Рэй Морган - Прощай, мечта

Тори соскользнула с лошади, Марк спрыгнул за ней. Они стояли рядом и смотрели, как волны разбивались о волнорез.

— Почему движение воды так завораживает? — спросила она Марка.

— Не знаю. — Он повернулся к ней, глаза смотрели из-под полуопущенных век. — Возможно, что-то внутри нас хочет вернуться обратно в море.

— Когда я была маленькой девочкой, то очень любила фильм «Русалочка». Я бродила по комнатам, натыкалась на мебель, изображая влюбленную, и пела песнь Ариэля, сводя с ума всех в доме. — Тори засмеялась, вспоминая это. — Родители грозились заклеить мне рот, если я не замолчу.

Марк тоже засмеялся, искоса глядя на нее. А ведь он слышал тогда, как она поет. Вот почему он подумал, что ее пение ему знакомо, когда она запела, потерявшись в тумане.

— Неужели ты уступила и замолчала?

— Я что, похожа на самовлюбленного человека?

— Нет. По-моему, ты похожа на упрямого осла.

Тори рассмеялась, а Марк пристально на нее смотрел.

— Знаешь, а я начинаю тебя вспоминать, — сказал он. — Ты часто вертелась рядом.

— Ты меня не замечал.

— Разве? — Марк пожал плечами. — Знаешь, когда я подъехал к тебе там, у обрыва, а ты ухватилась за мою руку и вспрыгнула на лошадь, то я вдруг понял, что мы с тобой вот так ездили раньше.

У нее расширились глаза. Теперь он говорит о вещах, которые забыла она!

— Да! Я как-то шла домой из деревни и…

— И ты нашла собачонку — такую маленькую, белую…

— И у нее был черный нос. — Тори улыбнулась. — Я взяла ее на руки, но у меня была сумка с продуктами, и они стали вываливаться на дорогу.

Марк кивнул, голубые глаза весело смотрели на нее.

— Мне тогда было лет шестнадцать.

— А мне — около одиннадцати.

— Я ехал на Сладкой, моей любимой лошади. Я проехал мимо тебя и, кажется, сказал «привет».

— Ха! Ты ничего не сказал.

— Да нет. Я наверняка сказал «привет».

— Ничего подобного. Ты не снизошел до того, чтобы поговорить с маленькой девочкой.

Марк долго на нее смотрел, потом вздохнул и сказал:

— Ты ошибаешься. Я обернулся, а ты уронила коричневый бумажный пакет, и лапша подлетела в воздух, как шрапнель, а собачка вырвалась из твоих рук и начала отчаянно лаять.

Она вспомнила тот день и то, как ей было стыдно.

— Поэтому я и подъехал к тебе, но ты уже все подобрала. У тебя был такой вид, будто сию минуту опять уронишь сумку. Я сказал тебе, чтобы ты отдала мне собаку и пакет.

— А я подумала, что ты уедешь, взяв собаку и продукты, а меня оставишь на дороге.

— Но я же так не поступил. Я засунул пакеты в рюкзак, а собачонку — за пазуху. А потом я протянул тебе руку.

Тори засмеялась, глядя на голубой горизонт.

— А я почувствовала себя Золушкой.

Она вспомнила те свои ощущения. Словно принц пригласил ее на танец. Всю дорогу домой она была на десятом небе от счастья. Еще бы! Самый красивый мальчик на свете был с ней добр. Этого случая было достаточно, чтобы радоваться жизни целое лето.

— Я назвала собаку Снежок, — вспомнила Тори.

— А что с ней стало потом?

— Отец настоял, чтобы дать объявление в газете, и через три дня пришли владельцы, — печально сообщила Тори. — Я упрашивала отца не делать этого, но ты же его знал — он строго следовал правилам.

— Нам пора, — сказал Марк, оглянувшись на привязанную лошадь.

Тори была рада, что он вспомнил о том случае и рассказал ей. В прошлом у них было не очень-то много встреч, но те, что были, сияли в ее памяти как золотые монеты.

Тори снова оказалась на лошади впереди Марка. Она закрыла глаза, ощущая на талии его крепкую руку.

Лошадь замедлила шаг и остановилась.

— Приехали, — тихо на ухо сказал ей Марк.

Тори выпрямилась и огляделась. Домики с красными крышами были рассыпаны тут и там на холмах, почти каждый — с пышным цветником. Небольшую гавань заполняли рыболовные лодки. На площади находились кафе, рынок с магазинчиком, контора по продаже недвижимости и трактир с деревянной скульптурой древнего морехода у двери. Деревня выглядела так, как могла выглядеть в двадцатых годах прошлого века, когда здесь только-только зарождался курорт.

— Ты готова? — спросил Марк.

— К чему готова? — удивилась Тори. Она была раздражена и почти забыла обо всем.

— Готова поговорить с Гризуолдом?

— С кем?

— С Гризуолдом. Ты разве его не помнишь? Шофером. Он был здесь, когда все это произошло.

Тори вздрогнула. Гризуолда она, конечно, помнила. Он мог бы ответить на некоторые вопросы. Да, с ним, несомненно, надо поговорить. Тори с удивлением посмотрела на Марка. Неужели он действительно собирается ей помочь?

— Замечательно, — сказала она. — Спасибо.

— Может, и не стоит благодарить меня раньше времени, — предупредил он. — Кто знает?

— Конечно.

Они подъехали ближе к таверне и слезли с лошади. Марк привязал лошадь к столбу перед входом.

— Где ты раздобыл такую чудесную лошадь? — спросила Тори, гладя бархатный нос животного. В ответ она получила довольное сопение. Она знала, что в Шангри-Ла сейчас не было лошадей, хотя раньше владельцы держали хорошую конюшню.

— У одного старого хозяина ранчо — он живет дальше, вниз по дороге, — пояснил Марк, в свою очередь тоже ласково похлопав животное. — Я дружил с его сыновьями еще в школе, а теперь они оба служат в армии. Ему трудно стало заниматься лошадьми, выгуливать их, поэтому я предложил помощь — беру эту дамочку на прогулку.

— Она красавица, — сказала Тори.

Две девушки в очень открытых бикини с пляжными полотенцами через плечо прошествовали мимо них, направляясь на песчаный берег. Они во все глаза рассматривали Марка и не переставали оборачиваться, пока не скрылись за углом.

Тори рассмеялась:

— Девушки всегда тебя обожали.

— Ты думаешь это смешно? — рассердился Марк. — Попробуй постоянно это выносить. Это головная боль.

Тори продолжала хохотать.

— Бедняжка. Как же ты несешь такое бремя?

Он сначала сердито на нее посмотрел, а потом вдруг улыбнулся:

— Я уверен, что тебя тоже не миновала похожая участь.

Тори сделалось неловко.

— Это не про меня. Я не тот типаж.

— Вздор!

Взгляд у него был такой теплый, что Тори бросило в жар.

— Ты достаточно самокритична, да? — сказал он, закончив привязывать лошадь.

Тори настолько смутилась, что залилась румянцем. Но ей это шло. Она никогда не думала о себе как о красавице и в душе знала, что таковой не является. Миловидная — да, но и то не всегда. У нее не та внешность, на которую оборачиваются. Но Марк счел ее красивой, и… она ног под собой не чуяла от радости.

Марк улыбнулся и указал на трактир:

— Зайдем?

Тори колебалась.

— Откуда ты знаешь, что Гризуолд там?

— Да он всегда там — так мне сказали. — Марк взял ее за руку, а она сделала глубокий вдох.