Айра Уайз - Объяснение в любви

Точно опаснейшая из сирен, она воздействовала на чувства мужчины, не прилагая к тому ни малейших усилий. Даже солнце поклонялось ее красоте: стоило Анхеле ступить на балкон, и светило вышло из-за облака, озарив ее мягким золотистым светом.

Неудивительно, что Ренан Бенавенте настолько одержим ею, подумал Клайв с неожиданной горечью. Неудивительно, что знаменитый художник писал ее снова и снова во всех мыслимых и немыслимых позах и ракурсах! Любуясь ею, молодой человек отлично понимал, почему живописец с такой маниакальной страстью стремился сохранить в вечности красоту ее обнаженного тела. Вот уже многие годы Анхела неизменно присутствовала на его полотнах. Не всегда в центре, иногда в отдалении, на заднем плане, но эта хрупкая нагая фигурка присутствовала на всех полотнах Бенавенте.

Но в своем слепом стремлении обессмертить Анхелу Ренан Бенавенте добился лишь того, что молодая женщина стала эротической фантазией тысяч и тысяч мужчин. Ее изображения украшали ныне гостиные тех, кто богат и знаменит. Стоило ей войти в комнату — и разговоры стихали, все взгляды обращались к ней.

Смущалась ли она? Нет и нет. Отводила ли глаза, краснела ли в замешательстве? Еще чего не хватало! Эта женщина не привыкла стыдиться своего тела, равно как и злосчастных полотен.

А как насчет него самого? Клайв отлично сознавал, что скандальная известность Анхелы, знаменитой обнаженной натуры Ренана Бенавенте, изрядно прибавляет ему веса в глазах снедаемых завистью соперников. Однако нимало тому не радовался. Хотя и научился смиряться с неизбежным: ведь и сам он подобно Бенавенте был по-своему одержим этой женщиной, но женщиной живой, реальной, а не беспомощной пленницей холста и красок.

Остановившись перед Клайвом, Анхела не произнесла ни слова, лишь поглядела ему в глаза и накрыла длинными тонкими пальцами его сильную ладонь, обхватившую чашку с кофе. Фиалковые глаза ее искрились, точно аметист под солнцем. Она потянула чашку к себе, чуть пригубила и так же молча приблизила ее к его губам.

Радуясь затеянной игре, Клайв послушно отпил, по-прежнему не отводя взгляда. Теперь, когда губы обоих увлажнились горячим черным кофе, молодая женщина отставила чашку в сторону, приподнялась на цыпочки и одарила любимого поцелуем.

В воздухе вокруг них, дразня и возбуждая, разливался чувственный аромат кофе. Соски Анхелы щекотали ему грудь — и тело молодого человека отозвалось на немой призыв.

О, в науке обольщения она не знала себе равных! И эта игра в любовь затрагивала Клайва настолько глубоко, что порой он сам пугался силы и интенсивности своего отклика.

Анхела неожиданно отпрянула, глаза ее многообещающе сощурились. Еще минута-другая — и я включусь в происходящее, пообещал себе Клайв. А пока ему доставляло неизъяснимое наслаждение быть пассивной «жертвой», в то время как молодая женщина выступала в роли сирены-искусительницы.

Красавица провела пальцем по атласной округлости его плеча.

— Ты отправился в душ без меня, — посетовала она.

Клайв насмешливо улыбнулся.

— Ты же спала.

Ничуть не обескураженная ответом, Анхела шутливо надула губы. Затем завладела его ладонями и прижала их к своей тонкой талии. Еще шаг и бедра их соприкоснулись, а ее роскошный бюст уперся ему в грудь. Молодая женщина чуть откинула голову, дразняще высунула кончик язычка — и припала к его губам с жадным, опьяняющим поцелуем.

Только каменное сердце не откликнулось бы на подобный зов. Где же было устоять Клайву? Каждое такое мгновение было редким, уникальным даром. И сама Анхела — редкий, уникальный дар. Он никому ее не уступит!

По спине его пробежал холодок.

— Это еще что такое? — немедленно встрепенулась Анхела, размыкая объятия.

— Солнце опять спряталось, — поспешно подыскал Клайв убедительное оправдание.

А солнце и впрямь скрылось за очередным облаком, едва он задумался о будущем. Что за дурное предзнаменование!

— Неженка ты мой, — ласково произнесла Анхела, запуская пальцы в его волосы. — А вот постоял бы так на балконе в Англии, небось, тут же и превратился бы в ледышку! У вас, англичан, в жилах не кровь, а водица!

Клайв знал: ему полагается рассмеяться или беспечно отшутиться. Но он вдруг словно наяву представил Анхелу обнаженной, как сейчас, на балконе английского особняка… Именно такой, как некогда запечатлела ее кисть Бенавенте!

— Кому и знать, как не тебе, — цинично обронил он.

Молодая женщина застыла на месте. Подобного эффекта не произвела бы даже пощечина. Распаленные поцелуями губы разом утратили податливую мягкость. Солнечные аметисты глаз превратились в холодные ледышки. Одним неуловимым движением Анхела отстранилась, без единого слова повернулась и направилась обратно в спальню.

Клайв сокрушенно проводил ее взглядом. Нужно пойти за нею, попросить прощения… Но, как всегда, раскаяние на несколько секунд запоздало: хлопнула дверь ванной, щелкнула задвижка.

Черт подери! Теперь ему предстоит из кожи вон лезть, заглаживая свою вину.

Солнце снова вынырнуло из-за облака. Клайв хмуро воззрился на него. Одарил мрачным взглядом парящую в небесах чайку. И ударил кулаком в стену, досадуя на себя. Ведь, даже помирившись с Анхелой, он не решит дилеммы, что мучает его вот уже не первый день.

По другую сторону двери Анхела застыла на месте, крепко зажмурившись и дожидаясь, чтобы отпустила боль, ледяной рукою сжавшая сердце так, что на мгновение стало трудно дышать. Дело не в словах, а в том, как Клайв их произнес — с издевкой, намеренно желая обидеть.

Ренан, устало думала она. Вечная проблема с Ренаном… Клайв упрямо не желает посмотреть сквозь пальцы на ее прошлое… Ну пристало ли современному человеку, который гордится широтой своих взглядов, оставаться рабом викторианских условностей? Какое право имеет Клайв так с ней разговаривать? Нужно найти в себе силы раз и навсегда бросить вызов его предрассудкам!

Но не сейчас, нет. Сейчас ей недостает мужества и решимости. Ведь оспорить его взгляды означает поставить под удар их отношения, и в тот день, когда это произойдет, она потеряет Клайва навсегда. Анхела отлично это понимала.

И день этот все ближе… Боль постепенно уходила. Наверное, у нее уже выработался иммунитет к его ядовитым, безупречно просчитанным насмешкам. Анхела заставила себя открыть глаза, посмотрела на себя в зеркало… и поморщилась.

Что же она там видит?

Продажную шлюху. Женщину, живущую на содержании мужчины, который не женат, но все равно воспринимает ее как любовницу, а не как возлюбленную. По ее мнению, эти два слова существенно различаются по смыслу. Быть чьей-то возлюбленной подразумевает равенство в духовном плане. А любовница — это существо низшего порядка. И почему-то печать позора ложится только на женщину, не на мужчину. Хотя, казалось бы, оба занимаются одним и тем же…