Кетти Киллен - Остров желаний

— Мы с ней вращаемся в одних и тех же кругах. Кроме того, — продолжал он, снимая с пиджака воображаемые пылинки, — поскольку мы собираемся с тобой расстаться, я не думал, что для тебя имеет какое-то значение, с кем я встречаюсь или с кем я сплю.

Но сначала это имело для нее значение. Теперь, конечно, нет. Лаура отвернулась. У нее на глазах снова заблестели слезы.

— Да. Не имеет.

— Тогда почему же ты плачешь?

— Я не плачу.

Но он повернул ее к себе и увидел текущие по ее щекам слезы. Теперь она уже не могла отрицать, что плачет.

— Но ведь на самом деле это имеет для тебя значение. Хоть немного, но это все же тебя волнует, — удивленно, даже радостно проговорил он.

— Да… Волнует. — Но какое теперь это имеет значение? Завтра она уедет, после чего его жизнь снова войдет в привычное русло.

Митч засмеялся и покачал головой, словно осуждая самого себя.

— Когда я вспоминаю, что мне пришлось пережить за последние несколько дней…

— то пришлось пережить ему! — взбесилась Лаура.

— Да, что мне пришлось пережить. Ты даже не представляешь, сколько раз мне пришлось принимать холодный душ, чтобы сдержать себя и не прикасаться к тебе.

Лаура взглянула на него, и ее глаза загорелись гневом.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты… — Теперь она окончательно поняла, как он к ней относился. — Так почему же ты этого не сделал? — холодно спросила она. — Тем более что уже за это заплатил? Он растерялся.

— Заплатил?

— Да. Деньгами. Я имею в виду те пять тысяч долларов, которые ты оставил мне в конверте на следующий день после свадьбы.

Наконец он понял, что она имела в виду.

— Эти деньги я оставил, чтобы ты могла заплатить по счету в отеле.

Лаура уставилась на него.

— По счету в отеле?

— Да, в отеле «Фор-де-Франс», где ты остановилась, приехав сюда по заданию журнала «Личность», — сухо сообщил он. — Ты должна прекрасно об этом помнить.

Широко раскрыв рот, Лаура смотрела на него.

— И давно тебе об этом известно?

— Практически с самого начала. И как ты думаешь, я об этом узнал?

Лаура была в крайнем смущении. Она почувствовала, что ей лучше сесть.

— Не понимаю, о чем ты?

Но Митч Райан, положив на песок свой пиджак и сев на него рядом с ней, уже продолжал:

— Ты даже не представляешь, как трудно разыскать в Нью-Йорке работающего по найму фотографа, когда о нем известно только, что это — светловолосая и очень, очень красивая девушка. Целых три недели на меня работало одно из лучших детективных агентств Нью-Йорка, пытаясь тебя найти, но все было тщетно, пока я совершенно случайно не узнал, что у корреспондентки журнала «Личность» произошла неприятность с «Никоном», после чего сразу же отправился в редакцию.

— И после этого они связались со мной и предложили это задание? — удивленно спросила Лаура.

Митч кивнул.

— К сожалению, сначала ты от него отказалась. Тогда я приехал к ним снова и настоял, чтобы они предложили тебе пятнадцать тысяч долларов за то, чтобы ты сфотографировала меня на Мартинике.

Именно эта сумма требовалась ее родителям, чтобы ферма осталась у них.

— Ты знал и об этом? — спросила Лаура. — О неуплаченных налогах за ферму?

Митч кивнул.

— После того, как я узнал твое имя, получить информацию о тебе было уже несложно.

— Значит, ты попросил редакцию, чтобы они прислали именно меня. — Митч кивнул. — Но почему?

На сей раз он немного смутился.

— Я хотел преподать тебе урок. Видишь ли… У меня предубеждение против фотографов… Особенно, когда это — красивая девушка. Последние несколько лет моя мать тяжело болела и поэтому не могла путешествовать. Но моему отцу, конечно, ездить приходилось много. Пресса, не зная истинных причин, почему он ездил без моей матери, высказывала по этому поводу различные догадки, и ей было крайне неприятно видеть статьи, в которых писалось о многочисленных любовных связях моего отца как здесь, так и за рубежом. Насколько я знаю, он всегда был ей верен. Но он был красив, богат и, вращаясь в высоких кругах, был прекрасным объектом для подобных сплетен.

Моя мать долго терпела, но в конце концов это стало невыносимо. И увидев однажды особенно красноречивую фотографию в нью-йоркских газетах, где был изображен отец, танцующий с одной красивой и влиятельной недавно разведенной дамой, совершила самоубийство. Все могло бы быть еще хуже. — Тихо добавил он, вспоминая о случившемся. — Она просто приняла слишком большую дозу снотворного. Врач сказал, что смерть наступила быстро и безболезненно. Мертвой ее обнаружил я.

— Ох, Митч. — Лаура потянулась к нему, но он отстранился, желая закончить.

— Но это еще не самое худшее в этой истории, — горестно продолжил он. — Самое худшее, что это оказалось фальшивкой. Мой отец действительно был на этом приеме, и эта дама была там, но они пришли врозь и не танцевали. Это был трюк. Фотомонтаж.

Конечно же, я хотел начать судебный процесс. Но отец не позволил. Он понимал, что самое худшее уже свершилось, что этим мать не воскресить и что не стоит продолжать привлекать внимание к нашей семье. Он умер надломленным.

Тем не менее, после его смерти я поклялся отомстить. Я поклялся сделать все, чтобы никто и никогда не смог принести нашей семье вред таким же образом.

— Ох, Митч, — прошептала Лаура, тронутая его рассказом. — Прости меня, я не знала.

Он повернулся к ней и честно признался:

— Теперь ты понимаешь, почему я так отреагировал, когда ты меня сфотографировала у выхода из дискотеки «Ксенон». Эта девушка была не со мной. Я просто открыл перед ней дверь. Вот почему, увидев тебя…

— Я понимаю, — ответила Лаура, и она на самом деле его понимала.

— Я пытался тебя разыскать. Я даже хотел заплатить тебе за разбитый фотоаппарат…

— И ты решил больше не мстить, и пригласил меня сюда, чтобы рассказать всю правду, — закончила за него Лаура.

Митч пожал плечами.

— Я и правда не собирался тебе мстить, пока в аэропорту ты не стала фотографировать Беттину и Харрисона, что на самом деле было из рук плохо.

— Ты был там?! — воскликнула Лаура. Он улыбнулся.

— В десяти футах у тебя за спиной. Меня разозлило, что ты фотографировала Беттину и Харрисона, поскольку знал, что у тебя задание снимать только меня…

— И ты пошел за мной в гостиницу, — догадалась Лаура. Иначе и быть не могло.

Митч кивнул.

— И заплатил там управляющему, чтобы он не распространялся, если тебя несколько дней не будет.

— Значит, ты уже тогда собирался держать меня в заточении на своей вилле?! — удивленно воскликнула Лаура.

Он снова смутился.

— Всего лишь день или два, и то лишь для того, чтобы преподать тебе урок. Я передумал, когда, приехав, узнал, что у тебя хватило наглости пробраться в мой дом, представившись моей невестой. Это было уже слишком.