Триш Мори - Украденная ночь

— Ты должен. Они очень долго ждали твоего возвращения.

Бахир ничего не ответил, прекрасно понимая — старик был прав. Воссоединение с родной землей означало воссоединение с семьей. Но чем ближе он оказывался к тому, что было для него дорого, тем больше чувствовал смятение. Что он может им сказать? Что бесцельно прожигал годы своей жизни, играя во всех притонах мира?

Нет. Бахир просто повесил голову и положил руку на костлявое плечо старика — в надежде, что тот поймет его.

В этот момент послышался легкий шелест ткани и чистый воздух пустыни дополнил сладкий запах. Он вдохнул его. Марина вернулась. И Бахир успокоился. Теперь он мог не бояться наводящих вопросов старика, получив передышку для борьбы с демонами своего прошлого.

«И я разберусь с ними», — думал он, пока Ахаб расспрашивал Марину о детях. И Бахир отключился, поглощенный мыслью о предстоящей борьбе. Он обязательно их навестит, когда-нибудь…

Он так много им задолжал.

Было поздно. И музыканты, и Ахаб ушли. От костра остались только тлеющие угольки.

Марина знала — ей тоже надо идти спать. Но луна была как огромная, золотая жемчужина, висевшая в небе и превращающая пустыню в медовую преисподнюю. Весь воздух был наполнен ожиданием. Ожиданием чего, она не знала. Но казалось, никто из них не хочет и не может сделать ни одного движения, чтобы встать, уйти и разрушить это хрупкое очарование момента.

Ей пришло на ум: когда они были вместе, они не делали ничего настолько простого. Тогда они проводили время в казино и клубах, занимались любовью в номерах самых роскошных отелей мира, но никогда вот так просто не сидели и не смотрели на догорающий костер под огромной луной пустыни.

«Он такой красивый в лунном свете», — подумала она, украдкой взглянув на Бахира.

Черты его лица были освещены мерцающим свечением — лица, которое все еще заставляло ее кровь кипеть, настолько мужественное и красивое, что ей пришлось отвернуться. Она вздохнула и посмотрела на луну, словно пытаясь впитать ее блеск, желая поглотить безмятежность этого момента. Задавая себе вопрос: почему это мгновение случилось с ними только сейчас, когда уже слишком поздно?

Она закрыла глаза. Сейчас, совершенно непонятно для чего, судьба опять свела их вместе. Они должны были найти путь, чтобы двигаться дальше, ведь теперь у них был ребенок.

Скоро она пойдет спать. Она бы вообще не вернулась, если бы Катриона не сказала: Марине слишком рано ложиться спать. И еще что-то было во взгляде Бахира… Приглашение? Просьба? Не важно что, но это притягивало ее как мотылька к огоньку.

И бояться было нечего. Ничего не произошло, просто они поняли — можно сидеть в молчании рядом с костром и внимать звукам ночной пустыни.

«Что-то есть в этой женщине», — думал Бахир, наблюдая, как она с закрытыми глазами подставила свое лицо луне. Что-то стихийное, чего он никогда раньше, до той грозовой ночи, в ней не замечал. Когда она шла по террасе и радостно танцевала, попав в брызги волн…

Что-то, что заставило его задуматься: а знал ли он ее по-настоящему?

Он всегда думал: Марина та женщина, с кем можно хорошо провести время. Такой она была тогда, дикой и распутной в постели, дающей ровно столько же, сколько и забирающей. Но сейчас в ней появилось что-то другое. В Марине открылись глубины, о которых он даже не подозревал. И это имело отношение к материнскому инстинкту.

Она была матерью его ребенка.

Он посмотрел на ее поднятое к луне лицо, разглядывая благородный профиль, высокий лоб, аккуратно вздернутый носик, длинные черные ресницы и губы.

Он должен был задать себе вопрос: почему он вообще дал ей уйти? Отпустил ее в чужие объятия и чужую постель?

Она вздохнула и повернулась к нему, слишком быстро, чтобы он мог опустить глаза и скрыть то, о чем она не должна была знать.

— Красиво, — вымолвила Марина. — Я о луне.

— Да, — ответил он, не в состоянии оторвать от нее глаз.

Где-то вдалеке ухнула сова. Огонь потрескивал, выбрасывая вверх искры. В наполненном ожиданием небе низко висела огромная луна…

Он мог поцеловать ее прямо сейчас, под этой луной. Воздух наэлектризовался ожиданием, казалось, вся пустыня замерла и ждет.

У него не было права заставлять пустыню ждать.

Марина наблюдала, как он приближался. Она почувствовала его запах, теплое дыхание на своей щеке, увидела его черные глаза. Она знала, Бахир собирается поцеловать ее, и у нее были сотни поводов, чтобы отказать ему.

Но сейчас она так и не смогла вспомнить ни одного.

Вкус его губ был смесью сладкого кофе, обещаний, раскаленного желания и ни с чем не сравнимого вкуса мужчины.

— Ничего не выйдет, — сказала она, когда остатки логики пробрались через туман желания, напомнив — такое уже было и ничем хорошим не закончилось.

Он попытался убедить ее губами, и на какое-то мгновение Марина засомневалась, отдаваясь поцелую.

Потрескивая, догорал огонь, где-то рядом тихо фыркнул верблюд.

— Пойдем ко мне, — промурлыкал он, прижимая Марину к себе и прикасаясь горячими губами к ее шее.

— Нет, — прошептала она, отворачиваясь от него и жалея, что не сделала этого сразу. — Я не могу.

Но Бахир не отпустил Марину. Наоборот, одной рукой он дотронулся до ее пылающей груди, большим пальцем поглаживая затвердевший сосок.

— Давай на этот раз доведем все до конца, Марина.

Она втянула воздух, собирая всю свою силу в кулак и, прижав ладони к его щекам, аккуратно оттолкнула его лицо от своего.

— Бахир, — сказала она, медленно покачав головой. — Наше время прошло. В этом нет смысла.

Ее слова были встречены выражением полного неверия на его лице. Такое впечатление, будто он их не понял.

— Чего ты хочешь, Марина?

Она поднялась и расправила свою одежду, разглаживая воображаемые складки, пока пыталась найти ответ на его вопрос:

— Я хочу, чтобы Шакир знал своего отца. И возможно даже, чтобы у него с ним были хорошие отношения.

Шакир? В эту минуту Бахир даже не думал о мальчике. Он думал о женщине, которая могла вывернуть его наизнанку одним только взглядом, которая была то горяча, то холодна…

— А мы? Как насчет нас?

— Если это возможно, я бы хотела, чтобы мы остались друзьями.

Друзьями!

Марина хочет с ним дружить? Как они вообще могут быть друзьями? Неужели она этого не понимает?

Он посмотрел на мерцающую луну, и ему захотелось завыть от злости и разочарования.

— Уже поздно, — сказал Бахир. — Я провожу тебя до твоего шатра.

Спал он плохо. Его мучили отрывки беспорядочных снов, наполненных бесконечной и бессмысленной погоней за чем-то недосягаемым, вечно ускользавшим из поля его видимости…

На следующее утро, наклонившись над раковиной, Бахир пытался смыть холодной водой следы бессонной ночи со своего лица. Уже дважды Марина довела его до высшего накала. И дважды оставила мучиться, без разрядки…