, гладкая кожа, покрытая жесткими темными волосками, спускавшимися к низу живота и исчезавшими под поясом черных трусов…

Алексей тоже посмотрел на нее оценивающим взглядом.

Маделин расстегнула серебряную пряжку на его кожаном ремне, затем вытащила его из брюк, а потом расстегнула ширинку. При этом она не сводила глаз с его лица. Челюсти его были крепко сжаты, на скулах играли желваки.

– У меня давно… не было мужчины, – прошептала она.

– Тогда я проверю, готова ли ты, – сказал он.

И она сразу перестала нервничать. Он прекрасно знал, как обращаться с женщиной. Маделин доверяла ему. Алексей был перфекционистом, и в сексе он тоже должен был достичь совершенства.

– А теперь твоя очередь, – сказал он, взявшись за край ее кофточки.

Маделин отвела его руки и сама стала расстегивать ее. Первую пуговицу, вторую, третью, поощряемая его вожделенным взглядом. Бросив свою кофточку рядом с его рубашкой на пол, она стала стягивать с себя узкую юбку. А затем встала перед ним в одних чулках и туфлях на высоких каблуках, в очень тонком кружевном бюстгальтере и узеньких трусиках.

В глазах его вспыхнул дикий огонь, и он, не в силах больше сдерживаться, прижал ее к себе.

Его руки, погладив ее бедра, продвинулись к талии, а затем прикоснулись к застежке бюстгальтера. Одним движением расстегнув ее, Алексей отбросил бюстгальтер в сторону. Маделин не смутилась – он явно любовался ею.

Его волшебные руки слегка погладили ее, большие пальцы скользнули по ребрам, затем опустились на ее упругую грудь. Соски ее напряглись, почти болезненно. Почему он не прикасается к ним? Она мучительно желала этого. Это прикосновение было ей нужно больше, чем воздух.

Алексей не сводил глаз с ее лица. Он не сжимал ее груди, не бросался на нее. Он лишь продолжал гладить кожу круговыми движениями, которые сводили ее с ума, а затем, обхватив Маделин за талию, прижал ее к своему возбужденному телу.