Аманда Дойл - Верь мне!

Но почему Анжела Пул звонит Стивену Брайенту? Могло ли быть так, что она пыталась найти Лу и ей это удалось? Нет, не похоже, иначе бы та сразу заявила, что узнала Луизу. Но Лу могла поклясться, что Анжела проявила лишь слабое любопытство. Видимо, голос девушки пробудил у этой фурии какие-то воспоминания, но лишь самые смутные. Лу от всей души надеялась, что Анжела останется в неведении. Ужасно, если она что-то заподозрила. А что, если она сообщит о своих подозрениях в письме Стивену Брайенту?..

Мир Лу вновь пошатнулся. «Прекрати! — твердо приказала она себе. Прекрати паниковать! Может, это вовсе и не Анжела. Может, она знать тебя не знает».

Потрясение понемногу отпустило ее. Девушка подошла к окну и невольно залюбовалась затопленным солнцем ландшафтом, фруктовым садом, изнемогающим под грузом плодов. Где-то стучала и поскрипывала ветряная мельница, вращая крыльями от напоенного летними ароматами жаркого ветерка. Лу слышала, как насвистывает Джим, склонившись над помидорными кустами.

Все так обычно, так успокаивающе… словно и не было этого ужасного звонка. Лу вернулась к столу и посмотрела на последнюю запись в блокноте. Как ей хотелось вырвать эту страницу и разорвать в мелкие клочья!

Роуз-Бей. Роуз-Бей…

Лу мысленно вернулась в Сидней, на свое рабочее место в конторе «Кларк, Кроссинг и Пул». Словно воочию увидела оливково-зеленую картотеку у двери, скучно-серый палас, дешевенькую репродукцию «Подсолнухов» Ван Гога на стене напротив своего стола. Дик ладонями опирается на ее стол и спрашивает адрес, чтобы заехать за ней вечером. Когда Лу назвала улицу и пригород, где в недорогом доме снимала унылую комнатку, Анжела Пул расхохоталась…

— Боже праведный, детка! Уж не думаешь ли ты, что он туда поедет! Тебе надо бы встретить его в городе. Придется сменить адрес, если хочешь, чтобы твои приятели провожали тебя до дому, дорогуша. Или найти себе какого-нибудь безработного. У меня такое чувство, что ты немного самоуверенна…

Лу и сейчас покраснела от унижения и вспомнила восхищенный взгляд, каким Анжела одарила Дика Уоринга. В ее необычных глазах цвета морской волны читалось явное приглашение, когда, хлопая длинными пушистыми ресницами, она кричала об этом через всю комнату. И Дик ничего не мог с собой поделать: в ответ на призывный взгляд он непроизвольно расправил плечи.

Лу услышала свой вопрос, заданный для того, чтобы разорвать нежеланные чары:

— А где вы живете, мисс Пул?

Бархатистый голос небрежно ответил, словно пресытившись пустым разговором:

— В Роуз-Бей, милочка. Не думаю, что ты знаешь, где это. И если мои друзья не заходят за мной прямо в дом, я встречаюсь с ними в клубе. От моего дома до него рукой подать, знаешь ли.

Отвечая на ее вопрос, Анжела смотрела только на Дика, и Лу знала, что он запоминает эти сведения. На будущее, как и хотела великолепная Анжела Пул.

Да, она назвала Роуз-Бей.

Теперь Лу была почти уверена, что Стивену Брайенту звонила Анжела. И это могло означать только одно: Анжела Пул знакома со Стивом, хорошо знакома. Что она сказала? Просто передайте, что звонили из Роуз-Бей, и он сразу поймет, кто это.

Стивен и Анжела?..

Неужели произошло то, чего она так боялась? Луизе стало в тысячу раз больнее. Сколько бессонных часов провела она, мучая себя мыслями о девушке из Сиднея, которую любит Стив. Гадала, кто она, как ее зовут, какого она роста, сколько ей лет, насколько она красива? Перед Лу вставали образы, вызванные ярким описанием Банта: образы тысяч хладнокровно-прекрасных, роскошных, соблазнительных ангелов, обворожительных, женственных и к тому же достойных интереса и внимания мужчины, подобного Стивену Брайенту.

Но ни одна из этих призрачных фантазий не напоминала Анжелу Пул. Нет, не может быть!

Но почему же? Разве это так уж невозможно?

Стивен Брайент, несмотря на род своей деятельности, человек светский. Немного разочарованный, немного циничный. Человек, чьи восхищение и страсть не может вызвать какая-нибудь юная наивная простушка. Наверняка его очевидная опытность стремилась к такой же опытности, его собственная физическая гармония искала подобную гармонию в женщине, которую он, когда придет время, сделает своей женой. Конечно же ему надоело постоянное обожание со стороны прекрасного пола, не говоря о настойчивом внимании расчетливых матушек с дочками на выданье, которые только и мечтают поймать выгодного жениха всеми правдами и неправдами. И разве Анжела Пул не кажется гораздо более волнующей, таинственной и недостижимой?

Лу не могла не признать — она не встречала женщин, которые подобно Анжеле могли столь убедительно изобразить утомленное равнодушие. Анжела прекрасно умела удержать внимание мужчины одним из своих цепко-смелых, вызывающих взглядов. Она знала, когда нужно скромно потупиться, а когда взглянуть на мужчину своими огромными зелеными глазами, сулящими столько обещаний, что он готов утонуть в их глубине. Анжела безошибочно угадывала, какую интонацию — отчужденности или призыва — придать своим словам, когда показать себя знающей, а когда откровенно невежественной.

Кроме того, Анжела Пул обладала прекрасной фигурой и восхищала продуманной грацией движений. Она походила на холеную молодую лошадку, которой не довелось проигрывать скачки — уже на старте, провожаемая восхищенными взглядами зрителей, она точно знала, что победит.

Да, скорее всего, Анжела и есть та самая единственная любовь Стива Брайента.

Лу чуть не заплакала от безысходности, но заставила себя пойти на кухню помочь Марни готовить ленч.

Она тайком наблюдала за Стивом, сообщая о звонках. Но Стивен Брайент ничем не выдал себя: его взгляд остался равнодушным, ни один мускул на лице не дрогнул, когда он услышал о звонке из Роуз-Бей. Он был вежливо внимателен, как всегда, поблагодарил ее и перешел к следующему делу — заказу стальной сетки.

Лу почти обрадовалась его непроницаемости. Ее ужасала возможность получить недвусмысленное подтверждение своим подозрениям. Но временами она размышляла — не лучше ли знать наверняка? Бесконечные догадки, бесплодные надежды и желания уносили ее в какую-то эмоциональную бездну, и поэтому к концу дня девушка чувствовала себя совершенно выдохшейся.

Мужчины стали уходить на работу с рассветом, чтобы отдохнуть во время полуденной жары и продолжить дела с наступлением вечерней прохлады, так что было уже совсем темно, когда все блаженно расслаблялись в шезлонгах на веранде. В блаженной атмосфере спокойствия разговор то замирал, то вновь начинался, и Лу нравилось просто сидеть и слушать. Белые рубашки мужчин выделялись в темноте. Они горячо обсуждали свои проблемы. А изредка мужественное лицо человека, которого Лу любила, освещала спичка, зажженная им, чтобы раскурить трубку. Потом он отбрасывал спичку на цветочную клумбу и снова откидывался назад. Лу наслаждалась его присутствием. А днем его близость причиняла ей почти столь же сильную боль, как и мысль о расставании. Поэтому она старалась не встречаться с ним в дневное время.