Кэрол Боголин - Игра в любовь

Майкл молча наблюдал за этой сценой. Грин смотрел на Робин с любовью и нежностью, но она, похоже, не замечала этого — просто радовалась его успеху. Майкл с облегчением вздохнул.

Похлопав Билли по плечу, Робин с улыбкой сказала:

— Будь осторожен, хорошо? Я ужасно горжусь тобой и буду всем рассказывать, что знала тебя когда-то. А Шерон едет с тобой?

— Нет, мы опять вчера вечером поссорились, — усмехнулся Билли. — Ничего, в Атланте найдутся и другие девочки.

Робин снова бросилась в объятия Грина, ей хотелось напоследок обнять его покрепче. Она действительно гордилась им и радовалась за него — радовалась, как мать за сына. Но, черт возьми, она уже сейчас знала, что будет без него скучать.

Наконец, резко развернувшись, Робин направилась к выходу. Шла, глядя прямо перед собой; она знала, что щеки ее пылают. Полуголые мужчины застыли, словно изваяния. Они по-прежнему молчали. И все же Робин не смогла удержаться и у самого порога выпалила:

— Очень сексуально, Блэк!

Она прыснула и выскочила из раздевалки. За спиной ее раздался взрыв смеха, и этот смех еще долго звучал у нее в ушах.

Уже дома, наслаждаясь благословенной тишиной, она надела домашнее платье — легкое, бледно-желтое с крупными цветами. Открыв дверцу холодильника и критически оглядев содержимое, трижды сладко зевнула. Ничто ей не приглянулось, а наиболее привлекательное требовало особого приготовления. Она взяла пакет апельсинового сока, и тут раздался звонок в дверь.

Майкл стоял на пороге. Как всегда неотразимый, в желто-зеленой рубашке-поло и брюках цвета хаки. Чисто выбрит, отчего глаза казались зеленее обычного. Головокружительный аромат поднимался от коробки, которую он держал в руках.

— О Майкл! Не может быть! Пицца! Ты принес пиццу! — Она потянулась к нему, пытаясь добраться до коробки.

Майкл поднял коробку над головой, наклонился и жадно приник к ее губам.

— Я очень рад видеть тебя, — рассмеялся он, глядя на ее обиженное лицо. — Пойдем. — Взяв за руку, он повел ее на кухню. — Давай-ка я сначала покормлю тебя.

— Ты мой спаситель! Ты знаешь это? — бормотала она в паузах и забавно прикрывала глаза, всем своим видом выражая наслаждение едой. — Если бы ты не появился, мне бы пришлось голодать до утра.

«Мне бы тоже», — подумал Майкл, который ощущал голод другого свойства — ему так хотелось видеть ее, обнять, вдохнуть ее аромат. Его аппетит возрастал с каждым днем, а сейчас нарастал с каждой минутой. Желание было настолько сильным, что почти пугало его.

Он наблюдал, как она кончиком языка слизнула остатки соуса со своих губ, и его тело тут же отреагировало. Он встал и, обойдя небольшой кухонный стол, приблизился к ней и обнял за плечи.

Их губы встретились. Его сердце колотилось. Каждый поцелуй прибавлял волнение. Он почти умирал, не чувствуя ее рядом. Если так пойдет дальше, размышлял он… но тут его мозг отказался выполнять мыслительную работу, он мог только чувствовать ее близость, наслаждаться ею.

На секунду он поднял голову. Ее карие глаза были подернуты дымкой, губы полуоткрыты в ожидании.

— Я как-то предупреждал тебя, — прошептал он ей на ушко, — что мы найдем нечто получше, как использовать твой язычок, чем дразнить меня. Хочешь?..

Она лишь улыбнулась в ответ и высунула кончик языка, зажав его между губами. Он ласкал этот розовый лепесток своим языком, пока она не застонала, призывая его к более долгому поцелую. Он приподнял ее повыше, поддерживая руками за бедра, и вдруг ощутил под платьем нагое тело. Уже четыре года он жил жизнью, лишенной эмоций. Мог ли он контролировать неожиданно вспыхнувшую чувственности? Боже, он надеялся, что мог… Не в силах оторваться от ее губ, он усадил ее на стол и встал между ее колен. Его руки, скользнув вверх, легли на ее грудь, и он замер, ощущая ее восхитительную упругость. Он был почти уверен, что на этот раз ничто не помешает им, и молил, чтобы это так и было. Его ладони наслаждались полнотой ее плоти, а губы пили ее сладость — но он жаждал большего.

— Ты позволишь? — вырвалось у него, он почти презирал себя за свой умоляющий тон.

Робин посмотрела на него так, словно умрет без его прикосновений.

Легким движением пальцев он расстегнул верхнюю кнопку на ее платье, потом вторую и, наконец, третью. Ему хотелось немедленно сорвать с нее это чертово платье, и он едва сумел сдержать себя, остановившись на четвертой кнопке. Как зачарованный он отвел тонкий шифон в сторону. Его колени дрогнули при виде ее наготы, еще более прелестной, чем он предполагал, еще более соблазнительной, чем то, что виделось ему в мечтах.

Он медленно провел пальцем по окружности одной, затем другой груди. И услышал, как ее легкое дыхание превратилось в прерывистый стон, и обрадовался, когда ее тело выгнулось в немой мольбе. Он сильнее прижался к ней и осторожным движением большого пальца коснулся розовых бутонов ее сосков. Она коротко вскрикнула, когда он своим жадным взглядом пронзил ее затуманенные страстью глаза. Желание, охватившее его, было так властно, что он не мог обуздать его. Склонив голову, он прижался губами к твердому соску, жадно утоляя свой голод.

Прерывисто дыша, Робин все сильнее и сильнее прижимала его голову к своей груди, а ее пальцы ерошили его шелковистые волосы. Она была совершенно сражена взрывом чувств, обрушившихся на нее. Ее ноги дрожали, сердце бешено колотилось. Ей казалось, что ее тело вот-вот взорвется от наслаждения. Подняв голову, он склонился к другой груди. Прикрыв глаза, она лишь тихо стонала, прикусив нижнюю губу от наслаждения. Родившийся в ее душе крик сказал ему об этом.

Майкл пытался поднять голову, но она не отпускала его. Он сдался и продолжал ласкать ее грудь, давая ей время успокоиться. Постепенно ее тело обмякло, голова безвольно коснулась стены. Майкл оторвался от нее и увидел слезы, бегущие по ее пылающим щекам.

Он прижал ее к себе, пытаясь обуздать властное желание. Она наслаждалась даже такой лаской… Что же будет, когда он по-настоящему возьмет ее? Он застонал, понимая, что им обоим необходимо успокоиться, пока они еще в состоянии контролировать себя.

— Прости, — прошептала она сквозь слезы. — Это никогда не случалось раньше. Никогда, — добавила она в полной растерянности, не в состоянии понять, хочет ли она, чтобы нечто подобное произошло с ней снова. Майкл отпустил ее, и она быстро запахнула полы своего платья, вздрогнув, когда пальцы притронулись к ее груди.

Приподняв подбородок Робин, он заглянул в ее глаза, виноватые и испуганные.

— Все правильно, моя милая, — успокоил он. — Так и должно быть.

Робин замотала головой:

— Нет, не должно.

Он улыбнулся ее непониманию.

— Все правильно, детка. Просто мы очень хотим друг друга. Твое тело взывает ко мне, мое жаждет познать тебя. Хорошо-хорошо, я обещаю, что больше не буду так делать. Но еще вопрос: как посмотрят на это наши тела? Согласятся ли они? Боже мой, Робин, согласись, это было так чудесно!