Маргарет Эллисон - Рождественское чудо

— Это доктор Хофман. Он будет делать операцию вашему отцу.

Ким кивнула, ожидая, что сейчас он скажет: «Привет? Я вас узнал: вы та самая девушка, которая пыталась разжалобить меня, чтобы выманить билет».

— Здравствуйте, Ким, — сказал он и пожал ей руку. — Меня зовут Тони Хофман. Я подумал, что у вас могут быть какие-то вопросы.

Ким обратила внимание на то, как он представился, — Тони. Она предпочитала называть врача доктором. Тем не менее девушка оценила, что он не упомянул про инцидент с билетом. Во всяком случае, пока.

— Спасибо вам… спасибо, что прервали свой отпуск и…

— Ну конечно, — сказал он, освобождая ее от дальнейших выражений благодарности.

Вместе с доктором Гаркави он смотрел на нее, ожидая вопросов.

— Хм, — сказала она. В голове не было ни одной мысли. — Как долго продлится операция?

— Около семи часов. Нам нужно добраться до сердца, потом остановить его, провести операцию как таковую и снова запустить сердце.

— Вам придется останавливать сердце? — Ким с беспокойством посмотрела на доктора Гаркави.

Тот кивнул:

— Кровь будет разгоняться по телу механическим способом.

Тони ободряюще улыбнулся ей и взглянул на часы. После короткой паузы он сказал:

— Если у вас больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду.

Ким кивнула, все еще сомневаясь, тот ли это человек, с которым она столкнулась в аэропорту. Может быть, он и в самом деле один из лучших хирургов в стране, но только, глядя на него, в это трудно поверить.

— Ваш отец обязательно поправится, — сказал Тони, чтобы как-то утешить ее.

Ей вдруг стало трудно дышать. Должно быть, она неважно выглядела, потому что Тони сказал:

— Здесь есть комнаты, где вы могли бы прилечь.

Ким покачала головой:

— Я буду ждать здесь.

— Хорошо, — согласился Тони. — Я зайду к вам, когда операция закончится.

Он ушел, и Ким посмотрела на доктора Гаркави.

— Я представляла себе доктора Хофмана совсем другим, — призналась она.

Доктор Гаркави улыбнулся:

— У него нетипичная внешность для хирурга, однако, уверяю вас, он один из лучших специалистов в этой области, если не самый лучший.

Ким кивнула, но лицо ее по-прежнему выражало сомнение.

— Обещаю вам, он все сделает как надо, — добавил он.

Ким ходила по комнате, то и дело поглядывая на часы.

Несколько раз она варила себе кофе, хотя знала, что и без того не сможет уснуть. Каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо комнаты ожидания, она вскакивала, уверенная, что идут к ней с известиями об отце. И каждый раз готовилась к худшему.

Она снова заставила себя сконцентрировать внимание на мозаике. В половине пятого утра, допивая пятую чашку кофе, Ким услышала свое имя. Она повернула голову и увидела в проеме дверей доктора Хофмана. Со страхом ожидая его приговора, девушка напряглась. Он вошел в комнату и сел рядом.

— Все прошло хорошо, — сказал он. — Ваш отец держался молодцом.

Ким облегченно выдохнула, и слезы побежали по ее лицу.

— Спасибо.

— Сейчас он отдыхает. Я думаю, завтра утром вы сможете его навестить.

Ким незаметно вытерла слезы указательным пальцем.

— Я так волновалась, — сказала она. — Когда я поняла, что это из-за меня вы не смогли прилететь вовремя…

— Это не имело большого значения, — тихо сказал он. — Не терзайтесь понапрасну. Вы были совершенно правы. Вам необходимо было находиться рядом с ним. Я все равно не смог бы ничего сделать до тех пор, пока его состояние не стабилизировалось, а для этого ему требовалось ваше присутствие. Я думаю, это ваша заслуга. Вы дали ему силы, которых ему так не хватало.

Слезы высохли на ее лице.

— Правда? Но он был без сознания, когда я приехала.

— Это не важно, он ощущал ваше присутствие. Так что все случилось именно так, как должно было случиться. К тому моменту, как я прибыл, его состояние стабилизировалось. — Он улыбнулся. У него была хорошая улыбка. Успокаивающая.

— Все равно, мне очень жаль.

— И совершенно напрасно. — Он опять улыбнулся. Ким посмотрела в его дымчато-зеленые глаза. Глядя в такие глаза, можно забыть обо всех печалях. — Давайте я провожу вас в комнату для родственников тяжелобольных, — предложил он. — Это в соседнем здании. Там вы сможете немного поспать.

Она покачала головой:

— Нет. Я останусь здесь.

— Ну хорошо. Тогда до завтра. — Он снова ободряюще улыбнулся.

Какой внимательный мужчина, подумала Ким после его ухода. Он проявил искреннее внимание не только к своему пациенту, но и к его дочери.

Ким доплелась да, кровати. Оглядев пустую комнату, вспомнила первую встречу с доктором Хофманом. Она была благодарна ему за то, что он не стал упоминать инцидент с билетом в присутствии доктора Гаркави. Более того, он был с ней очень вежлив и посоветовал не терзаться угрызениями совести. И это несмотря на все неудобства, которые она ему причинила.

Ким улыбнулась, вспомнив, как отзывалась о хирургах всего несколько часов назад. И надо же такому случиться, что здесь, за тысячи миль от Флориды, врачи оказались ее единственными друзьями. И может быть… но только может быть, она ошибалась в своем суждении относительно людей, выбирающих эту трудную, ответственную профессию. Возможно, не все они такие, как ее отец.

При мысли об отце Ким смахнула слезинку и легла на кровать. Многочасовое напряжение наконец дало себя знать. Она набросила на плечи свитер вместо одеяла и уже через секунду провалилась в глубокий сон.

Прихлебывая кофе, Тони ждал лифта. Он взглянул на настенные часы. Пять тридцать. Почти утро.

Трудно было поверить, что еще двадцать четыре часа назад он спал у открытого окна на Багамах и вдыхал бальзамический воздух тропиков. Это был его первый отпуск за многие годы, да и тот продлился всего два дня.

Тони долго откладывал отпуск, так как знал, что ему придется отдыхать в одиночестве. У него были приятельницы, однако не настолько близкие, чтобы ему хотелось провести с кем-нибудь из них драгоценные дни отдыха. Вообще некоторое время назад он решил вести одинокую жизнь закоренелого холостяка, довольствуясь случайными связями. Ему до сих пор не встретилась женщина, которая смогла бы целиком завладеть его сердцем, а он дал себе слово, что не согласится на меньшее. Последние шесть лет он встречался с одной женщиной. И хотя оба они с самого начала понимали, что не подходят друг другу, разрыв не стал от этого менее болезненным.

Он крепко зажмурился и потряс головой, стараясь прогнать усталость. Бог с ними, с Багамами. Ему доверили сложнейшую операцию, которая будет важным шагом в его карьере. Он не имеет права на усталость. Сейчас его пациентом был его учитель и судья — доктор Гарольд Риссон.

Подошел лифт, открылись двери. Тони шагнул внутрь и нажал кнопку третьего этажа. Критическое отделение.