Эмма Дарси - Совсем другая жизнь

Его губы на мгновение оторвались от ее.

— Энджи… — простонал он. Потом повернул ее спиной к себе. — Я хочу коснуться… — Его пальцы проникли под расстегнутый лифчик, обхватили ее грудь, потом скользнули ниже, к поясу джинсов, к молнии, потом внутрь, под трусики.

Энджи прижималась к нему спиной, его губы спустились к ее шее, а пальцы все более страстно и настойчиво ласкали ее грудь, в то время как другая рука проникала внутрь нее, заставляя все ее тело сжиматься в судорогах наслаждения и желания большего, большего, большего…

Она почувствовала его восставшую плоть, сдерживаемую одеждой, и, не выдержав, простонала:

— Я тоже хочу чувствовать тебя…

Сил делать что-то самой у нее уже не было. Все ее тело дрожало от желания, которое только он мог удовлетворить. Его рука обхватила ее за талию, поддерживая, пока он расстегивал свои джинсы, а потом стягивал ее, и наконец Энджи ощутила его твердую плоть между своих ног. Это было восхитительно, но… недостаточно.

— Прошу тебя…

— Энджи, я не могу. — Его голос звучал хрипло и надтреснуто. — Риск… Я не ожидал.

— Сейчас безопасно… Клянусь… — Ее голос выдавал безумное желание. — Ты должен…

Она подалась вперед, обхватила его ногами, и с диким, животным стоном желания он вошел в нее.

Его руки обнимали ее, ласкали ее грудь, и Энджи представилась необычайно эротическая картина — словно сейчас они едут вместе верхом; запах седельной кожи опьянял ее, и вокруг был его мир, мир Тейлора, и она теперь принадлежала ему, и они были вместе в этом мире. Он повторял ее имя вновь и вновь, и весь мир вокруг кружился, взвивался по спирали к вершинам высочайшего наслаждения. И наконец, на самом пике восторга, она снова услышала хриплый, страстный шепот:

— Энджи…

Сквозь плавающий туман ей в голову внезапно пришла восхитительная мысль, от которой сладко сжалось сердце: это — ее территория, а не Дианы Вестлейк. Тейлор держит ее в своих объятиях, целует ее , шепчет ее имя, и никакому крокодилу не добраться до него.

Много недель подряд работники переезжали из одного лагеря в другой, клеймили, сортировали скот, и наконец настал большой день. Сегодня предстояло погрузить весь отобранный скот для отправки на продажу. Отсюда быков доставят сначала в Дарвин, а потом, морем, в Индонезию. Строгая, отлаженная организация всего процесса лишний раз показывала, как на самом деле сложно управлять такой фермой, как Джираланг.

Энджи, освободив своих учеников от занятий, теперь стояла вместе с ними около загородки огромного скотного двора, наблюдая новую и захватывающе интересную для нее картину.

Тейлор забрался на ограду около ворот, обозревая сразу все. В руке у него была рация для связи с Джо Камероном, главным погонщиком. Лео восседал на специально поставленном для него высоком сиденье и вел счет погрузке.

Крупные рыжие быки брахманской породы тяжелыми копытами поднимали тучи пыли на дороге. Мужчины сопровождали их верхом, вооруженные электрическими пиками и пластиковыми дубинками. Овчарки кружили вокруг стада, внимательные и готовые загнать обратно любое отбившееся животное. Каждый раз, когда какой-нибудь бык пытался вырваться на свободу, у Энджи замирало сердце, но мужчины и овчарки умело, быстро и ловко наводили порядок.

Мычание быков, крики и ругань погонщиков, лай собак — весь этот шум сливался в сплошной гул непрерывного движения, наглядно демонстрирующий, что такое жизнь в степи: опасная, но такая настоящая, живая жизнь, с тяжелым трудом, зноем, пылью; и все, что Энджи знала прежде, теперь казалось таким незначительным и мелким по сравнению с этим.

Городская жизнь казалась уже ненастоящей, словно люди там не живут, а только играют в жизнь, окружив себя искусственными предметами, отгородившись от всего природного. Там ценилось то, что здешним жителям показалось бы ничего не значащей чепухой. Внезапно Энджи поняла, почему они так относятся к горожанам. Слишком велика была между ними пропасть. Теперь она это осознала со всей ясностью. Она видела, чувствовала и понимала, что уже никогда снова не станет полноценной горожанкой.

Было в этом что-то такое, что проникало в самую глубину души. Ей доводилось слышать разговоры о том, что степь — это огромное пустое пространство, но нет — в степи была жизнь, степь сама была живая. Только в ней и можно было чувствовать себя уверенно. Она не переменится в один день. Она не исчезнет. Жизнь здесь очень близка к природе и от этого представляется наиболее честной и правильной. Энджи всегда искала этого. Здесь она чувствовала себя на своем месте. Здесь ей было хорошо.

За все четыре месяца, проведенные в Джираланге, она даже ни разу не заскучала. Здесь каждый день ей открывалось много нового, неизвестного и безумно интересного. Конечно, Тейлор, который был неотъемлемой частью этих мест, повлиял на ее отношение. Его нельзя было отделить от степи. И поэтому Энджи все отчетливее осознавала, что хотела бы провести здесь всю жизнь. С ним…

Вот только хочет ли он того же?

Сегодня он особенно был похож на степного короля скотоводов, каким и являлся, вот так стоя на ограде, держа все под контролем. И в то же время он не был диктатором, которому важно утвердить власть своей личности. Он был мужчиной, который видит, что должно быть сделано, и выполняет это, на плечах которого лежит весь груз ответственности за ферму и людей, который не гнушается работой простого погонщика, что и дает ему право быть здесь уважаемым всеми. Все работники уверяли, что без Тейлора не будет и Джираланга.

И Энджи знала почему Он обладал особенным даром лидерства: был заботлив, честен и тверд. По своему опыту работы в школе Энджи знала, что такие люди задают тон в классе. Очень многое зависит от того, кто главенствует. Люди инстинктивно доверяли Тейлору.

Она тоже. В тот вечер, когда он спас ее от Брайана, она полностью доверилась ему, и не обманулась в своем доверии. И сам он постепенно научился верить ей (даже перестал пользоваться презервативами, когда она сказала, что принимает таблетки).

Но Энджи до сих пор не знала, какие он испытывает к ней чувства, помимо сексуальных. Она подозревала, что призрак неудачной женитьбы до сих пор преследует его. Казалось, он доволен тем, как все идет, и не хочет заглядывать в будущее, радуясь каждому дню, прожитому с ней.

— Помираю от голода, — заявил Уэйн. — Уже, наверное, пора обедать. Пошли чем-нибудь разживемся.

Он соскочил с перил. Джесси последовала за ним.

— Уэйн, дома на кухне нам делать нечего, — тоном старшей сестры сообщила она. — Наши мамы помогают повару. Они готовятся к сегодняшнему барбекю.

Мордашка Уэйна просияла.