Хелен Брукс - Ночные сумасбродства

А потом в ее жизни появился Зик, и все изменилось. Сердце женщины болезненно сжалось. Но отчего? От мысли, что с Зиком надо расстаться, или от сожаления по поводу того, что Мелоди по глупости не смогла полностью насладиться временем, которое провела с ним? И почему сейчас она сидит на лондонской улице вместо того, чтобы лежать в его объятиях? Время-то идет.

Пальцы ее ног сжались, но она не встала. Мелоди постоянно размышляла с тех пор, как попала под грузовик, но никогда не рассуждала холодно и спокойно. Как угодно, только не так. Ведь в ее жизни все перевернулось, сломалось.

Может быть, было бы легче, если бы она могла выплакать свою боль, но Мелоди быстро усвоила, что слезы только раздражают персонал больницы. А поскольку все были очень добры к ней, она сдерживала горе.

Порыв ветра сдул снег с дерева в парке. Мелоди смотрела на летящую белизну и чувствовала, что начинает замерзать.

Сколько раз она спрашивала себя: почему это случилось именно с ней? Почему у нее отняли возможность заниматься тем, что ей удавалось? Но грустить по этому поводу бесполезно. Как дереву бесполезно жаловаться на ветер.

Мелоди стало холодно, но она продолжала сидеть, а мысли продолжали крутиться в голове. Танцы были ее жизнью с тех пор, как она себя помнила, но это не значит, что она не сможет научиться чему-нибудь другому. Если попробует. Она не может танцевать, зато может давать уроки хореографии. Ей в любом случае пришлось бы заняться этим. Правда, не так скоро. Но что произошло, то произошло. И ничего не поделаешь.

А Зик? Впишется ли он в эту ее новую жизнь?

Одно дело — решить, что их брак распался, находясь в клинике. Сейчас все обстоит по-другому. Танцы были ее жизнью, а Зик… Он был ее миром. С первого свидания они радовались друг другу больше, чем кому бы то ни было. Он был добр и ласков, часто приглашал ее на ланч, когда она совсем этого не ждала.

Воспоминания хлынули бурным потоком. Любовь до рассвета… Прогулки на Мадейре… Зик у плиты, готовит завтрак… Список был бесконечен. У Мелоди кружилась голова, но она не в силах была остановить водоворот памяти.

Наступило утро, а она так и сидела на скамейке и по-прежнему не могла представить себе будущее вместе с Зиком. Они всегда были на виду. Так будет и дальше. Он возглавляет империю развлечений, которую построил ценой огромных усилий.

Смогут ли они оставаться парой, если Зик будет жить одной жизнью, а она — совершенно другой? Если у них будет не только разная работа, но и разное общественное положение? Мелоди была уверена, что это невозможно.

И она продолжала сидеть на скамейке — одинокая фигурка под жемчужным утренним небом.

— Простите, если я ошибаюсь, но мне что-то подсказывает, что вам, милая, не помешала бы чашечка хорошего чая. Вы, должно быть, промерзли до костей.

Мелоди не сразу переключила внимание на севшую рядом с ней невысокую, полную женщину с маленькой, толстенькой собачкой и бросила рассеянно:

— Извините?

— Я тут проходила не так давно. Рождество или не Рождество, а мой Билли должен гулять каждое утро. И я видела вас. Такой лютый холод, а вы сидите тут одна-одинешенька. — Ясные карие глаза смотрели пристально, но ласково. — Я права? Вам, должно быть, очень скверно.

Мелоди постаралась собраться. Вернувшись из мира размышлений в реальность, она почувствовала, что действительно промерзла до костей.

— Спасибо, но я в порядке. — Ответ прозвучал как-то неубедительно, поскольку она сильно дрожала.

Во всяком случае, так показалось ее доброй самаритянке. Маленькая женщина прищелкнула языком:

— Я всегда выпиваю чашечку чаю, когда прихожу домой, а мой дом рядом, дорогая. Почему бы вам не пойти ко мне, не обогреться немного?

— Нет, нет, спасибо. — Мелоди заставила себя улыбнуться, встала и почувствовала, что ноги совершенно одеревенели. — Вы очень любезны, но я в полном порядке. Я… я просто немного тут посидела.

— Вы не выглядите так, будто вы в порядке, если позволите мне сказать. Вы белы как снег. Слушайте, меня зовут Мейбл, и мне совсем нечего делать, пока мой сын не приедет за мной и за Билли. Он отвезет нас к себе и угостит рождественским обедом. У него очень мило. Все в современном стиле — так, кажется, говорят. Мне-то это не по душе — на сарай похоже. Но ему нравится. И его жене, и детишкам. А это самое важное. Приедет он еще не скоро — через час, не раньше. Надо же чем-нибудь занять это время. Вы составите мне компанию. Согласны? Рядом с Билли мне хорошо, дай ему Бог здоровья, но сегодня Рождество. Я всегда скучаю по Артуру на Рождество. Уже два года прошло, как его не стало, а я не могу привыкнуть. Пятьдесят лет мы прожили вместе. Дружили с детства. В те времена такое еще случалось. Теперь все не так. — Мейбл тяжело вздохнула, выражая тем самым свое мнение о современных нравах.

Мелоди облизала губы и уже готова была отклонить приглашение, но вдруг увидела глаза Мейбл. В них были тоска, и одиночество, и что-то еще, идущее из самой глубины души. И вместо того чтобы ответить «нет», она неожиданно для себя самой согласилась:

— Если я вам не помешаю, то с удовольствием выпью чашечку чаю. Я и не заметила, как долго просидела на холоде.

— Все в порядке, милая. — Мейбл встала и дернула Билли за поводок. — Когда о чем-нибудь думаешь, ничто не поможет лучше, чем чашка крепкого чая. Я в это верю. Хороший чай веселит душу — так мой Артур говорил.

Дом Мейбл оказался очень милым жильем с балконом, следами прежнего великолепия и семейными фотографиями на стенах маленькой кухни-столовой, куда хозяйка провела Мелоди. Там было тепло и уютно. У стола стояли два кресла, в углах — четыре стула. Тут царили тишина и уют, говорившие скорее о спокойствии, чем о пустоте. У Мелоди возникло странное ощущение, что она попала домой.

— Садитесь, дорогая. — Мейбл указала на одно из кресел. Билли немедленно свернулся в своей корзине у камина и закрыл глаза, как бы предупреждая: «Я исполнил свои обязанности. Больше меня не беспокойте».

— Спасибо. — Мелоди села, немного неловко.

Как получилось, что она рождественским утром оказалась в гостях у совершенно незнакомого человека, тогда как Зик спит в отеле? Во всяком случае, Мелоди надеялась, что он спит. Да, наверняка спит, быстро утешила она себя. Впрочем, даже если не спит, слишком поздно волноваться.

Мейбл занялась приготовлением чая. Она согрела чайник, насыпала в него пару ложек заварки, долила кипяток. Мелоди не удивилась. Заваривание чая в пакетиках было явно не в стиле пожилой дамы.

— Ну вот, дорогая. — Мейбл поставила перед ней чай и большой кусок домашнего пирога на блюдце. — А теперь можно ли мне спросить, почему такая хорошенькая девочка сидела рождественским утром одна и лицо у нее было такое, будто она потеряла фунт, а нашла пенни?