Сара Крейвен - Скромница в ловушке

Поко лежал перед Элли, размахивая лапами, и она почесала его живот. Волосы закрыли ее покрасневшее лицо.

— Ты искал меня? Зачем? Кажется, мы попрощались.

— Да, мы многое сказали друг другу. Но я не уверен, что все это — правда.

— Я теперь знаю правду, — сказала она, не глядя на Анджело и полностью сосредоточившись на собаке.

— Если ты о письме, то я был сердит, и мне было больно… Я сразу же пожалел о нем, но предотвратить отправку уже не мог. А когда вернулся в Порто-Веккио, тебя уже не было…

— Почему это тебе было больно? — Она посмотрела на него. — Или ты будешь отрицать, что вернулся в Рим ради моей сестрички Сильвии?

— Я ничего не отрицаю. Я ответил на призыв о помощи от моей бабушки. Сильвия в истерике заявилась к ней, крича о том, что я расстроил ее брак и мой долг — предложить защиту и имя ей и ребенку, которого она от меня ждет. — Он замолчал, слабо улыбаясь. — Это было срочно, ты же понимаешь. И я уехал.

— Тебе весело? — выдохнула Элли.

— Над каждой нелепостью можно посмеяться.

— А бедный Эрнесто? То, что его жена носит ребенка от другого, — тоже шутка?

— Эрнесто ничего не знает и вряд ли бы заволновался. Он сам расторг брак, оставив твою кузину ради секретарши Ренаты Карлоне. Они уже какое-то время были любовниками… Как только он получит свободу, они поженятся. Боюсь, Сильвия единственная, кто остался ни с чем.

— Но он же обожал ее! Ревновал к каждому, кто к ней подходил.

— Может, так и было. Но его страсть так же, как и ребенок, которого она ждет, — всего лишь фантазия.

— То есть… она не беременна?

— Ни от меня, ни от кого-либо еще. Когда я потребовал от Сильвии подтверждения и предупредил, что настаиваю на тесте ДНК, она сначала уклонялась, потом сердилась, а затем призналась, что не уверена в своем состоянии. Она просто лгала.

— Но она приезжала ко мне! Сказала, что вы вместе, что ты рад ребенку, поэтому хочешь поскорее развестись.

— И ты поверила ей? Несмотря на все ее поступки? Несмотря на то, что между нами было? Святая Мадонна, как это возможно?

— Но она знала о нас, — настаивала Элли. — Она все знала. Сказала: ты делал это ради нее, чтобы убедить меня согласиться на твои условия.

— Все так, но только ради меня самого, а не ради нее.

Элли взяла Поко на руки, держа его словно щит:

— Но как она узнала, что случилось между нами, если не ты ей рассказал?

— Все просто. Я подозревал, что за мной будут следить, и в Порто-Веккио убедился в этом. В отеле остановилась женщина, которая была и на пляже, и в траттории — всюду, где мы появлялись. Я поговорил с Эрнесто, и он нашел платежи с карты Сильвии на счет детективного агентства. Она наняла частного детектива следить за мной. Надеялась на мою неверность, чтобы рассорить нас. А вместо этого обнаружила, что у меня… роман с собственной женой.

— Или притворство, — тихо сказала Элли, отводя глаза. — Но ты все еще хотел Сильвию. Я видела вас на ужине. Видела, как она смотрела на тебя, а ты ей улыбался.

— Даже язык тела может быть обманчив. Со стороны все казалось милой беседой. Но жаль, ты не можешь читать по губам. Я просил Сильвию не тратить время. Сказал: между нами все закончилось.

Элли пыталась справиться со своими мыслями:

— Где же Сильвия сейчас?

— Она у твоей крестной. Но, боюсь, князь Дамиано уже устал от сцен и истерик и потребовал, чтобы она уехала.

— А приказы князя должны быть выполнены. Это я знаю по себе, — с горечью сказала Элли.

— Ты правда так думаешь? — Он подошел чуть ближе. — Неужели нам было так плохо вместе? Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать это?

Она не смела смотреть на него:

— Не надо, пожалуйста… Ты не хотел жениться на мне. Мы оба знали это. Почему ты не отпустишь меня? Почему ты пришел за мной?

— Буду предельно честен. Я действительно не хотел жениться. Я ненавидел семью за то, что они давят на меня. И был зол на Сильвию за ее шутку. Но когда ты стала моей женой, Елена, все изменилось. Я изменился. Востранто был домом, который я любил, но с хозяйкой, как ты, он стал чем-то гораздо более важным для меня. Он превратился в родной дом, место, куда я был рад возвращаться. Хотя ты и общалась со мной, как с чужаком, держалась на расстоянии и почти не разговаривала. А когда ты согласилась делить со мной постель, я самоуверенно предположил, что смогу убедить тебя разделить и наслаждение. Но этого не произошло. Каждый раз, когда мы были вместе, ты шарахалась от меня, никак не реагируя ни на что. Однажды мне сказали: женщина не примет семя мужчины, которого не любит, и я начал верить в это. Мне казалось, ты ненавидишь меня и поэтому не можешь забеременеть. И я понял, каким кошмаром стал для тебя наш брак. И когда ты убежала, я понял, что не могу больше мучить тебя.

Поэтому я поехал в Порто-Веккио сказать тебе, чтобы ты больше не боялась. Сказать, что не сделаю тебя еще более несчастной. — Он вздохнул, помолчал и продолжил: — Увидев тебя на берегу, я понял, что мы совсем не знаем друг друга. Ты смеялась и танцевала в волнах… Я подумал: а что, если мы встретились бы как незнакомцы? Может, мы могли бы влюбиться друг в друга? Я решил проверить, возможно ли это. Так я стал Лукой и ухаживал за тобой как за Хелен. — Он взял Поко из ее рук и опустил его на землю. А потом усадил Элли на скамейку. — Я купил «Каза Бьянка», моя любовь, потому что там я познал настоящее счастье, стал мужем для обожаемой мною жены, нашел свою половинку. Я верил — то, что мы создали, останется с нами, когда мы будем Анджело и Еленой. Но затем… я столкнулся с жестким отказом и понял, что проиграл. Твоя свобода для тебя оказалась важнее. Мы будто бы играли в игру, которую надо было закончить.

Элли пыталась сказать что-то, но он прижал палец к ее губам:

— Еще немного, дорогая моя. Я вернулся в Рим полностью опустошенный. Я принял твою кузину, потому что так мне удалось сосредоточить на ней свой гнев. А затем я понял, что готов на все, лишь бы вернуть тебя! — Он вздохнул и сильно сжал ее руки. — Вот почему я искал тебя, Елена. Чтобы попросить тебя вернуться и научиться, если ты можешь, любить меня, как я люблю тебя. Быть моей женой. Я сказал матушке Фелиситас, что приехал за тобой. И если ты снова прогонишь меня, я не сдамся. Милая моя, ты даже не посмотришь на меня?

Она взглянула на него, увидев неуверенность и нежность в его глазах.

— Я должна была сделать тебя чужим. Мне казалось, только так я смогу уберечь свое сердце. Сильвия была одержима мыслью стать графиней, твоей женой. Она приезжала в Востранто и сказала об этом. Сказала, что вернет тебя, и я поверила… Всю жизнь я была ее тенью и убедила себя — это не изменится. Отъезд был единственным спасением для меня. Я не могла выдержать твоего прикосновения, зная, что ты хочешь кого-то другого. И боялась — однажды раскрою тебе свои чувства, и ты посмеешься надо мной или, хуже, пожалеешь меня. Увидев тебя с Сильвией на приеме, я поняла: больше так не могу. Если ты хочешь Сильвию, я должна удалиться и не видеть этого больше.