Памела Кент - Влюбленные недруги

От нее веяло самыми лучшими, любимыми ее духами, она вся была воплощение чистоты и свежести, и только ее ладони, одна из которых была судорожно стиснута в кулачок, а в другой зажат носовой платок, слегка повлажнели. Ожидая, что вот-вот прозвучит гонг, она пересекала пустынный холл до дверей, ведущих в Желтую гостиную.

Из-под двери пробивался свет — она заметила это, прежде чем открыла ее. Девушка не могла бы с полной уверенностью сказать, что предполагала увидеть, но, конечно, не ту картину, что предстала перед ней, едва она вошла в гостиную.

Хотя миссис Бил ясно дала ей понять, что Ричард Уинтертон редко, почти никогда, не пользовался Желтой гостиной, Каприс не удивилась бы, обнаружив его развалившимся перед камином на желто-коричневом коврике и выглядевшим довольно нелепо на фоне желтых драпировок и массы желтых ковров.

По этой причине вовсе не то, что он действительно был там и, развалившись перед огнем, курил одну из своих пахучих сигарет, заставило ее раскрыть рот. Причиной ее крайнего изумления явилось то, что на диване, покрытом блекло-желтой парчой и подвинутом достаточно близко к огню, сидела молодая женщина, одетая в очень тесное, современного типа одеяние, которое оставляло большую часть ее прекрасной персоны на обозрение любому, кому захотелось бы изучить ее действительно весьма красивые линии. Длинные ноги в вышитых и довольно сочного оттенка фиолетовых чулках; тонкое, узкое, как ложны, платье, блестящее, подобно чешуйчатой коже змеи, и несколько огромных, прямо-таки глыбистых, фиолетовых бусин вокруг шеи; пара тонких рук, очень загорелых, как и ее дерзкое, немного ярковато накрашенное лицо; голый живот, украшенный бриллиантовой бабочкой, которая, казалось, была прикреплена прямо к телу, и поистине поразительная шевелюра, рыжая, как конский каштан осенью.

Когда в комнату вошла Каприс, молодая женщина встала и улыбнулась ей.

— Хэлло! — приветствовала она вошедшую. — Ричард сказал, что было бы прекрасно, если бы я пришла на ужин, но мне захотелось убедиться в этом самой. Кажется, немного нахально с моей стороны, если учесть, что это ваш дом. — Она протянула маленькую загорелую руку с большим прямоугольным изумрудом, полыхающим в отблесках огня в камине, как зеленый пожар. — Меня зовут Салли, — так же дружелюбно представилась она. — Салли Карфакс. Я управляю местной конюшней для верховых лошадей напрокат. Если вам понадобится лошадь под седлом, я в любое время могу снабдить вас ею.

Каприс пожала маленькую грубоватую руку, протянутую ей, и почувствовала, что ее собственные пальцы получают ответное теплое пожатие.

— Ричард был не совсем справедлив к вам. — Мисс Карфакс с укоризной посмотрела на Уинтертона, будто не могла понять, зачем он своей информацией ввел ее в крайнюю степень заблуждения. — Он сказал, что вы — типичная австралийка, но, по-моему, это совсем неверное описание. По мне, так вы — типичная англичанка.

— Благодарю вас.

По природе у Каприс была добрая душа, и она совершенно не могла сопротивляться и строить из себя буку, встретив такую же добрую натуру.

А глаза Салли смотрели на нее с восхищением.

— Мне хотелось бы узнать, как вам удалось добиться такого цвета лица, — без тени смущения заявила она. — Это потрясающе, правда? — Девушка повернулась к Ричарду. — Это заставляет меня думать о ваннах из молока ослицы и лепестках роз, трепещущих на ветерке. Этот цвет лица — самая настоящая, как говорится, кровь с молоком!

Ричард опустил глаза на кончик сигареты и слегка пожал плечами.

— Красота определяется глазами зрителя, — многозначительно заметил он.

Салли посмотрела на него с настоящим раздражением.

— Но у мисс Воган есть все, — горячо возразила она, — кожа, волосы, глаза, фигура — все! — Ее взгляд на мгновение остановился на черном платьице Каприс. Потом она удовлетворенно кивнула: — Даже это платье. Я не могу носить такие, но на вас оно прекрасно смотрится. Если бы я выглядела как вы, то у меня было бы много таких платьев.

— Вам еще следовало бы иметь такие же деньги, как у мисс Воган, — сухо вставил Уинтертон, с заметной холодностью взглянув на Каприс. — Это то, что называется обманчивой простотой, и одно такое платье стоит раз в десять дороже, чем весь ваш гардероб, бедная моя Салли. — И, вздернув бровь, он обратился к Каприс: — Хотите выпить, мисс Воган?

Вопрос был задан проформы ради, и девушка некоторым удовольствием отметила, что его намерение называть ее Каприс, видимо, все-таки изменилось.

Она ответила достаточно сдержанно, будто совсем не удивилась, обнаружив, что у них на ужине присутствует гость, и к тому же этот гость, точнее, гостья, — молодая женщина, которая, судя по всему, находилась с Уинтертоном в довольно близких отношениях.

— Благодарю вас. Я хотела бы немного хереса, если есть. — Она взглянула на низенький столик, где на подносе со спиртными напитками среди джина и водки стоял и херес.

Когда вино было налито, мисс Карфакс поморщилась.

— Не понимаю, как вы можете это пить, — сказала она. — Вам следует попробовать один из коктейлей Ричарда. Вот это настоящий напиток! — Она протянула свой бокал и, глядя поверх его края, улыбнулась Ричарду. — После первых трех или четырех вы начнете чувствовать, что начинается настоящая жизнь! И она только-только начинается для меня! Дорогой, — девушка прищурила очаровательные карие глазки, — как насчет того, чтобы помочь доброму делу?

Он взял у нее бокал и поднял шейкер, но, как показалось Каприс, слегка при этом нахмурился.

— Если вы хотите иметь цвет лица «кровь с молоком», вам следует плавно сокращать потребление спиртного, — коротко заметил он.

Однако он вручил ей наполненный до краев бокал.

В холле прозвучал гонг, и они перешли в обеденный зал. Массивный трапезный стол оказался далеко не таким нелепым, как вначале показалось Каприс. Гостья же явно окончательно освоилась и, как только все разместились за столом, затеяла чрезвычайно живую беседу и сыпала шутками как из рога изобилия.

Когда Салли увидела, что Уинтертон занял место на дальнем конце стола, вместо того чтобы сесть во главе, она прошлась насчет того, что Ричард, определенно, утратил свои полномочия. К некоторому удивлению Каприс, он вообще никак не высказался по поводу своего нового места за столом. Она же сама на большом резном стуле чувствовала себя чуть-чуть смешной, будто возведенной на престол, но Уинтертон, похоже, даже не заметил, что его место было узурпировано.

Или заметил — нет, она была совершенно уверена, что заметил и, должно быть, втайне очень обиделся, — но не сказал ничего, что подтвердило бы ее подозрения. Она стала разворачивать салфетку в ожидании миссис Бил, которая должна была обслужить ее первой после того, как поднесет еду гостье.