Элизабет Эштон - Опаленные крылья

— Я не хочу обременять вас своим присутствием. Я вполне могу сама спуститься в долину и поехать на автобусе… или на такси.

— В самом деле, мадемуазель? — Арман взглянул на ее легкие босоножки. — Эта прогулка покажется вам довольно неприятной, да и такси — дорогое удовольствие.

Догадался ли он, что у нее нет денег? И все равно Джулия предпочла бы идти пешком всю дорогу, чем ехать с этим высокомерным незнакомцем. Она надеялась, что ей повезет поймать машину.

— Я справлюсь, — гордо заявила она.

— Вы не сможете, даже не пытайтесь, — хмыкнул Арман. — И что скажет месье Боссэ, если я вернусь без вас?

Он не думал ни о ком, кроме ее деда.

— Уволит вас, надеюсь, — буркнула Джулия. — Я не хочу иметь с вами никаких дел после… после… — Она почувствовала, что краснеет, и отвернулась.

— После того как я не согласился остаться, — закончил за нее Арман. Его тон был сух. — Смотрите на меня как на шофера. — Он бросил взгляд на часы. — Мадемуазель, я уже задержался здесь дольше, чем это было необходимо, чтобы дать вам возможность немного отдохнуть. Садитесь, пожалуйста, в джип.

Джулия гордо подняла подбородок, ее зеленые глаза бросали ему вызов.

— Я сказала, что не намерена ехать с вами!

Арман сделал шаг в ее сторону.

— Будьте так добры слушаться меня, или я сам заброшу вас в машину.

Джулия отпрянула, внезапно почувствовав исходившую от него угрозу:

— Вы не посмеете!

— Здесь дело не в смелости, а в здравом смысле. Вы и так уже достаточно наделали глупостей, так что не стоит добавлять к этому поход через всю деревню только потому, что я нарушил ваши планы на ночь. Пожалуйста, садитесь без дальнейших объяснений и возражений.

Планы на ночь? Хорошенькое дело! Джулия, подавив приступ ярости, забралась в машину. Арман даже не помог ей. Она постаралась устроиться как можно дальше от него на широком сиденье и нервно оглянулась на руины, которые остались за ее спиной. Девушка горячо надеялась, что больше никогда не увидит Ле-Бо. Джип трясло и качало из стороны в сторону на поворотах извилистой горной дороги, спускавшейся по склону.

— Ухабистая дорога, — прокомментировал Арман, — но, когда мы доберемся до равнины, начнется шоссе. Плохо, что Ги удрал с машиной.

Он говорил весело и любезно, и Джулия в бессильной ярости сжала кулаки. Было бы лучше, если бы он бранился на нее или просто молчал — все, что угодно, только не это ледяное равнодушие, как будто она была простой пассажиркой, с которой он обязан быть вежливым. Ведь всего лишь несколько часов назад… Нет, ей нельзя больше думать об этом. Но он должен узнать правду о ее отношениях с Ги Кордэ.

— Я хочу рассказать вам, как я здесь оказалась, — начала она, но он не дал ей продолжить:

— Не нужно никаких объяснений. — Его голос был очень холоден. — Ваши любовные связи — не мое дело. А за то, что случилось прошлой ночью, примите мои искренние извинения. Я думаю, вы просто хотели, чтобы я подержал вас за руку и прогнал страх, но я… Ну, в общем, Джулия, я мужчина, и я потерял самообладание.

Он умышленно сказал, что неправильно ее понял, а на самом деле прекрасно знал, чего она хотела. Она жаждала, чтобы он остался, и совсем не для того, чтобы держать ее за руку.

— О! — Джулия хлопнула рукой по сиденью джипа. — Вы сведете меня с ума!

Внезапно ей в голову пришла озорная мысль. Ги уехал, но Арман-то провел ночь в отеле! Теперь и его репутация окажется под вопросом. Можно сказать деду, что этот черноглазый парень вовсе не так добродетелен, как о нем думают. Вот это была бы утонченная месть! Привалившись спиной к дверце джипа, Джулия, прищурившись, вкрадчиво промурлыкала:

— Если вы отводите мне роль жены Потифара, вам следует вспомнить, что фараон поверил ей, а не Иосифу [43] Проданный братьями в рабство Иосиф был выкуплен Потифаром, начальником телохранителей фараона. Он приглянулся жене хозяина, но отверг ее любовь, тем самым смертельно оскорбив. Желая отомстить за свое унижение, женщина обвинила Иосифа в том, что он пытался овладеть ею, и юношу бросили в темницу. .

— Это не совсем так, — возразил Арман. — Потифар сам предложил поверить версии его жены. Как видите, я тоже знаю Ветхий Завет, и раз уж вы сослались на него, припомните, что именно Ева соблазнила Адама.

— За что с тех самых пор упрекают всех женщин, — усмехнулась Джулия. — Но Адам сам виноват. Ему следовало быть более благоразумным.

— Совершенно верно, — бесстрастно согласился Арман.

Джулия покраснела от злости. Он был слишком умен, напрасно она затеяла такую опасную дискуссию. Ей не удастся опорочить его в глазах деда.

— Однако все это не важно, — холодно сказала она, уже позабыв, что сама затронула эту тему. — Я хочу рассказать вам о Ги.

Арман сразу же превратился в камень, сосредоточив все внимание на дороге:

— Зачем?

— Арман, неужели вы действительно поверили, что у меня любовная связь с этим отвратительным ничтожеством?

— Обстоятельства против вас.

— Обстоятельства можно трактовать по-разному, — живо возразила она.

Арман вырулил на обочину и остановил машину. Повернувшись к Джулии, он испытующе посмотрел в ясные зеленые глаза и первым отвел взгляд.

— Ги хотел на вас жениться?

Джулия подумала, что вопрос можно было сформулировать более тактично, но решила, что между ними должна быть только правда, и откровенно сказала:

— Он намекал на это.

— Вероятно, вам трудно было отказаться — он многое может предложить.

— О, Арман! — воскликнула Джулия укоризненно. — Я совсем не корыстна.

— Знаю, — тихо сказал он. — Я был несправедлив к вам. Но вы могли бы спасти Мас от превращения в рисовые поля.

— Вы советуете мне выйти замуж за Ги, чтобы спасти Мас? — недоверчиво спросила она.

— Вы же любите усадьбу, не правда ли?

Арман любил, она это знала. Мас был его единственной настоящей любовью. Но ее привязанность к этому месту была не настолько сильна, чтобы идти на такие жертвы. Джулия печально покачала головой:

— Я люблю Мас, но не до такой степени, чтобы выйти замуж за мужчину, к которому равнодушна. Люди для меня важнее, чем земля, А вы сами могли бы ради высокой цели жениться на женщине, которую не любите и не уважаете?

Она была так уверена в ответе, что прозвучавшие в следующую секунду слова шокировали ее. Глядя на дальнюю равнину, Арман сказал холодно:

— Мог бы.

— Вы серьезно? — Джулия даже отпрянула от него.

— Земля — вечная ценность, — цинично заметил он. — Любовь — нет. — Он пожал плечами.

— Но должна же быть великая и вечная любовь, — тихо произнесла Джулия, думая о матери, которая за свою любовь отдала все на свете.

— Должна быть, Джулия, но великая любовь встречается все реже и реже день ото дня. — Он глубоко вздохнул. — В наше время мужчинам известна лишь мимолетная страсть.