Джина Кэйми - Измены

— Но что-то тебе надо, — сказал он как бы между прочим, словно это была обычная процедура в их отношениях.

— Я хочу, чтобы ты сделал то, что обещал мне несколько лет… жениться, на мне и дать Лорис свое имя!

Он громко рассмеялся, словно она сказала одну из очень веселых шуток.

— Это не подлежит обсуждению. Сейчас я бы не смог на тебе жениться, даже если бы и захотел.

Над глазами Анхелы опять началась прежняя медленная раздражающая пульсация. Одна ее часть хотела покончить со всем этим, стереть все мысли и чувства, а другая боролась, чтобы сохранить их. Она не могла предать свою мечту, она должна была думать о Лорис.

— Но как же насчет твоих обещаний? — требовала она. — И всех обещаний, которые я дала Лорис от твоего имени? Все эти годы мы жили только этими обещаниями. Как я ей скажу, что все они оказались неправдой? Я не могу… я не позволю тебе причинить ей такую боль!

Перед тем как задать следующий вопрос, Картер и его секретарь переглянулись.

— И что ты собираешься делать?

— Я… я не знаю, — растерянно сказала Анхела. — Но я что-нибудь предприму. Я должна получить гарантии, что ты признаешь Лорис своей дочерью и предоставишь ей достойную жизнь.

Картер и его секретарь обменялись легкой понимающей улыбкой, они также рассчитали и этот шаг.

— У тебя есть выбор, Анхела. Ты можешь возбудить судебное дело в связи с моим обещанием или принести ходатайство в признании отцовства. Я прав, Прескотт?

— Да, мистер Кинсли.

— Я надеюсь, ты в курсе, что повлекут за собой эти твои действия. На самом деле скандал, который ты поднимешь, никак не отразится на моем честном известном имени, но твое имя прозвучит во всех бульварных газетенках, и Лорис будет облита грязью на всю страну.

Он потянулся через стол, словно пытаясь дотянуться до нее.

— Теперь, как ты предполагаешь, твой отец отреагирует на это?

При упоминании отца, чью честь она запятнала, давящая пульсация над глазами Анхелы усилилась. Она не видела его с того дня, как он узнал, что она беременна. Он выгнал ее из дома. Глубоко верующий, набожный человек, он заставил ее мать и братьев поклясться на Библии никогда впредь не говорить о ней и не видеться с ней. Через несколько недель после рождения Лорис она принесла к нему в дом ребенка в надежде на помилование и обнаружила, что он уехал. Он сбежал от того позора, в котором оказалась его семья, он не смог больше смотреть в глаза своим друзьям и соседям.

Анхела заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, что всегда помогало остановить эту пульсацию и рассеять туман в голове.

— И чего ты достигнешь через суд? — говорил Картер. — Когда все это кончится, тебе не станет легче, и твоя жизнь не станет лучше той, какая у тебя будет, если ты подпишешь это соглашение.

— Мистер Кинсли прав, мисс Касталди, — поспешно подтвердила Прескотт. — Даже если вы выиграете это дело, что очень нежелательно для его положения в обществе, суд только определит вам денежное содержание.

— Однако суд не сможет распоряжаться моими деньгами в той степени, как я, — вступил в разговор Картер.

— А по поводу ходатайства об отцовстве, вы уверены, что у вас не будет никаких трудностей доказать, что именно он является отцом вашего ребенка?

— Но он же действительно отец моего ребенка!

— Давайте рассмотрим тот вариант, что вам каким-то образом удастся доказать это, — допустила она. — Опять же, суд сможет только вынести свое заключение, чтобы мистер Кинсли обеспечивал ребенка, что он и сам собирается сделать.

— Итак, ты видишь, Анхела, — добавил Картер, — что ты ничего не добьешься через суд. Никакой суд на земле не заставит меня жениться на тебе.

— Но у нас же ребенок!

Не получив ответа от Картера, она повернулась к его секретарю.

— Неужели это ничего не значит?

Прескотт аккуратно поправила свои очки.

— Боюсь, что мистер Кинсли опять прав, мисс Касталди. По закону никогда нельзя заставить человека жениться против его желания.

— Тогда что же будет с Лорис? — вскричала Анхела. — Все забудут о ее существовании. Неужели у нее нет никаких прав?

С утомленным видом Картер уселся в кресло.

— Ты победила, Анхела. Я заключаю соглашение на сто тысяч долларов при условии, что ты подпишешь этот договор здесь и сейчас.

Она уставилась на него, словно увидела его в первый раз в жизни, и заметила крохотные капельки пота на лбу.

— Чего ты боишься, Картер?

— Я ничего не боюсь, — он отвернулся. — Я только хочу оставить свои ошибки позади и быть уверенным, что они не смогут нарушить мои планы в будущем.

Она покачала головой.

— Это не получится. Рано или поздно, мы все расплачиваемся за свои грехи.

— Я и расплачиваюсь за свои, — с презрением огрызнулся он. — Ценою в сто тысяч долларов.

Анхела вздрогнула, словно он ударил ее, ее голос дрожал, когда она наконец смогла говорить.

— Я не возьму и миллион долларов. Нет тех денег, которые смогли бы заменить Лорис отца или вычеркнуть из ее жизни презренное понятие, что она незаконнорожденная.

— Тебе надо было думать об этом раньше! — бросил он ей в лицо. — Мой отец нашел для нас лучшего врача на Парк-авеню, чтобы решить эту проблему. Ты отказалась. Ты не можешь меня обвинять в том, что случится с твоим маленьким выродком! Все несчастья принесла ей ты!

Промелькнувшая в нем праведная ярость заставила его подняться.

— И ты это тоже должна понять и перестать обманывать себя пустыми надеждами выйти за меня замуж. Я женюсь на другой. Объявление об этом будет помещено в следующей «Санди таймс».

Анхела ощутила, будто что-то оборвалось у нее внутри. Она почувствовала, что ее трясет, но ей казалось, что это была не она, а кто-то другой.

— Боже правый! — застонал Картер.

Мисс Прескотт подскочила к ней.

— Мисс Касталди, что с вами?

Лицо Анхелы стало похоже на маску, ее глаза затуманились, каждый мускул в ней был натянут, как струна.

Сбитые с толку, Картер и Прескотт переглянулись. Произошло то, чего никто из них не предвидел.

Наклонившись, Прескотт взяла Анхелу за плечи и встряхнула.

— Мисс Касталди, вы слышите меня?

Ответа не было.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Картер. — Может, сердечный приступ?

Анхела слышала и видела их обоих, но только издалека. Как будто стеклянная стена появилась между ней и всем остальным миром — темная, светонепроницаемая стена.

— Кажется, она в шоке.

— Хорошо, как нам, черт возьми, вывести ее из него?

Картера, не волновало, что он не скрывает своих эмоций. Скандал сможет разрушить его намеченную женитьбу, а также его великолепную политическую карьеру, которую отец создал для него.

Прескотт подошла к бюро, подняла телефонную трубку и набрала номер дворецкого.