Ким Лоренс - За неделю до любви

От этого взгляда по ее спине пробежала дрожь. Потребовались значительные усилия, чтобы разорвать визуальный контакт.

— Зовите меня Джанни. Женщины, которые делили со мной одну постель, обычно так и делали.

Чувствуя себя неловко, Миранда поежилась. Румянец залил ее щеки.

— Они приглашали… — Она подняла брови. — Полагаю, они сами приглашали вас?

— Кажется, вас интересует моя сексуальная жизнь?

Увидев его оценивающий и не совсем доброжелательный взгляд, Миранда сузила глаза.

— Я всего лишь предполагаю, каким отличным примером для подражания вы являетесь… Ваш сын…

В мгновение ока лениво-насмешливое выражение его лица сменилось на враждебное. Джанни сощурил глаза. Этот человек с переменчивым настроением, со страхом поняла Миранда, может быть беспощадным врагом.

С таким человеком лучше не ссориться. Однако девушка не смогла удержаться и добавила:

— Впрочем, возможно, вы лишь воскресный папа.

Его подбородок стал каменным.

— Я не воскресный папа. Я отец на полный день, но тем не менее не знаю, любит ли мой сын яйца.

— А как насчет его матери? — Миранда умолкла, обвиняя себя в бесчувственности. — Ведь у Лайама есть мать? Я хочу сказать, она… жива?

— Сэм жива, просто она не… Она контактирует с Лайамом, но основная забота о сыне лежит на мне.

Контактирует?

От этого слова Миранду пробрала дрожь.

— Как это ужасно для нее! — По ее мнению, бесчеловечно лишать мать постоянного общения с ребенком. А оставить своего ребенка… Конечно же ни одна женщина в здравом уме не пойдет на это добровольно. Миранда ощутила ужас и боль. — Бедный Лайам…

В темных глазах Джанни сверкнул огонь. Услышав обвинение в свой адрес и прочитав порицание в устремленных на него больших глазах, мужчина возмутился.

— Лайам не нуждается в вашей жалости, — прорычал он. — И Сэм тоже. С моей стороны не было никакого насилия. Заботу о сыне я взял по воле обстоятельств. Мать Лайама не захотела нас… — Джанни плотно сжал губы.

Боже, что он делает? Миранда не первый человек, выдвинувший такое предположение, но первый раз он почувствовал необходимость оправдаться.

Наконец молчание было прервано.

— Прошу прощения, — невнятно пролепетала она.

— За что? — пророкотал Джанни. — За то, что суете нос не в свое дело?

Миранда инстинктивно поняла: этот мужчина никогда не простит ее за то, что она разглядела его суть. Обаятельный мачо — всего лишь фасад, за которым он прячется. Невозможно было представить, что Джанни нуждается в ее сочувствии, однако она сочувствовала ему. Куда безопаснее рассматривать его в качестве знойного сексуального соблазнителя. Как только он уедет, вместе с ним испарится и физическое желание, которое Джанни вызывал в ней.

Когда это произойдет, она вернется к кормлению козы. И что? Снова будет жалеть себя? Разве не этим она намеревалась заняться? Внезапно Миранду охватило чувство вины, и она закрыла глаза. Она не вспоминала о Тэм и Оливере все утро!

— Это не мое дело.

— Так и есть, — отрывисто ответил Джанни.

Его тон почему-то ее задел.

— Когда вы планируете выехать?

Что касается ее, то чем скорее, тем лучше.

— Я же сказал: мы не собираемся никуда уезжать.

Миранду охватил ужас.

— Но вы не можете здесь остаться.

Брови Джанни приподнялись, придав его лицу сходство с сатиром. Она и раньше подмечала это сходство.

— Не-е-ет? — протянул он.

— Это будет… неприлично.

Джанни наблюдал, как Миранда пытается чопорно поджать губы. Попытка не удалась.

— Какая прелестная викторианская манера.

Она не отреагировала на издевку.

— У меня талант создавать неприличные ситуации, — заметил он.

Его взгляд тем временем обрисовал контуры ее чувственных губ, и весьма эротичные картины пронеслись в голове Джанни.

На какой-то момент он словно ощутил сладость ее губ и их тепло, мысленно скользнув языком в рот Миранды… Он постарался избавиться от воспламеняющих его фантазий, однако кровь, уже насыщенная тестостероном, зажгла его тело.

Что с ним творится? Он-то думал, что избавился от наплывов похоти еще в юности.

— Рада за вас, — холодно отозвалась Миранда. — Но факт остается фактом: вам надо уехать.

— Почему?

Скорее всего, он намеренно прикидывается, решила Миранда, глядя, как Джанни выходит во двор и кричит сыну, собирающемуся добраться до выгула и утиного пруда:

— Нет, Лайам, не открывай ворота!

— Здесь недостаточно комнат.

Джанни повернул голову в ее сторону, в его взгляде вспыхнули озорные искорки.

— Недостаточно? Последний раз здесь было пять гостевых комнат.

Правда, по меньшей мере в двух из них он не мог выпрямиться во весь рост.

Даже десяти комнат недостаточно, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Ее взгляд устремился к его шее, покрытой золотистым загаром. Ей показалось, что он весь золотой. Внизу живота снова возникла тягучая боль. Миранда никак не могла избавиться от тяги к Джанни.

— Жалко, что вы не выбрали одну из них прошлой ночью, — пробормотала она себе под нос, чересчур сильно захлопывая дверцу холодильника. И продолжила уже громче: — Я хотела сказать… — Молодая женщина оборвала себя, решив, что это неудачная мысль и не стоит посвящать в нее Джанни. Честно говоря, она и сама толком не знала, о чем хотела сказать, однако не сомневалась, что это в высшей степени неприлично. — Вы приехали повидаться со своей… — Миранда снова замолчала, не в силах произнести «тетей», так как Люси была слишком молода и красива, а Джанни слишком опасен и сексуален. — С Люси, а ее нет, так что вам не стоит здесь задерживаться.

— Как раз наоборот, это вам не стоит здесь оставаться, — возразил он, положив руку на дверную ручку, и сначала посмотрел на сына, а потом взглянул на Миранду. Задувавший в открытую дверь ветер взъерошил его темные волосы. Джанни нетерпеливо пригладил их. — Не волнуйтесь, с Люси я все улажу.

Смущенная, Миранда покачала головой:

— Все… уладите?

Она поняла, что он имеет в виду, только когда Джанни полез в карман за бумажником. — Может, она заплатила вам вперед?

Морщины вокруг его глаз стали заметнее, поскольку бумажник он не обнаружил.

На лице Миранды отразилось смешанное сочетание раздражения и презрения. Она вздернула подбородок:

— Мне не нужны ваши деньги, и я никуда не еду. Мне заплатили за работу, и я намерена выполнять свои обязательства.

— Я сам могу присмотреть за домом Люси.

Поразмыслив над ситуацией, Джанни увидел преимущество в том, что Люси отсутствует. Для начала. Ему ничего не придется объяснять тетушке. Люси никогда не делала секрета из того, что не одобряет Сэм. Она не стесняясь заявляла, что не понимает женщину, которая способна отказаться от своего ребенка и продолжать рисковать жизнью ради любимой работы.