Дениз Ричардс - Вспышка страсти

— Моя мама умерла, когда мне было три года, поэтому я вру, когда считаю нужным.

— Напрасно, детка, — мягко возразил Фаррен, взяв ее за руку. — Вероятно, лгать вы умеете не лучше, чем преследовать объект.

— Мне вполне удается и то и другое, — выпалила Джери и выдернула руку. — Вчера я не отставала от вас всю ночь.

— А сегодня мне не понадобилось и пяти минут, чтобы заметить ваше коричневое чудовище, так что прекратим этот спор. — Он поднял бутылку и сделал большой глоток.

— Фаррен, — с улыбкой начала Джери вкрадчивым и тихим голосом, — сегодня я ездила за вами на синей машине.

На этот раз пивом поперхнулся Фаррен.

Фаррен отказывался верить собственным ушам:

— Что за чертовщину вы несете? Вы повисли у меня на хвосте с самого утра, едва я успел отъехать от дома.

— Вы почти правы: я сменила партнера сегодня утром, около девяти часов. — Достав блокнот из кармана рюкзака, Джери перелистала страницы. — Со своим партнером Биллом Грантом вы просидели в пирожковой примерно двенадцать минут, затем последовали за ним к…

— Я знаю, где я сегодня побывал, — прервал ее Фаррен и торопливо пробежал взглядом записи на странице. — Тут ни слова не разобрать.

— Я делала эти заметки для себя, — напомнила ему Джери, кладя ногу на пустой стул. — Это не любовное письмо.

Фаррен швырнул блокнот на стол и откинулся на спинку стула.

— Ну и что тут написано?

— Единственным необычным для вас делом был визит к врачу. Кроме того, ваш партнер — не самый опытный из полицейских.

Коннер гневно нахмурился. Да кто она такая, чтобы высказывать свое мнение?

— Надеюсь, вы сделали это предположение не без причины?.. Должно быть, помогла женская интуиция?

— Ваши сексистские замашки меня не задевают, Фаррен. — Сбросив со стула ногу в тяжелом ботинке, она встала. — Любой человек, который не удосужился заметить сразу двух преследователей, либо слеп, либо глуп.

Фаррен внимательно смотрел, как она шагает через весь зал, сунув руки в карманы джинсов. Эти слова встревожили его, но не так, как вид ее идеальных ягодиц, туго обтянутых джинсовой тканью.

Если бы всего неделю назад кто-нибудь предсказал, что он почувствует влечение к частному детективу, одевающемуся со вкусом рабочего с нефтяных промыслов, Фаррен рассмеялся бы в лицо этому недотепе. Но теперь пришлось признаться, что на Джери джинсовая ткань и фланель выглядят весьма соблазнительно.

Она бросила несколько монет в прорезь музыкального автомата и принялась неторопливо набирать номера. Скорбные завывания саксофона огласили зал, смешавшись с гулом голосов уставших после работы посетителей.

Фаррен смотрел на Джери, склонившуюся над автоматом. Она бессознательно покачивалась в ритме музыки. На секунду Фаррен дал волю собственной фантазии, которую безуспешно сдерживал на протяжении всего дня. Прикрыв глаза, он представил себе Джери с распущенными по плечам рыжими волосами, облаченную в изумрудный атлас и кружева. Услышав над ухом негромкий смешок, сержант вздрогнул и открыл глаза.

— Похоже, вам пора на боковую, — небрежно заметила она, глядя на почти пустую бутылку. — Трудный выдался день?

— Такой, что вам и не снилось. — Его голос слегка дрогнул, и Фаррен понял, что внезапно возникшая выпуклость под джинсами может выдать его мысли. — Когда вы заметили второй хвост?

— Если верить Борису, коричневая машина простояла возле вашего дома всю ночь. Она исчезла, лишь когда вы вошли в бар. Неужели вы не обратили на нее внимания? — Джери сняла со спинки стула рюкзак, одновременно окинув взглядом зал.

— Она весь день маячила у меня за спиной! — Фаррен ударил кулаком по столу. — Но я думал, что в машине вы. Не могу поверить, что Билл…

Их глаза встретились, и на секунду Фаррен решил, что Джери собирается отпустить какое-то замечание о его партнере. Но она пробормотала, что ей необходимо позвонить, и направилась к телефону.

Фаррен понимал, что Билл всецело поглощен своей беспокойной семейной жизнью, но в глубине души осуждал его. Жизнь полицейского зависит от того, насколько он наблюдателен. Черт побери, по вине его обмороков и семейных неурядиц Билла они вполне могут оказаться в морге!

Все внимание Фаррена было приковано к рыжеволосой женщине, возвращающейся к столику. Подметки ее ботинок звонко постукивали по полу, пальцы были сжаты в кулаки.

— Какое расследование вы сейчас проводите?

— Детка, вы же понимаете, что я не могу ответить.

Наклонившись над столом так, что ее лицо оказалось на расстоянии нескольких дюймов от лица Фаррена, Джери процедила:

— Хватит заговаривать мне зубы. Вы втянули меня в серьезное дело, и я должна знать зачем. И чтобы я больше не слышала отговорок, как вчера вечером!

Резкий тон привлек внимание посетителей за соседними столиками, и Фаррен понял: надо увести ее отсюда, пока она не взорвалась.

Еще никогда в жизни Джери не испытывала такой ярости. Ей часто случалось злиться на кого-нибудь или на что-нибудь, но это было совсем другое. Сейчас к гневу примешивался страх.

— Куда мы едем? — спросила она, остановившись перед массивным черным мотоциклом.

— Туда, где вы сможете вдоволь накричаться. — Фаррен сбросил свою черную кожаную куртку и протянул ее Джери.

— Спасибо, обойдусь.

Руки Джери покрылись гусиной кожей, но она не знала отчего — от прохладного ветра или от близости Фаррена.

— Наденьте куртку. — Поймав ладонь Джери, Фаррен втиснул ее в рукав куртки. Со вторым рукавом Джери справилась сама.

— Ну, теперь вы довольны?

— Рискованный вопрос, детка, — насмешливо отозвался он, усаживаясь на сиденье и дожидаясь, когда Джери последует его примеру.

Пока он лавировал между машинами, Джери прислушивалась к своим ощущениям, и они ее не радовали: внутри что-то судорожно вздрагивало каждый раз, когда ей приходилось прижиматься грудью к спине Фаррена, твердостью не уступающей каменной стене.

За городом они погрузились во тьму. Слившись с телом Фаррена, Джери чувствовала, как перекатываются под кожей его мускулы, пока он обгонял тяжелый «спортстер», несущийся по черной ленте шоссе. Джери окатила жаркая волна и почти невыносимое желание запустить пальцы под рубашку и погладить плоский живот Фаррена. Его куртка источала возбуждающий мужской запах. В голове Джери крутились соблазнительные мысли, и это пугало. Ее тело изнывало от желания, каждое движение вызывало взрыв фантазий.

Дело было вовсе не в том, что ей не нравились мужчины. До двадцати лет Джери успела пережить свою долю романтических приключений, но еще ни разу не ощущала такого трепета. С возрастом она научилась избегать почти болезненной привязанности во взаимоотношениях. Но влечение к Фаррену ошеломило ее.