Мэри Лайонс - На крыльях любви

Глядя на погруженную в глубокую депрессию подругу, Тэсса удрученно покачала головой.

— А может, он не будет устраивать тебе разнос? — сочувственно сказала она, чтобы хоть как-то успокоить Алекс.

— Еще как будет! — простонала та.

Бросив взгляд на злополучные фотографии, Тэсса была вынуждена признать, что подруга действительно на грани катастрофы.

— Ладно, не горюй. Не исключена возможность, что эти снимки вдохновят Майка на нечто вроде «Девушки с третьей полосы», — предположила она, намекая на бульварную газету, которая для привлечения читателей печатала фото полуобнаженных девиц на третьей полосе каждого номера. Однако развеселить такой шуткой подругу ей не удалось.

— О, перестань! — воскликнула Алекс, но тут у нее скрутило желудок, и она еле успела добежать до туалета.

С самого утра ей становилось плохо при мысли о грядущем разборе в редакции. Майк, безусловно, уволит ее с работы.

Во всем виноват Лео, твердила себе Алекс. Это он приносит в ее жизнь только неприятности и разочарование. Однако ее сердце говорило другое: она навсегда потеряла любимого человека из-за собственной глупости.

Вчера Лео, уйдя из комнаты, очень быстро вернулся. Он грубо схватил ее за руку и потащил в зал.

— Пошли, Алекс, станцуем наш последний танец.

— Пожалуйста, не надо… — упиралась она, — я не хочу. Оставь меня!

Ее мольбы не произвели на Лео ровным счетом никакого впечатления.

— Давай, Алекс, не упрямься. Не надо разочаровывать своих гостей, — безжалостным тоном произнес он. На его красивом лице играла зловещая улыбка. Остановившись в центре зала, он похлопал по плечу Сида Рейли, флиртовавшего с какой-то девушкой, и, когда тот обернулся, предложил: — Почему бы вам не сделать еще парочку снимков, дружище? По-моему, самое время.

— Ну, я не знаю…

— Делайте, как вам говорят! — сердито проговорил Лео и дернул за руку все еще упирающуюся Алекс, втягивая ее в круг танцующих.

Сид окинул взглядом высокую широкоплечую фигуру Гамильтона, сравнил ее со своей и решил не протестовать. К тому же у этого парня такой опасный блеск в глазах…

— Хорошо, хорошо, босс, какие проблемы!

— Хочешь поразвлечься, Лео? — Алекс тщетно старалась выдернуть руку из его сильных пальцев. — Ну, так я твой юмор не понимаю…

— Поймешь, моя дорогая, еще как поймешь.

И она поняла.

Смысл танца заключался в следующем: под быструю мелодию Лео тесно прижимал Алекс к груди и тут же отпускал на длину своей вытянутой руки. Движения обоих партнеров были так резки, что на третий раз Алекс с ужасом почувствовала, как лиф ее красного платья сполз на талию. Сид не терял времени даром. Результатом его кипучей деятельности явились те самые фотографии, что лежали сейчас на столе Майка Тэннера.

Чем руководствовался Лео, когда с силой прижал к своей твердой груди ее полуголое тело, Алекс не знала. Она была так ошеломлена, что едва ли соображала, что происходит. Запечатлев на ее губах обжигающий поцелуй, он сорвал скатерть с ближайшего стола. На пол посыпались тарелки и фужеры, раздались возмущенные вопли сидевших за столом людей. Не обращая внимания на сумятицу, Лео накинул белую скатерть на обнаженную грудь Алекс, резко крутанулся на каблуках и направился к выходу.

Если бы не Софи, Алекс прямо на месте умерла бы от унижения. Но верная подруга тут же пришла ей на помощь и, обняв за плечи и нашептывая слова утешения, вывела рыдающую девушку из зала.

Софи удалось очень быстро поймать такси. Всю дорогу она, как могла, успокаивала подругу, а дома раздела ее и уложила в постель.

Сегодня утром Алекс каким-то чудом привела себя в порядок, позавтракала и явилась на работу. Единственным светлым пятном был телефонный звонок Сьюзен. Звенящим голосом она поведала Алекс, что ее мать наконец-то поняла: дочь больше не боится ее, а будущий зять не намерен давать Сьюзен в обиду. После бала мать встретила ее с распростертыми объятиями, извинилась за неприятную сцену с Найджелом и пообещала впредь не вмешиваться в их личную жизнь.

Что ж, по крайней мере одна пара вернулась с бала счастливой, мрачно размышляла Алекс, стоя в дамской комнате и разглядывая свое отражение в зеркале. Боже, до чего же она бледна! Лицо изможденное, под глазами залегли тени. Но она никогда не забудет Лео Гамильтона. То, что произошло вчера, ужасно, такого удара ей никто еще не наносил, но… но случившееся ни на йоту не изменило ее отношения к нему. А вина за то, что больше она его не увидит, целиком лежит на ней.

Алекс не могла найти оправдания своим поступкам. Взять хотя бы то, как она ткнула пальцем в фотографию Лео и самоуверенно заявила, что ей ничего не стоит взять у него интервью! Как легко соврала только для того, чтобы добиться своей цели. Да, она заслужила презрение Лео. Что посеешь, то и пожнешь. Алекс мрачно усмехнулась, последний раз взглянула в зеркало и вернулась на рабочее место, где тут же услышала ужасающий рык Майка:

— Алекс, моментально ко мне! НЕМЕДЛЕННО!

Как приговоренный к электрическому стулу преступник, Алекс поплелась в кабинет главного, с великим трудом передвигая ноги.

В довершение всех ее несчастий у шефа сидела Имоджин Холл-Найтли. Ядовитая улыбочка на тонких губах ясно говорила, что она уже предвосхищает, с каким свистом Алекс вылетит из «Кроникл».

— Я желаю знать, какого черта происходит! — Майк прихлопнул огромной ладонью разложенные на столе фотографии. — Вы заверили меня, что все готово для заключительной статьи о посещении великолепного бала, — и что же я вижу? Мало того, что этот парень Гамильтон потерял где-то свою подругу, но вы недвусмысленно решили занять ее место!

— А я что говорила? — подлила масла в огонь Имоджин. — Только на это она и способна.

— Вы что, считаете наших читателей полными идиотами? Только законченный склеротик не вспомнит, что в предыдущей статье невеста Гамильтона была брюнеткой. А тут он целуется со своей сводной сестрой, которая к тому же является одним из наших репортеров!

— Я могу объяснить…

— Сгораю от нетерпения услышать что-нибудь внятное! — сердито рявкнул Тэннер.

— Понимаете ли… — Алекс сглотнула ком в горле и глубоко вздохнула. Глядя в одну точку над головой Майка и стараясь игнорировать присутствие этой злючки Имоджин, она честно изложила все события, которые случились с того злополучного совещания две недели назад. — Мне нет прощения, Майк, — добавила она в завершение, — я поступила опрометчиво и пошла напролом. Но мне так хотелось написать статью…

— Что ж, журналисты и должны идти напролом, — пожал плечами Майк. — Иначе грош им цена.

— Да, но не за счет оскорбления чувств других людей. И еще — я не должна была обманывать ваше доверие и браться за дело, которое не в силах завершить.