Кейтлин Крюс - Скандальная наследница

Но Джек не поверил ни на секунду в то, что она встала на путь истинный. Она опять что-то замышляет.

— Остановись, Золушка, — сказал он, приблизившись к ней. Он мог бы протянуть руку и коснуться ее, но боялся, что не сдержится и заключит ее в объятия.

Она повернулась, и он увидел за маской утонченной светской дамы ту Лариссу, которую знал.

— Джек. — Ларисса улыбнулась, и ему показалось, что ей далось это с трудом. — У тебя вошло в привычку подкрадываться к женщинам, прогуливающимся в одиночку поздно вечером?

— Куда ты идешь?

Она сглотнула, и ему захотелось покрыть поцелуями нежную кожу ее шеи.

— Не думаю, что это твое дело, — холодно улыбнулась она. Ее лицо снова стало похоже на маску, которая раздражала его не меньше, чем ее деланая улыбка — Ты правда хочешь разговаривать со мной на ступеньках здания, в котором сегодня собрался весь Манхэттен? Не боишься испортить свою репутацию? — промурлыкала она, но ее колючий взгляд подействовал на него как удар. Ведь когда он видел ее в последний раз, она отдавалась ему, сидя на нем верхом, а потом закричала от наслаждения и рухнула на него. Он отмахнулся от воспоминаний, которые сбивали его с толку.

— Ты убегаешь с приема после того, как приложила столько усилий, чтобы убедить всех, что ты изменилась, — сказал он, встретившись с ней взглядом. — Разве это удивительно? Ты все время от чего-нибудь бежишь.

Эта женщина отличается от той, которую он знал на острове. Ее глаза ничего не выражают. На лице нет ничего, кроме притворной улыбки, которую он так ненавидит.

— Я рада видеть тебя сейчас, когда ты при полном параде, — ее взгляд скользнул по его пальто безупречного покроя, под которым у него был смокинг, — а не в одежде рыбака. Я бы поболтала с тобой еще немного, но мне нужно идти.

— Как его зовут? — произнес Джек обманчиво мягким тоном.

Ларисса застыла на месте. Он заметил, как на ее шее задергалась жилка.

— Ты имеешь в виду моего спутника? — язвительно спросила она. — Я приехала одна, Джек. Знаешь, взрослые женщины иногда это делают. Даже я.

— Я имею в виду, к кому ты так торопишься. — Он пронзил ее взглядом. — На чью постель ты променяла мою.

Она резко вдохнула, и Джек довольно улыбнулся.

— Это тот идиот, с которым ты сегодня танцевала четыре раза? — спросил он. — Думаю, это отличный выбор. Он принял моего деда за официанта.

— Чип Ван Хаузен? — Ларисса презрительно фыркнула, словно он оскорбил ее одним лишь этим предположением. — Конечно нет.

— Тогда кто?

Она пристально посмотрела на него. Ее красивые губы сжались в тонкую линию.

— Ну разумеется, должен быть мужчина. Учитывая мои наклонности, — добавила она. — Или, может, это моя профессия?

Джек захотел возразить, но она подняла руку, чтобы ему помешать.

— Черт бы тебя побрал, Джек, — прошипела она. — Это не твое дело.

Мимо них проходили люди, внизу на шоссе сигналили машины — одним словом, на Манхэттене кипела жизнь, но он видел только, как сверкают глаза Лариссы и подрагивает ее нижняя губа. Ему хотелось подхватить ее на руки и унести отсюда. Но он не был уверен, чего больше хочет — привести ее к себе домой и заняться с ней любовью или просто обнять и извиниться перед ней за то, что обидел ее, сам того не желая.

Но он не знал, как ему извиниться и что может означать этот внезапный порыв, поэтому он просто подошел к ней ближе.

— Ты правда так думаешь, Ларисса? — Он был рад, что она надела туфли на высоченных каблуках и может смотреть ему прямо в глаза. Что ее губы находятся так близко… Ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не прикоснуться к ней. — Ты правда думаешь, что все закончилось потому, что ты ушла? Думаешь, что на этот раз тоже будет так просто?

— Чего ты хочешь, Джек?

Ларисса больше не играла. Она стала той женщиной, которую он узнал на острове. Он видел это в ее глазах, слышал в ее голосе.

— Я не знаю. — Ему казалось, что его голос звучит сам по себе. Что он больше над ним не властен.

— Ты правда хочешь знать, что меня связывает с Чипом Ван Хаузеном? — хрипло произнесла она. — Мне раньше нравилось проводить с ним время, потому что это расстраивало Тео. Это означало, что я могла навредить Тео и поддержать свою склонность к саморазрушению. Таким образом, я убивала одним выстрелом двух зайцев. — Ее губы дернулись. — Он думает, что я что-то ему должна, но он всего лишь избалованный самодовольный эгоист. Он считает, что все ему что-то должны.

— А ты так не считаешь? — поддразнил ее Джек, поднял руку и убрал прядь волос, упавшую ей на лоб. В ответ Ларисса вздрогнула, и ее губы приоткрылись.

— И что я, по-твоему, должна тебе, миру или кому-либо еще? — Ее голос предательски дрогнул. — Какую цену я должна заплатить? Совершенно очевидно, что ты считаешь, что я должна понести наказание. Почему бы тебе не сказать, в чем оно состоит?

— Я не это имел в виду.

— Ты не единственный человек на свете, который решил, что хочет имидж получше, — гневно бросила она. — Просто когда ты стал хорошим мальчиком, тебе устроили торжественную встречу с серпантином и конфетти, а некоторым приходится прикладывать усилия, чтобы им поверили.

Внезапно Джеком завладела ярость и еще какое-то чувство, которое отравляло душу.

— Зачем ты играешь в эти игры, Ларисса? Чего ты надеешься добиться?

Несколько секунд она выглядела так, словно он нанес удар ей под дых. Затем она вдохнула, и ее прежняя маска вернулась на место. Его злило, что он увидел в ее глазах боль. Ему хотелось продолжать верить, что она искусный манипулятор.

— Твоя спутница очень красивая, — тихо сказала она. — Уверена, из нее получится образцовая жена, и твой дедушка будет доволен.

— Ты думаешь, что знаешь, какой должна быть моя идеальная жена? — спросил он. — Откуда такая уверенность?

— Она испытывает перед тобой благоговейный трепет, — отрезала Ларисса. — Сомневаюсь, что она заметит, когда ты неизбежно начнешь ей изменять. Несомненно, она испытает облегчение, когда ты оставишь ее в покое. Она не производит впечатление страстной натуры.

— В отличие от тебя. — Наклонив голову набок, Джек с вызовом посмотрел на Лариссу: — Ты предлагаешь мне себя в качестве моей первой любовницы?

— Нет. — В ее глазах промелькнула тень боли, но она не отвернулась. — Уверена, что у тебя будут любовницы, но я определенно никогда не буду одной из них.

— Лгунья, — прошептал Джек. Он знал, что должен на нее злиться, но вместо этого испытывал что-то другое, и это его пугало. — И трусиха. Ты действительно думаешь, что можешь продолжать убегать? Что если будешь притворяться респектабельной, это тебя спасет?

— С меня достаточно… — начала возражать она, но Джек больше не мог сдерживаться и заставил ее замолчать единственным способом, который знал. Он накрыл ее губы своими, вложив в этот поцелуй ярость и страсть, которые его переполняли все эти несколько недель.