Мейси Ейтс - Разлучница

– Что заставило тебя изменить твое решение, Мэдди?

– Я просто подумала… наши отношения никогда снова не станут обычными. Зачем же добавлять сексуальную неудовлетворенность к ощущению неловкости?

Алексей рассмеялся, и это был самый искренний смех, который когда-либо она слышала от него.

– Это хорошая мысль. Ты испытываешь сексуальную неудовлетворенность? – спросил он, и на этот раз она смогла прочитать выражение его глаз. Она увидела в них страсть.

– Если бы я не испытывала его, я бы не бросила трубку при разговоре с тобой.

– Значит, вот что это было. Внутренние терзания?

– Что-то вроде этого. Или, возможно… ну, это связано с сексуальной неудовлетворенностью…

– И ты решила облегчить ее?

– Я не представляю себе лучшего выхода. – Маделин обвила руками его широкие плечи. – Поверь мне, я пыталась…

– Может быть, танцы – плохая идея?

– Очень плохая идея. А у тебя есть хорошие идеи? – Маделин рассмеялась – нервно и неестественно.

Алексей внимательно всмотрелся в ее лицо. Щеки ее разгорелись, глаза ярко блестели. Маделин была возбужденной, нервной и… прекрасной. И она была права. Это плохая идея.

Алексей смотрел на нее, и сердце его билось все сильнее и сильнее. То, что сердце его вообще реагировало так, опасный признак.

Он не мог оттолкнуть ее. И он не сделает этого. Для него не было никакой реальной опасности. Старые раны давно затянулись, и на сердце остались такие плотные шрамы, что сквозь них никто не мог проникнуть.

То, что сейчас он испытывал, было всего лишь сексуальным влечением. Сильным, всепоглощающим. Но это была просто физическая потребность, и ничего больше.

Алексей смутно осознавал тот факт, что вокруг них на отдалении столпились фотографы, незаметно щелкавшие фотокамерами. У него мелькнула мысль, что это даже хорошо. Фото, появившиеся в прессе, пробудят слухи о том, что между ними завязались романтические отношения, а также покажут ожерелье, которое так идеально шло Маделин.

Но эти мысли мелькали где-то в подсознании. Главным было веление его тела, охваченное нестерпимым желанием: поскорее уйти из банкетного зала и уединиться с Маделин в его спальне.

– Мне кажется, для нас этот банкет закончен, – сказал он ей.

Маделин встретила его взгляд. Он увидел – решимость ее на секунду дрогнула…

Затем, глубоко вздохнув, она сжала его плечи:

– Думаю, ты прав.

Взяв Маделин за руку, Алексей повел ее к широкой мраморной лестнице. Проходя мимо фоторепортеров, Маделин искоса взглянула на них. Они старались быть незаметными и ненавязчивыми, в отличие от уличных папарацци, нагло и грубо преследующих знаменитостей.

– Мне кажется, нам надо найти боковой выход, – сказала она.

– О! Ты любишь такие проделки?

– Нет, совсем нет, но здесь везде журналисты.

– Тем более нам надо удалиться демонстративно, на глазах у всех. Показать всем ожерелье. – Алексей прикоснулся к драгоценным камням, сверкающим на ее шее.

Рука его была горячей, и тело Маделин мгновенно охватило тепло.

Журналисты. Демоны, давно преследовавшие ее. И Алексей хочет выйти вместе с ней на глазах у всех, держа ее под руку и направляясь наверх, в его апартаменты? Все подумают, что сейчас они будут заниматься тем, чем они, собственно, и хотели заняться.

«Неужели до сих пор страх контролирует твои действия? Или ты контролируешь их сама?»

– Хорошо, – едва слышно сказала она.

– Ты готова?

Встретив потемневший взгляд Алексея, она почувствовала – сердце ее стало биться ровнее. Маделин знала, на что она идет. Она поступала именно так, как хотела. И она не давала своему страху одержать над ней верх. – Я готова.

Обняв Маделин за талию, Алексей стал подниматься вместе с ней вверх по лестнице. Они вышли из зала, и он остановился возле двойных дверей и поцеловал ее в щеку. Маделин заметила вспышки многочисленных фотокамер.

Но и в этот момент она совладала с собой и даже не вздрогнула.

Выйдя из банкетного зала, они пошли по широкому коридору. В нем тоже толпились люди, которые пили шампанское и ели бутерброды, разглядывая в то же время витрины с драгоценностями и восторгаясь ими.

– Ты не любишь прессу? – спросил Алексей, понизив голос, чтобы их никто не слышал.

– Нет, не люблю, – сдавленно произнесла она.

Их окружили несколько гостей, преимущественно женщины, которые хотели сфотографироваться вместе с Алексеем Петровым и как следует рассмотреть ожерелье на Маделин. Оно привлекало всеобщее внимание. Но больше всего внимания, по мнению Маделин, привлекал сам Алексей.

И он был ее мужчина. На время, конечно… Но сегодня она сможет любоваться и наслаждаться им… Тело ее напряглось от желания.

– Пойдем скорее, – прошептала она, миновав еще одну группу людей, таращивших на них глаза.

– Я знал, что не зря нанял тебя.

Толпа поредела возле подножия винтовой лестницы, ведущей в комнаты гостей. Алексей повел ее по узкому проходу, и Маделин с готовностью следовала за ним, задыхаясь и смеясь от счастья.

Когда в последний раз она была счастливой? У нее была интересная работа и амбиции. У нее были задачи и цели. Она была довольна. Но разве она была счастлива? Маделин вообще не знала, была ли когда-нибудь по-настоящему счастлива.

И вот теперь она чувствовала себя… свободной. Впервые за всю свою жизнь цепи прошлого – того самого прошлого, которое выходило далеко за рамки ее злополучного романа с Уильямом, – больше не сковывали ее.

– Моя комната – там. – Алексей жестом указал на еще одну лестницу в центре длинного коридора.

– В башне? – спросила она.

– Конечно. Это пентхаус замка.

Рассмеявшись, Маделин крепче сжала руку Алексея и прильнула к нему, прижавшись лицом к его плечу, когда они быстро стали подниматься на следующий этаж.

Засунув руку в карман, Алексей достал большой старинный ключ и вставил в замок двери. Маделин смотрела на его руки, когда он повернул ключ. Он был таким сильным, таким мужественным и таким сексуальным, каким не был ни один мужчина.

Когда Алексей открыл дверь, Маделин схватила его за руку и сама втащила внутрь. Он быстро закрыл дверь и, обхватив Маделин за талию, повернул лицом к себе, прижал спиной к деревянной двери.

Его поцелуй был жадным, настойчивым. Никакой нежности или сдержанности. И это было хорошо, потому что сама Маделин не сдерживала себя.

Она стала лихорадочно снимать с него галстук, запуталась в нем, дернула в сторону, а затем все-таки развязала его, оставив свободно висеть на шее, и принялась расстегивать пуговицы белоснежной рубашки. И едва сдержала стон, когда увидела его мускулистую загорелую грудь.

На этот раз Маделин хотела исследовать его тело неспешно. Положив руку на его грудь, она почувствовала под своей ладонью биение его сердца.